Коллектив авторов - Невеста зверя (сборник) Страница 29

А потом мы сидели и ждали полуночи. Я извинилась за то, что не даю ему спать.

Он так и не снял одежду. Может быть, не все мужчины так делают, подумала я, и решила, что спрошу у Молли. Она ведь говорила, что в компьютере можно найти ответы на все вопросы. Если она про это не знает, мы можем посмотреть там.

Хай приготовил мне на ужин похлебку, в которую чего только не намешал. Он сказал, что это называется «хрючево», и это такая мужская еда. Он накрыл для нас стол во дворе, чтобы не надо было заходить в дом. Я начала думать, что зря его боюсь. Интересно, задумалась я, мой отец такой же добрый?

Хай сидел напротив меня и ел.

– Тебя, наверное, кто-нибудь обидел. Или ты всех нас, людей, опасаешься?

– Молли мне нравится. Я хочу ее разыскать. Но с Баком мне не повезло. Он снял одежду и начал меня трогать.

И я рассказала ему про Молли, про то, как перевернулась машина, и про Бака.

– Ты вроде бы не такой, как он, – добавила я.

– Боже сохрани. Вообще-то, когда мужчина начинает при тебе раздеваться, сразу давай деру. У меня дочь тебе ровесница. Я живу один, а она ко мне приезжает на каникулы. Если я кому-нибудь покажу твои фотографии, у тебя будут неприятности. Тебя начнут разыскивать – даже если спрячешься, из-под земли достанут. Возвращайся обратно в горы и оставайся сказкой, как и весь твой народ. Я не станут вывешивать эти снимки, пока ты хорошенько не спрячешься.

– Но я ничего не знаю о моем народе. Отца я никогда не видела, а мама такая же, как ты. Молли предложила меня побрить папиной электробритвой. Как ты думаешь, получится?

– Плохая идея. У тебя вырастет колючая щетина, так что к тебе никто и близко подойти не сможет. Пощупай вот мою щеку. Я со вчерашнего дня не брился.

Я потянулась через стол и погладила его по щеке.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я тебя завез повыше в горы и там отпустил? Я тебе дам рюкзак с едой и водой на пару дней. Так для тебя было бы лучше.

– Я хочу сначала увидеть Молли. А еще я у нее оставила мамину книжку.

Он принес мне чистую рубашку. Темно-зеленую – в ней удобнее прятаться, чем в белой.

Вечером мы, чтобы убить время, разглядывали звезды. Он их все знал по именам. Я сказала, что мама тоже их знает. Потом мы выпили кофе, хотя мне Хай налил только чуть-чуть. Он сказал, что, если я не привыкла к кофе, я от него начну нервничать. И наконец, мы поехали в его старом тряском грузовичке. Он дал мне запачканную ковбойскую шляпу и сказал, что, может, она и неказистая, зато непромокаемая.

Хай высадил меня на окраине города, как я его и попросила. Дорогу к дому Молли я могла найти по запаху, но только не из грузовика.

На прощание он мне сказал:

– Знаешь, я никому не покажу эти снимки. Оставайтесь лучше сказкой. А ты скорее возвращайся в горы. Твой дом там.

Я рада, что встретила его после Бака. А то я уж было подумала, что никогда и близко не подпущу к себе мужчину.

Дом Молли я нашла быстро – я хорошо запомнила, где он. В лесу всегда можно определить, где ты, по приметным деревьям и скалам, но среди домов и улиц дорогу искать было труднее.

Я залезла прямо в игровой домик и вытянулась на полу, чтобы проспать остаток ночи. Подушку и одеяло забрали, но я положила под голову старую игрушечную собачку. В рубашке Хая мне было тепло.

Но прежде всего я нашла свои шорты там, где их оставила – мамина книжка из кармана никуда не делась.

Мне хотелось дать Молли знать о себе, но не будить же ее среди ночи. А потом оказалось, что я проспала. Все, как всегда, ушли из дома по своим делам. Я задумалась, не искала ли Молли меня у Бака, и не пытался ли Бак… сделать то же самое с ней. Наверное, нет, решила я. Он ведь думает, что я в счет не иду. А по-моему, зверь я или нет, все равно нельзя заставлять меня против воли. Вот и Хай тоже так думает.

Стало быть, ничего другого мне делать не оставалось, кроме как дожидаться Молли. Я прокралась в дом, взяла немного еды и снова внимательно осмотрела все комнаты. Но без Молли пробовать залезть в компьютер я не осмелилась. Жаль – она ведь говорила, что там можно найти что угодно.

Я взяла несколько книг и вернулась в домик. Зачитавшись, я даже не заметила, как пришла Молли. Когда я поняла, что она уже дома, я заглянула к ней в окно: вот и она, лежит на постели с журналом. Я постучала по стеклу. Увидев меня, она вскрикнула. Хорошо, что дома больше никого нет. Она распахнула окно, обняла меня, а потом выскочила во двор, и мы вместе забрались в домик.

– Я так волновалась, – начала она, – я не знала, как забрать тебя оттуда, ведь папа теперь, когда я разбила его машину, никуда больше меня не отпускает. Мне придется сидеть здесь много месяцев, а еще делать всякую работу по дому, чтобы помочь расплатиться за новый автомобиль.

И она заплакала.

Я не знала, что делать. Мама бы меня обняла, но с Молли, наверное, другое дело… Я протянула руку и погладила ее по плечу. Это вроде бы помогло. Молли перестала плакать.

– Это ведь я виновата? – спросила я. – Ты же поехала меня покатать.

– Конечно нет. Виновата я сама. У меня ведь даже прав нет. Папа говорит, что я должна отвечать за свои поступки.

– Я могу тебе помочь?

– Не знаю. Может, побудешь со мной, раз я теперь сижу дома каждый вечер.

– Это я могу. Я, кстати, хочу кое-что разузнать в компьютере. Про мужчин. – И я рассказала ей про то, что пытался сделать Бак.

Она сильно рассердилась и сказала мне, что не все мальчики такие, а с ним она больше никогда в жизни не будет разговаривать, и всех своих подруг предупредит, чтобы они его остерегались.

– Да, но я ведь зверь.

– Ты просто девочка. Это любому видно, у кого есть хоть немного мозгов.

– Спасибо.

– И выглядишь ты очень мило.

Тут я тоже чуть не заплакала, но решила, что на сегодня хватит слез.

– Вообще-то, ты по-своему даже хорошенькая.

Значит, по-своему.

– Может быть, есть какое-нибудь лекарство, от которого у тебя выпадут волосы. Наверняка есть. В наше время лекарства есть от всего. Я поищу в Интернете.

Но я уже не так доверяла Молли. Она знала куда меньше, чем хотела показать. У меня не было желания глотать пилюли от волос.

И вообще, у меня вдруг пропала уверенность, что я хочу надолго задержаться у нее в гостях. Может быть, только поищу что-нибудь в компьютере, распечатаю картинки со снежными людьми, которые, возможно, похожи на моего отца. Я чувствовала, что это не мое место, да и Хай тоже так сказал. А еще я соскучилась по горам. Мама говорила, что я создана для гор. Мне там было тепло, даже ноги не мерзли. А у мамы всегда были холодные ноги. Вдруг она уже вернулась домой? – подумала я. Но в душе понимала, что особо надеяться не стоит.

На следующий день Молли сделала вид, что ушла в школу, а вместо этого вернулась домой. Потом она собиралась все-таки пойти к концу уроков, потому что из школы ее забирал отец. Наверное, теперь он все время следит за ней. Ах, если бы я могла ходить в школу, подумала я. Молли вот может, а все равно прогуливает.

Мы с ней распечатали картинки с йети и снежным человеком. Не очень-то они были красивые, но я все равно обрадовалась их портретам. Я сложила их, спрятала в карман рубашки Хая и застегнула его на пуговицу.

На следующий день Молли все-таки ушла в школу. Она сказала, что не может слишком много пропускать, потому что у нее не очень хорошо с математикой и французским. Надо же, французским! Интересно, услышу ли я когда-нибудь этот язык? Молли сказала, что папа уже и так на нее сердится, а уж если она завалит целых два предмета… И я снова осталась одна.

Я зашла в дом и принесла себе много-много книг, но потом подумала, что лучше почитать ту мамину книжку. Может быть, я выясню, почему она решила встречаться с таким странным… созданием. Я чуть не подумала «человеком», но все-таки я не уверена, что меня или моего отца можно считать людьми.

Я взломала замок на мамином дневнике. Прямо на первой странице большими буквами было написано:

ПОВЕСТЬ О НАСТОЯЩЕЙ ЛЮБВИ!!!

А потом:

«Только сначала я этого не знала.

Зря я отправилась на горную прогулку по такому опасному склону одна, но мне нравится лазать по утесам. Идти по той тропе было трудно, но увлекательно. Я помню, как сорвалась… А потом, очнувшись, увидела большие карие глаза. Я почувствовала, что это создание (ага, мама его тоже так называла) вытирает мне лоб мокрой тряпкой. Он грустно покряхтывал, будто ему было меня жаль. Он был весь покрыт шерстью, и я не ожидала, что он заговорит, но, увидев, что мои глаза открылись, он сказал: «Я думал, что ты умерла».

Я попыталась встать, но все тело у меня болело.

«Лежи», – сказал он. Он поднес к моему рту воду в бурдюке и, приподняв мне голову, напоил меня.

Я сломала руку и ногу, но тогда еще не знала этого.

Он просвистел какую-то сложную птичью песню, и сразу же появился точно такой же волосатый человек. Их язык похож на свист. Многие фразы звучат, как настоящие птичьи песни – необыкновенно красиво. Но мне так и не удалось его выучить. Они и на нашем языке тоже разговаривают.