Мэг Кэбот - Дочь охотника Страница 5

Вспыхиваю и перевожу взгляд на кружащиеся пары. Учительница истории США, миссис Грегори, исполняет сегодня роль дуэньи — пытается оттащить девчонок от парней. С тем же успехом она могла бы мешать луне взойти на небо.

— Ты лучше займи Лилу, — говорю я Адаму. Надеюсь, он не заметил, что мои щеки такие же красные, как платье. — А то она может помешать мне проткнуть Себастьяна.

— Для этого я привел Теда. — Адам кивает на него. Тедди Хенкок сидит за столом и скучающе смотрит на танцпол. Он так же, как и мы, ждет Лилу и Себастьяна.

— И все же я не хочу, чтобы ты был рядом, когда… ну, ты понимаешь.

— Ты мне уже миллион раз сказала, что можешь позаботиться о себе сама, — бормочет Адам. — Я понял.

Невольно вздрагиваю. Адаму не слишком-то весело.

Ну и что? Я его не приглашала! Он сам пришел! И мы не на свидании! А планируем убийство! Он знал это с самого начала! И решил играть по своим правилам! Да и кого я пытаюсь обмануть? Какое свидание? Я здесь по важному делу! Я дочь охотника и должна…

— Пошли потанцуем? — спрашивает Адам.

Я испуганно отвечаю:

— С удовольствием, конечно, но…

— Отлично! — Он обнимает меня и вытаскивает на танцпол.

Я слишком изумлена и не пытаюсь сопротивляться. А когда прихожу в себя, то понимаю, что сопротивляться не хочу! Так приятно в объятиях Адама… Уютно… Безопасно… И кажется, что ты обычная девчонка!

А не новенькая. И не дочь охотника. Просто… Мэри.

Я так и привыкнуть могу…

— Мэри, — говорит Адам. Он намного выше меня, и его дыхание щекочет кудряшки, выбивающиеся из моей прически. Ну и пусть. Запах очень приятный.

Я мечтательно смотрю на Адама. Как я раньше не замечала, какой он красивый? До сегодняшнего вечера. Нет, до вчерашнего. Хотя, может, и до этого замечала, конечно, просто сама себе не признавалась. Ну зачем такому парню, как он, такая девочка, как я? Вот уж никогда не думала, что пойду на бал с Адамом Блумом…

И пусть он меня пригласил из жалости, потому что моя мама стала вампиром, ну и что?

— М-м-м? — протягиваю, улыбаясь.

— Э… — Адаму почему-то неловко. — Я подумал, когда все закончится, Дрейк умрет и Лила с Тедом снова будут вместе, может, ты… э…

Боже мой! Он что… он что, правда хочет пригласить меня куда-нибудь??? Позвать на настоящее свидание??? Без всяких колюще-режущих предметов?

Нет. Не может быть. Это сон. Через минуту я проснусь, и все исчезнет. Неужели все наяву? Боюсь дышать. А то разрушу чары, под которые мы попали…

— Да, Адам?

— Ну… — он больше не смотрит мне в глаза. — Может, сходим куда-нибудь…

— Прошу прощения! — Адама перебивает хорошо знакомый низкий голос. — Можно пригласить девушку на танец?

Раздраженно закрываю глаза. Не может быть! Да меня так никто никогда никуда не пригласит! Никогда-никогда-никогда! Навсегда останусь чудачкой, дочкой чудаков! Вообще, зачем я Адаму Блуму? Дочь вампира и сумасшедшего ученого! Надо смотреть правде в глаза! Не судьба.

Все. С меня хватит!

— Эй, ты! — В бешенстве резко поворачиваюсь и натыкаюсь на Себастьяна Дрейка. Он шире распахивает глаза. — Да как ты смеешь здесь появляться…

И умолкаю. Потому что вижу только глаза…

…его гипнотизирующие голубые глаза. Кажется, в них можно утонуть, и их тепло омоет меня сладкими ласкающими волнами.

Да, он не Адам Блум. Зато смотрит так, как будто понимает это, очень сожалеет и готов загладить свою вину… и даже более того…

Вот Себастьян Дрейк обнимает меня нежно-нежно и ведет к застекленным створчатым дверям, за которыми виднеется залитый лунным светом ночной сад, весь в мерцающих китайских фонариках. Идеальное место для свидания со златовласым потомком трансильванского графа.

— Наконец-то мы с тобой познакомились, — говорит Себастьян голосом ласковым, как прикосновение перышка. И кажется, что все, оставшееся позади, исчезает: другие пары, Адам, потрясенная Лила, с ревностью глядящая нам вслед, Тед, с ревностью смотрящий на нее, ленточки, розетки… Есть только я, сад и Дрейк.

Себастьян протягивает руку и убирает с моего лица кудряшки.

Где-то в голове брезжит мысль: я должна его бояться, ненавидеть… Но почему, не помню. Да и как можно ненавидеть такого красивого, нежного, милого юношу? Он хочет, чтобы мне стало лучше. Он хочет помочь.

— Видишь? — произносит Себастьян Дрейк, нежно прижимая мою руку к губам. — Я совсем не страшный. Такой же, как и ты. Отец у меня был чудовищем, будем называть вещи своими именами, а я теперь пытаюсь найти свое место в этом мире. У каждого свой крест, Мэри, и у тебя тоже. Кстати, мама передает тебе привет.

— Ма… ма? — В голове туман, как в саду, в котором мы стоим. Вспоминаю мамино лицо, но не понимаю, откуда ее знает Себастьян Дрейк.

— Да. — Его губы движутся вверх по моей руке, а поцелуи горячи, как огонь. — Она скучает и не понимает, почему ты не хочешь к ней присоединиться. Она не знает ни боли, ни старости, ни одиночества… — Он касается губами моего обнаженного плеча. Становится тяжело дышать, но это даже приятно. — Ее окружает красота и любовь… то же самое ждет и тебя, Мэри.

Губы доходят до моей шеи. Дыхание такое теплое, что немеет спина, но Себастьян поддерживает меня крепкими руками. Мое тело будто по собственной воле отклоняется назад, шея обнажается.

— Мэри… — шепчет Дрейк.

Мне так хорошо, так спокойно, как не было уже давно, с тех пор, как от нас ушла мама. Закрываю глаза.

Тут что-то холодное и влажное ударяет меня в шею.

— Ой! — Открываю глаза, шлепаю рукой по горлу… и отдергиваю ее. Пальцы все в какой-то прозрачной жидкости.

— Прошу прощения. — Неподалеку от нас стоит Адам. Он сжимает свою «беретту» девятимиллиметрового калибра, направленную прямо на меня. — Я промазал.

Через секунду мне в лицо ударяет густой едкий дым, и я судорожно вдыхаю воздух. Откашливаюсь и, пошатываясь, отхожу подальше от человека, только что нежно меня обнимавшего, а теперь хватающегося за свою тлеющую грудь.

— Что… — задыхаясь, кричит Себастьян, ударяя по вырывающемуся у него из груди пламени. — Что это???

— Да так, пустяки. Обычная святая вода, — отвечает Адам, продолжая поливать Дрейка. — Никакого вреда тебе не причинит, конечно, если ты не вампир. А очень похоже на то.

Через секунду я прихожу в себя и вытаскиваю из-под юбки кол.

— Себастьян Дрейк! — Он падает на колени и вопит от боли и ярости, — ЭТО ТЕБЕ ЗА МОЮ МАТЬ!!!

И я всаживаю самодельный осиновый кол прямо в то место, где должно бы биться его сердце.

Если бы оно у него было.

— Тед, — сладким голоском произносит Лила. Она сидит на пластиковой скамейке и гладит по голове своего парня, лежащего рядом.

— А? — отвечает Тед, глядя на нее с любовью.

— Нет, ты не понял. В следующий раз, когда я буду в Мексике, сделаю на пояснице татуировку со словом «Тед». Чтобы все знали, что я твоя.

— Любимая! — восклицает Тед, притягивая к себе ее голову и целуя взасос.

— Ой-ой-ой! — Я отворачиваюсь.

— Ага, — Адам только что бросил светящийся в темноте двенадцатифунтовый шар для боулинга и теперь возвращается обратно. — Одурманенная Дрейком, она мне больше нравилась. Но, по-моему, «Тед» все же лучше, чем «Себастьян», — не так больно. Кстати, не знаю, заметила ли ты, но я выбил «страйк». — Он садится рядом и подносит листок со счетом к лампе над моей головой. — И теперь выигрываю.

— Не зазнавайся! — Хотя ему есть чем гордиться. И не только победой в боулинге.

Адам наконец стягивает бабочку. Даже после поездки в такси за девять долларов и при странном дискотечном освещении боулинга, куда мы пошли после бала, Блум выглядит на редкость красиво.

— Скажи-ка, а откуда у тебя святая вода?

— Ты же сама дала ее Теду. — Адам удивлен. — Помнишь?

— Но как тебе пришло в голову залить ее в пистолет? — настаиваю я. До сих пор не оправилась от наших приключений. Боулинг ночью — это, конечно, здорово, но что сравнится с убийством двухсотлетнего вампира на балу?

Жаль, кроме нас с Адамом никто не видел, как Себастьян превратился в пепел. Иначе королем и королевой бала объявили бы нас, а не Лилу с Тедом. Они, кстати, до сих пор в коронах… правда, слегка съехавших набок от бесконечных поцелуев.

— Не знаю, Мэр, — Адам вписывает свои очки. — Просто догадался.

Мэр. Меня никто так раньше не называл.

— Но откуда ты узнал, что Дрейк… Что я не притворяюсь, чтобы не спугнуть его?

— Хм… Он почти укусил тебя за шею, а ты даже не пыталась сопротивляться. Конечно же, ты притворялась!

— Я бы точно выкрутилась, — заверяю его с напускной уверенностью, — дотронься он до меня зубами.

— Нет, не выкрутилась бы, — Адам смотрит на меня с улыбкой. Его лицо освещает лишь лампа на столе для счета. В боулинге темно, только шары и дорожки мерцают жутким люминесцентным светом. — Признайся, Мэри, без меня ты бы не справилась.