Великий и Ужасный 5 (СИ) - Капба Евгений Адгурович Страница 31

Я подошел к самому обычному пластмассовому рукомойнику, который висел тут же, на стволе дерева, надавил на палочку-пимпочку, выпуская воду наружу, вымыл руки при помощи куска хозяйственного мыла, потом — лицо и шею. Чистота — залог здоровья. Тем паче — из палатки до меня доносился потрясающий запах, который сулил новые приключения весьма приятного свойства. Такие приключения, что коварные планы и замыслы, в принципе, могли и подождать… Запах дорогого парфюма, губной помады и здорового женского тела — самый приятный аромат из всех! А дрон, который вился над верхушками деревьев, точнее — логотип Первого Черноморского канала на его пластиковом брюхе — весьма прозрачно намекал на одну кудрявую целеустремленную особу, которая явилась по мою душу. И, надеюсь, по тело тоже.

Не ехать же мне в Снажью Слободку, в самом деле?

— Не стоит подкарауливать меня, госпожа Рошаль, — сказал я, мигом оказавшись у палатки, ровно там, где угадывались очертания спортивной фигуры девушки, и ухватил ее за талию прямо через материю полога. — Иначе рискуете быть схваченной, употребленной и сожранной на месте. Как лазутчик и шпион!

— И-и-и-и-и! Пусти! Я не шпион, я журналистка! — Марго сначала взвизгнула, а потом попыталась выпутаться из палаточной ткани и моих объятий. — Я добиралась сюда невесть как, с какими-то страшными чудовищами, в жутких условиях, чтобы дать…

Хрена с два она испугалась. Видела всё через свой дрон, это к гадалке не ходи. А пропустили ее пацаны потому, что нос по ветру держат, знают, кто сейчас у атамана в подружках.

— Что ж, этого вполне достаточно! — я выпустил Марго из объятий, сделал несколько шагов ко входу в палатку, вошел внутрь и осмотрел ее с головы до ног: раскрасневшуюся, растрепанную и весьма привлекательную. — Ты явилась в логово к свирепому орку, чтобы дать? Кто я такой, чтобы отказывать даме?

Определенно, я вел себя развязно и нагло. И, определенно, ей это нравилось, так что я подошел близко-близко и рывком прижал журналистку к себе.

— Я имела в виду — дать тебе шанс на интервью у восходящей звезды телеэкрана! — Рошаль была явно довольна происходящим, и ее попытки вырваться все больше напоминали заигрывания и ласки. По крайней мере, наманикюренные пальчики гуляли по моему прессу весьма фривольно. — А что ты имеешь в виду?

— Хм! — тут мне очень некстати вспомнился бородатый анекдотец про Ржевского, но озвучивать его я не стал.

Был слишком занят: оказывается, в дорожной одежде а-ля Лара Крофт Марго смотрелась и ощущалась не менее притягательно, чем в оранжевом комбезе или строгом офисном наряде. При этом я знал совершенно точно: без лосин и замшевой курточки она станет еще более манящей и привлекательной.

— Что за Ржевский? — жарко прошептала журналистка мне в самое ухо, расстегивая пуговицу на моих джинсах и поводя бедрами, помогая мне раздевать себя. — И почему ты сразу был без футболки? Я, когда увидела, как ты ее с себя срываешь, то просто мр-р-р-р… Ты учуял меня настолько издалека?

— Давай мы поговорим об этом часа через два, м? — пробормотал я, проводя рукой по бархатной коже ее спины и опускаясь ниже, ощущая все изгибы ее спортивного, женственного тела.

— Ах, два часа? Амбиций вам не занимать, господин походный атаман… — мурлыкнула она и, явно красуясь, гибко изогнулась, снимая с себя трусики и принимая пикантную позу.

Я потянулся, плотнее задернул рукой полог палатки, переместился на лежак и потянул девушку на себя:

— Никуда ты теперь не сбежишь, госпожа Рошаль!

Она и не собиралась — легла на меня сверху и куснула за шею. Эта госпожа Рошаль всегда точно знала, когда и чего хотела.

Она хотела не только и не столько атамана орочьих наемных войск, сколько интервью с этим самыми атаманом. Первым орком-кондотьером, если быть точным. Я, оказывается, уже вошел в историю, потому что, если наличием орков всех мастей в числе наймитов всех стран (кроме Авалона, понятно) никого удивить было нельзя, то вот чтобы владельцем ЧВК был орк, пусть и полукровка — это уже считалось нонсенсом.

К интервью Марго готовилась с не меньшим энтузиазмом, чем тот, который проявила в постели. Подумать только — какие-то полчаса ей понадобилось, чтобы придумать локацию! А еще полчаса — чтобы с помощью ордынцев расположить все по местам. На поляне посреди леса теперь стояли два кресла, между ними горел костер, по краям поляны — тоже костры, поменьше, за кострами — снага, уруки, гоблины, тролли, кхазады, люди и все прочие, желающие поглазеть на бабу с классными сиськами, которую походу трахает Бабай, и засветиться на телеке. На деревьях развесили хоругви с белыми дланями, составили в козлы алебарды, разложили всякие-разные другие колюще-режущие предметы… В общем — обстановка воинственная и варварская.

В одном кресле — роскошная Маргарита Рошаль, в этом самом наряде Лары Крофт: топике, лосинах и замшевой курточке защитных цветов, со своими невозможными кудрями и отблесками костра в глазах. В другом кресле — Бабай Сархан, я то есть. В рваных джинсах, черной футболке с надписью белыми крупными буквами «CHUZHIE GUBY TEBYA LASKAYUT» и с дикой рожей. Рядышком, под рукой — кард, для антуража в руках — пара гранат, вместо мячиков-антистресс.

Вокруг вьются дроны, снимая нас сразу со всех ракурсов, чтобы потом мастера-монтажеры с Первого Черноморского канала могли голограмму сотворить, буде возникнет такое желание.

Журналистка ослепительно улыбнулась, закинула ногу на ногу и начала:

— Здравствуйте, дорогие друзья, с вами я, Маргарита Рошаль, и сегодня мы приехали в Орду, чтобы поговорить с одним из самых противоречивых персонажей нашего времени, моим земляком из Сан-Себастьяна, ресторатором, общественным деятелем, владельцем нескольких успешных и бурно развивающихся предприятий, военным вождем орочьих войск на службе Государя и нашего богохранимого Отечества, походным атаманом… И так далее, и так далее… — она сделала один из этих своих жестов. — Сегодня герой нашей программы — Бабай Сархан, черный урук!

— Падажжите, — сказал я. — Сразу ошибка. Из меня такой себе черный урук, я на самом деле — полукровка. То ли моя маменька была слаба на передок и дала орку, то ли мой папенька был знатным извращенцем и трахнул орчанку, но факт на лицо! Я — ублюдок, а черным уруком являюсь чисто формально, поскольку Маухур Поджигатель примерно годик назад признал меня таковым. Но с генетической точки зрения…

— Ять! — вдруг матюгнулась Рошаль и закрыла лицо ладонью в классическом фейспалме. — Бабай! Ну что за детский сад? Ну, нормально же начали!

Ордынцы ржали как припадочные, и подвывали, и аплодировали. Журналистка медленно выдохнула и проговорила:

— Как же я люблю технологии… Всё лишнее вырежем. Давай, я тебя представлю заново, а ты не будешь паясничать, и мы продолжим по-человече… — она даже дернулась, осекшись, и поймала новую волну дикого гогота от моих долбоящеров.

Особенно гоготали люди. В такие моменты грань между людьми и снага почти совсем стиралась. Я погрозил им пальцами — всеми сразу, подмигнул Кузе, который уже вылизал себе всю рожу от усердия, поскольку старательно фиксировал происходящее на смартфон. Хе-хе, Марго зря думает, что она что-то может вырезать… Контора пишет!

Поправив свои кудри, Рошаль снова приняла вид профессиональный и позитивный и ослепительно улыбнулась:

— Сегодня герой нашей программы — Бабай Сархан, лидер первого орочьего подразделения истинных патриотов, которые добровольно откликнулись на призыв Родины и плечом к плечу с нашими доблестными солдатами и опричниками встали на борьбу с проклятыми кровопийцами и коварными османами…

— Падажжите, — сказал я. — Тут есть пара моментов. Во-первых, плечом к плечу — это громко сказано. Пока наша доблестная армия воюет, грудью встав на защиту Родины, мы — дикари, разгильдяи и оглоеды, прикрываем нашей армии жопу от возможных проблем со стороны Хтони и ковыряемся во всяком дерьме, добывая полезные ресурсы для промышленности. Плечом к плечу тут никак не получается. А жопа к жопе — не звучит! Мухи, как грицца, отдельно, котлеты — отдельно. Во-вторых, по зову сердца — это прям как-то пафосно, сознательно, пассионарно, совсем не по-орочьи. Как вы себе это представляете, госпожа Рошаль: по зову сердца давить из червей жижу, толочь челюсти в ступе и сшибать за это бабки…