Мэри Лю - Молодая Элита Страница 2

Я открыла дверь чуть шире, выбралась на галерею и села на ступеньках, подтянув колени к подбородку. Мое любимое место. Иногда я воображала себя королевой, стоящей на балконе дворца. Внизу – мои подданные, распростершиеся ниц. Сейчас мне было не до фантазий. Меня занимал разговор мужчин. Как всегда, я прикрыла шрам прядью. Мои пальцы неуклюже обхватили балясину лестницы. Однажды отец сломал мне безымянный палец, и тот сросся криво и плохо сгибался.

– Господин Амотеру, не сочтите мои слова оскорблением, – сказал гость. – Вы были негоциантом с прекрасной репутацией, но… те времена давно прошли. Я не хочу оказаться замеченным в делах с семьей, где есть мальфетто. Вы же знаете примету: это к беде. И вы мало что можете мне предложить.

Отец продолжал улыбаться. Род занятий научил его улыбаться, даже когда на душе было паршиво.

– В городе есть заимодавцы, которые не отказываются иметь со мной дело. Как только наладится морское сообщение, я с процентами верну вам все деньги. В нынешнем году спрос на тамуранские шелка и пряности очень велик.

Слова отца не впечатлили гостя.

– Король туп, как пес. А собаки не умеют править государством. В ближайшие годы бесполезно рассчитывать на налаживание морского сообщения. По-моему, оно будет только хиреть. Добавьте к этому новый закон о податях. Боюсь, ваши долги вырастут так, что вы не сумеете расплатиться.

Отец хлебнул вина и откинулся на спинку стула.

– Но неужели мне совсем нечего вам предложить? – со вздохом спросил он.

Гость задумчиво разглядывал вино в своем бокале. Его лицо было изрезано морщинами, от которых меня пробрала дрожь.

– Расскажите мне про Аделину. Много ли претендентов на ее руку?

Отец и так раскраснелся от выпитого вина, однако вопрос гостя добавил краски его щекам.

– К Аделине женихи не торопятся.

– Стало быть, никто не горит желанием брать в жены ваше маленькое… недоразумение, – улыбнулся гость.

– Желающих не так много, как бы мне хотелось, – возразил отец и поджал губы.

– А что говорят о ней другие?

– Другие женихи? – Отец устало провел рукой по лицу, словно признавая, что и он ошеломлен моим увечьем. – Все говорят одно и то же. И причина одинакова: ее… отметины. Что мне вам сказать, господин? Никто не хочет видеть мальфетто матерью своих детей.

Гость слушал, отпуская сочувственные восклицания.

– Кстати, вы слышали последние новости из Эстенции? Двое знатных горожан возвращались домой из оперы, а потом их нашли сгоревшими дотла.

Отец ухватился за эту тему, рассчитывая на дальнейшее сочувствие гостя.

– Стену опалило, а тела этих несчастных оплавились изнутри. Да, любезный господин, все страшатся мальфетто. Даже вы отказываетесь иметь дело со мной, и я бессилен что-либо изменить.

Я знала, о чем речь. Отец говорил об особых мальфетто. Их была всего горстка – детей, переболевших кровавой лихорадкой и получивших отметины совсем иного рода. Невидимые и не связанные с нашим миром. Об этих мальфетто всегда шептались. Их называли демонами. Но я тайно восхищалась ими. Рассказывали, что они умеют вызывать огонь и ветер. Повелевать дикими животными. Исчезать. А еще они умели убивать без всякого оружия. Взглядом.

Если потолкаться среди сомнительных лавчонок, можно найти амулеты с именами этих мальфетто, красиво выгравированными на дощечках. Кто-то считает, что амулет дарует их покровительство или по меньшей мере защиту от них. Что бы о них ни думали, но их имена знают все. Жнец. Чародей. Ветроходец. Алхимик.

Молодая Элита.

Гость покачал головой:

– Я слышал, что даже отвергавшие Аделину женихи продолжают пялиться на нее и исходить слюной от желания. – Он помолчал. – Конечно, ее отметина… вызывает досаду. Но красивая девушка остается красивой девушкой.

Его глаза странно блеснули, отчего у меня свело живот и я еще глубже вдавила подбородок в колени. Как будто это могло меня защитить!

Слова гостя привели отца в замешательство. Он даже перестал горбиться.

– Вы никак просите у меня руки Аделины?

Сунув руку в карман камзола, гость извлек оттуда и бросил на стол коричневый мешочек. Тот тяжело звякнул о столешницу. Этот звук безошибочно подсказал мне, что он туго набит золотыми талентами. Недаром я выросла в семье негоцианта. Я едва не вскрикнула от удивления.

Пока отец, разинув рот, смотрел на мешочек, гость задумчиво потягивал вино.

– Мне известно, что вы несколько лет не платили в казну подати за свое имение. Известно мне и о ваших новых долгах. Я готов все это покрыть в обмен на вашу Аделину.

– Но ведь вы женаты, – хмурясь, произнес отец.

– Совершенно верно, – согласился гость и добавил: – Я же не сказал вам, что хочу на ней жениться. Я лишь предложил забрать ее от вас.

Кровь отхлынула от моего лица.

– Значит, вы хотите взять ее… в наложницы?

– Ни один аристократ в здравом уме не взял бы в жены девушку с таким увечьем. Появиться рука об руку с Аделиной в тех местах, где я бываю… Господин Амотеру, я дорожу своей репутацией. Но мы без особого труда смогли бы решить этот вопрос. У Аделины будет свой дом, а у вас – золото. – Гость поднял руку. – Но одно условие. Аделина нужна мне немедленно. Я не собираюсь целый год ждать, пока ей исполнится семнадцать.

У меня зазвенело в ушах. Юношам и девушкам разрешалось вступать в брак не ранее, чем по достижению семнадцати лет. Гость толкал отца к нарушению закона. Склонял бросить вызов богам.

Отец наморщил лоб, однако спорить не стал.

– Наложница, – наконец проговорил он. – Господин, вы должны знать, как это скажется на моей репутации. С таким же успехом я мог бы продать ее в публичный дом.

– А в каком состоянии ваша репутация пребывает сейчас? Сколько вреда увечье Аделины уже нанесло вашему доброму имени? – Гость подался вперед. – Надеюсь, у вас нет подозрений, будто я содержу тайный притон или что-то в этом роде. Аделина попадет в круг знати, о чем вы так мечтаете.

Отец глотал вино. У меня задрожали руки.

– Наложница, – повторил отец.

– Думайте побыстрее, господин Амотеру. Это мое первое и единственное предложение.

– И все-таки мне надо подумать.

Мне не понравился заискивающий тон отца. Похоже, он уже решил продать меня женатому незнакомцу и хотел лишь соблюсти приличия.

Не знаю, сколько времени длились отцовские раздумья. Когда он заговорил снова, я чуть не подскочила.

– Аделина могла бы стать вам достойной парой. Вы мудро подметили ее достоинства. Даже с этой… отметиной она красивая девушка. Но… своенравная.

Гость качнул бокал.

– Я ее усмирю. Тогда по рукам?

Я закрыла глаза. Мой мир провалился в темноту. Я представила лицо гостя рядом со своим, его руку у меня на талии. Представила его отвратительную улыбку. Даже не жена. Наложница. От этой мысли мне захотелось втиснуться в лестницу. Тем временем отец с гостем пожали руки и чокнулись.

– По рукам. – Казалось, отец сбросил с плеч тяжкий груз. – Завтра она будет вашей. Только… соблюдайте осторожность. Не хочу, чтобы ко мне вломились инквизиторы и оштрафовали за нарушение закона. Я же отдаю вам несовершеннолетнюю.

– Она мальфетто, – напомнил отцу гость. – До них властям нет дела. – Он встал, изящно натянул перчатки. Отец склонил голову. – Утром я пришлю за ней карету.

Пока отец провожал… моего нового хозяина, я торопливо вернулась в спальню и остановилась посреди комнаты. Меня била неудержимая дрожь. До сих пор слова отца для меня будто нож в сердце, а ведь пора бы к ним привыкнуть. «Моя бедная Аделина, – сказал он однажды, поглаживая мою щеку. – Это позор. Посмотри на себя. Разве кто-нибудь захочет взять в жены мальфетто вроде тебя?»

Я пыталась себя успокоить. «Все будет хорошо. Ты хотя бы избавишься от отцовской власти. Быть может, тебе даже понравится». Уговоры не помогали. В груди ощущалась неимоверная тяжесть. Я знала правду. Мальфетто не нужны никому. Они способны лишь накликать беду. Их боятся. Женатому аристократу захотелось поразвлечься с молоденькой девчонкой. А когда я ему наскучу, он не задумываясь вышвырнет меня прочь.

Я оглядела комнату, потом подошла к окну. Мне нравилось смотреть в окно. Даже сейчас это немного успокоило меня. Стекло было исчерчено сердитыми дождевыми струями. В тихие ночи из окна открывался красивый вид на Далию. Я любила разглядывать кирпичные башни, увенчанные куполами, чистенькие мощеные улицы, мраморные храмы. Любила разглядывать гавань. Мне казалось, что город незаметно переходит в море. Тихими ночами по заливу скользили золотые огоньки гондол. Отдельные смельчаки приближались к рокочущим водопадам, служившим южной границей Кенеттры. Однако сегодня океан яростно бушевал, вздымая белые пенистые валы. Каналы превратились в неистовые потоки, заливающие улицы.

Я долго смотрела в окно.

Ночь. У меня осталась одна ночь.

Подбежав к кровати, я нагнулась и вытащила мешок, наспех сшитый из простыни. Внутри лежало серебро высокой пробы: вилки, ножи, канделябры, тарелки, украшенные гравировкой. Словом, все то, чем можно было расплатиться за пищу и крышу над головой. Вот я и добрались еще до одной черты моего характера, за которую по головке не погладят. Я воровка. Месяцами я воровала в отцовском доме, пряча награбленное под кровать. Я давно начала готовиться к бегству, на которое решусь, как только жизнь рядом с отцом станет невыносимой. Не скажу, чтобы я натаскала слишком много. Но если это умело продать, можно выручить несколько золотых талентов. Где-то на полгода хватит.