Питер Бретт - Меченый Страница 5

– Гласная занята и не может разносить письма и читать неграмотным. Она приставила к этому делу тебя.

– И что я получу за то, что буду тратить свое время на местных?

– Разве не приятно удружить ближнему?

Руско фыркнул:

– Я приехал в Тиббетс-Брук не для того, чтобы заводить друзей. Я деловой человек и много делаю для этого городка.

– Неужели? – спросил Раген.

– Чертовски много. До моего приезда они только и умели, что меняться, – с отвращением произнес Руско и сплюнул на пол. – Приносили товары на площадь каждый седьмак и спорили, сколько бобов стоит початок кукурузы или сколько риса дать бондарю, чтобы он смастерил бочонок для риса. Не получил, что нужно, в седьмак – жди следующий или обивай пороги. А теперь все приходят ко мне в любой день, от рассвета до заката, и обменивают товары на кредиты, чтобы купить все, что надо.

– Да ты прямо спаситель города, – криво усмехнулся Раген. – И ничего не просишь взамен.

– Только то, что мне причитается, – усмехнулся Руско.

– И часто деревенские хотят тебя вздернуть за обман?

Тот сощурился:

– Слишком часто, учитывая, что половина из них считает только до десяти, а другая – до двадцати.

– Селия сказала, что если не внесешь свой вклад, то в следующий раз можешь на нее не рассчитывать. – Голос Рагена внезапно стал жестким. – Жителям поселка выпала доля пострашнее, чем читать чужую почту.

Руско нахмурился, но взял список и отнес тяжелую сумку в кладовую.

– Кстати, как там дела? – спросил он, вернувшись.

– Плохо, – ответил Раген. – Пока двадцать семь, и еще не всех нашли.

– Создатель! – Руско начертил метку в воздухе. – Я думал, что в худшем случае – одна семья.

– Если бы.

Оба мгновение помолчали, соблюдая приличия, и одновременно посмотрели друг на друга.

– Соль? – спросил Руско.

– Рис для герцога? – спросил Раген.

– Всю зиму придерживал, ты изрядно запоздал.

Раген сощурился.

– Рис в целости! – Руско всплеснул руками, словно молил о пощаде. – Все бочонки запечатаны, сухие, и мышей у меня отроду не водилось!

– Я должен проверить, сам понимаешь, – отозвался Раген.

– Конечно, конечно! Арлен, принеси лампу! – Руско указал на угол барной стойки.

Арлен бросился к фонарю, высек огонь, запалил фитиль и бережно опустил стекло. Ему впервые разрешили прикоснуться к стеклу. Оно оказалось холоднее, чем он думал, но быстро нагрелось от языков пламени.

– Посвети нам в подвале, – приказал Руско.

Арлен пытался сдержать возбуждение. Ему давно хотелось заглянуть за барную стойку. Поговаривали, что, если все жители Брука сложат свое добро в одну кучу, ей будет далеко до чудес подвала Хряка.

Арлен в оба глаза смотрел, как Руско тянет за кольцо в полу и открывает широкий проем. Мальчик бросился к лестнице, опасаясь, что старый Хряк передумает. Он спустился по скрипучим ступеням, держа фонарь повыше над головой, чтобы освещать путь. Свет выхватил штабеля ящиков и бочонков от пола до потолка, ровными рядами уходившие во тьму. Деревянный пол мешал подземникам подняться в подвал прямо из Недр, но на стойках вдоль стен были вырезаны метки. Старый Хряк берег свои сокровища.

Лавочник прошел между полками к запечатанным бочонкам в глубине подвала.

– С виду непорченые. – Раген осмотрел дерево, мгновение подумал и выбрал бочонок наугад. – Этот.

Руско с кряхтеньем вытащил нужный бочонок. Кое-кто считал его занятие легким, но его руки были крепкими и могучими, как будто он день-деньской махал топором или косой. Он сломал печать, снял крышку с бочонка, зачерпнул рис и насыпал в плошку.

– Прекрасный болотный рис, – сказал он вестнику, – ни долгоносиков, ни гнили. В Милне оторвут с руками, тем более после такого перерыва.

Раген хмыкнул и кивнул. Бочонок запечатали заново и вернулись наверх.

Мужчины долго спорили, сколько бочонков риса стоят тяжелые кули соли в телеге. Наконец ударили по рукам. Оба выглядели недовольными.

Руско позвал дочерей, и все вышли к телеге разгружать соль. Арлен попытался поднять мешок, но не удержал, споткнулся, упал и уронил свою ношу.

– Осторожнее! – Дэзи отвесила ему подзатыльник.

– Не можешь носить – держи дверь! – рявкнула Кэтрин. Один мешок она несла на плече, другой – под мышкой мясистой руки.

Арлен вскочил и бросился к двери.

– Сбегай за Фердом Мельником и скажи, что мы заплатим пять… нет, четыре кредита за каждый смолотый мешок, – велел Руско Арлену. Почти все в Бруке так или иначе работали на Хряка, особенно жители Торга. – Пять – если упакует соль в бочонки с рисом, чтобы защитить от сырости.

– Ферд в Лесном поселке, – ответил Арлен. – Почти все там.

Руско заворчал, но ничего не сказал. Скоро в телеге осталось лишь несколько коробок и мешков, в которых была не соль. Дочери Руско жадно разглядывали коробки и мешки, но помалкивали.

– Вечером мы поднимем рис из подвала в кладовую – пусть ждет твоего отъезда в Милн, – объявил Руско, когда последний мешок скрылся в доме.

– Спасибо.

– Стало быть, с герцогскими делами покончено? – усмехнулся лавочник и понимающе взглянул на оставшиеся в телеге коробки и мешки.

– С герцогскими – покончено. – Раген усмехнулся в ответ.

Арлен надеялся, что ему перепадет еще эля, пока мужчины будут торговаться. От выпитого у него звенело в голове, как при простуде, только без кашля и боли. Ощущение ему понравилось, и он был не прочь пропустить еще кружку.

Он помог отнести коробки и мешки в пивную, и Кэтрин вынесла тарелку бутербродов с толстыми ломтями мяса. Арлену налили вторую кружку эля, чтобы запить еду, и старый Хряк пообещал записать на его счет два кредита за помощь.

– Я тебя не выдам, – пообещал Хряк, – но если ты потратишь кредиты на эль и родители это просекут, тебе придется отработать взбучку, которую мне задаст твоя мама.

Арлен закивал. У него никогда еще не было своих кредитов.

После обеда Руско и Раген подошли к барной стойке и вскрыли коробки и мешки. Глаза Арлена вспыхивали при виде каждого очередного сокровища. Рулоны невероятно тонкой ткани, металлические инструменты и гвозди, глиняная посуда и экзотические пряности! И даже несколько кубков из ослепительно сверкающего стекла!

Хряк был не слишком доволен.

– Грег в прошлом году привез товар получше, – молвил он. – Предлагаю… сто кредитов за все.

У Арлена отвисла челюсть. Сто кредитов! На эти деньги можно купить половину Брука!

Но Рагена сумма не впечатлила. Он посуровел и грохнул кулаком по столу. Дэзи и Кэтрин, прибиравшиеся в лавке, испуганно взглянули на него.

– В Недра твои кредиты! – прорычал он. – Я тебе не деревенский мужлан. Думай, с кем говоришь, не то ославлю в гильдии как обманщика.

– Без обид! – засмеялся Руско, примирительно маша руками. – А вдруг прокатило бы… сам понимаешь. В Милне по-прежнему любят золото?

Он лукаво улыбнулся.

– Как и везде. – Раген еще хмурился, но злости в его голосе не было.

– Только не здесь, – повысив голос, Руско рылся за занавеской. – Здесь ценят только то, что можно съесть или надеть, чем можно рисовать метки или вспахивать поле.

Через мгновение он вернулся и со звоном бросил на стойку большой тряпичный мешок.

– Местные жители забыли, что золото правит миром. – Он достал из мешка две тяжелые желтые монеты и повертел ими под носом у Рагена. – Мельниковы дети играли ими в шашки! В шашки! Я предложил им обменять золото на резную деревянную игру, которая завалялась у меня в кладовой. Они были счастливы! Ферд даже пришел на следующий день меня благодарить!

Руско утробно засмеялся. Его смех был оскорбителен, но Арлен не понимал почему. Он много раз играл в мельникову игру, и она казалась намного дороже пары металлических кругляшей, как бы они ни блестели.

– Двумя солнцами ты не отделаешься. – Раген кивнул на монеты и посмотрел на мешок.

Руско улыбнулся:

– Не беспокойся. – Он распустил завязки мешка.

По стойке раскатились золотые монеты, цепи, кольца, нитки сверкающих камней. Красиво, конечно, но почему глаза Рагена так жадно заблестели?

Торговля продолжилась. Раген подносил камни к свету и пробовал монеты на зуб. Руско щупал ткань, дегустировал пряности. Голова Арлена кружилась от эля, перед глазами все плыло. Кэтрин наливала мужчинам кружку за кружкой, но они казались совершенно трезвыми.

– Двести двадцать золотых солнц, две серебряные луны, цепь и три серебряных кольца, – наконец сказал Руско. – И ни медяком больше.

– Неудивительно, что ты застрял в этом болоте, – заметил Раген. – Из города выгнали за обман?

– Оскорбляй не оскорбляй, а богаче не станешь.

Хряк не сомневался, что взял верх.

– Не стану, – подтвердил Раген. – За вычетом путевых издержек, все до последнего медяка получит вдова Грега.

– А! Женя, – мечтательно протянул Руско. – Она писала письма за некоторых милнских неграмотных, в том числе моего идиота-племянника. Что ее ждет?