Марк Лахлан - Фенрир. Рожденный волком Страница 53

Кто-то рядом с ним испускал дух. Усталое сердце билось все медленнее, вены и мышцы сжимались, неглубокое холодеющее дыхание отдавалось у него в голове. Тело среагировало само, и Жеан рванулся по воде, чтобы упиться восхитительным ритмом смерти, вобрать его в себя и выразить так, как танцор выражает музыку.

Раздался дикий крик. Он прозвучал так близко, что сначала Жеан решил, будто это он сам кричит. Но нет. Это кричал человек, привязанный к каменной колонне, человек, умирающий под пальцами и зубами Жеана. Новый крик, новый вой. Второй монах вопил, уговаривая его перестать. Жеан шагнул к нему и заставил умолкнуть.

Когда он затих, Жеан немного полежал в воде, среди трупов, сам подобный трупу. Он ни о чем не думал, ничего не чувствовал. Он не задавал вопросов и не рассуждал, когда бледное дитя взяло его за руку и повело прочь от озера.

Глава сороковая. Практичное решение

Леший смертельно устал. Огонь согревал и зачаровывал, и Леший позволил себе немного позабавиться, представляя в пламени разные лица, пока мысленно взвешивал свои возможности.

Ему оставалось только надеяться, что сестра графа позаботится о том, чтобы он получил хоть какую-то награду, когда они прибудут в Париж. Однако каковы его шансы? Город со всех сторон окружен ордами викингов, их так много, что они подобны муравьям вокруг яблочного огрызка. Чтобы попасть внутрь, придется подраться, а к этому Леший не готов.

Но даже если он попадет в город, как выйдет обратно, когда рядом с ним уже не будет отряда рыцарей? «Смирись уже, ты, дурак. Ты теперь нищий. Все твои труды пошли прахом». Он сказал это про себя, и ему стало по-настоящему горько.

Воины – и франки, и даны – могут сколько угодно верить, будто бороться и потерпеть поражение невероятно благородно, но лично он с этим не согласен. Он собирался провести старость в собственном саду, залитом солнцем. Он даже подумывал устроить фонтан в римском стиле, нанять женщину, которая готовила и убирала бы в доме, вероятно, даже наложницу, если хватит средств. Теперь об этом можно забыть, это просто пустые мечты.

Леший уже был готов забыться во сне и обиде, однако тревоги то и дело одолевали его, не давая сомкнуть глаз.

Сколько еще он сможет заниматься торговлей? Конечно, на жизнь ему хватит, на пищу и какое-нибудь жилье он наскребет, только он прекрасно понимает, что с ним будет, когда его начнут подводить глаза, заболит спина или колени – и без того уже больные – выйдут из строя. Он умрет с голоду или будет вынужден просить милостыню под храмом Перуна. Не так следует встречать старость.

Теплый костер убаюкивал его, и его снова начало клонить в сон. Дремоту прервал какой-то шум. Птичий крик. Леший поглядел по сторонам. На спящем франке сидели два ворона. Все чувства, которые купец подавлял в себе, были готовы вырваться наружу – злость, страх и разочарование, – он подхватил палку и уже собирался запустить ею в птиц. Но в следующий миг сдержался. Вороны сидели на Ренье, том франке, который обозвал Элис едва ли не шлюхой из-за обрезанных волос. У Лешего появилась одна мысль.

Он опустил палку и огляделся. Лично к нему вороны не испытывали интереса. Он отошел к лошади и мулу, на которых они приехали. Животные были стреножены – передняя нога связана с задней, чтобы ночью они не смогли уйти далеко. Леший снял веревки и привязал животных к деревцу. Он хотел оседлать лошадь, но побоялся, что возня и ржание перебудят рыцарей. Затем он взял нож и побежал к палатке Элис. Пробегая мимо франка, он увидел в свете луны, как ворон клюет того в щеку.

От прикосновения птицы франк не проснулся, но забормотал во сне:

– Она не на моей стороне. Она пожалуется на меня из-за моих злых слов. Она родит сыновей, которые истребят мой род. Эд не тот, кто должен править франками. Она не на моей стороне. Она пожалуется на меня из-за моих злых слов. Она родит сыновей, которые истребят мой род. Эд не тот, кто должен править франками… – Он повторял эти фразы снова и снова.

Ворон перелетел с плеча франка на дерево и исчез, слившись с темной массой ветвей.

Леший упал на колени перед входом в палатку.

– Госпожа, госпожа!

Ответа не последовало.

– Госпожа, госпожа! Быстрее, пока еще не поздно! Франк зачарован!

– Кто здесь?

– Тсс! Не шуми. Мы должны бежать отсюда, немедленно. Один из франков точно зачарован, и кто знает, сколько еще. Госпожа, тебе опасно оставаться среди них.

– Чего ты хочешь, Леший?

– Быстрее, одевайся. Ты в опасности. Бежим!

Элис пришла в себя и сделала так, как велел купец. Она выглянула из палатки, осматривая поляну. Ренье сидел, выхватив меч, глядел на клинок и бормотал что-то себе под нос, словно не вполне понимая, что держит в руке.

Элис выбралась из палатки.

– Разбуди остальных, – сказала она.

– Нельзя, вдруг они тоже околдованы, откуда нам знать. – Леший говорил тревожным шепотом.

– Тогда что же нам делать?

– Уходить, и немедленно. Ты в опасности здесь. Вороны отыщут тебя везде. Твое единственное спасение в Ладоге. Олег поможет тебе, если до тех пор мы сумеем не подпустить к тебе чары. И я придумал, как это сделать.

Элис поглядела на торговца. Она слышала людей, словно музыку, видела их в красках и понимала, что он лжет, точнее, он преследует собственные интересы и не говорит ей всей правды. От него исходило гудение опасности, подобное жужжанию насекомых над летним лугом. Но когда она взглянула на бормочущего франкского рыцаря, то услышала совершенно другую музыку. Здесь звучала какофония, такой шум, словно мощный водный поток вращал скрипучее мельничное колесо.

– Надо уходить, – повторил Леший.

Элис знала, что он прав, и они двинулись через лагерь. Когда они проходили рядом с Ренье, он поднялся.

– Посмотри на свои волосы. Это знак колдовства. Ты не благородная дама, а деревенская потаскуха!

– Быстрее, к лошади! Скачи туда, где мы их повстречали! – прокричал Леший, который уже потерял надежду уйти тихо, не разбудив франков.

Он подставил руки вместо стремени, и Элис со стоном запрыгнула на лошадь. Ребра до сих пор ужасно болели. Она усилием воли подавила боль и выдернула из земли торчавшее древком вверх копье.

Ренье бросился к ней, и она ударила лошадь ногой, разворачивая на месте. Леший поставил рыцарю подножку, сбил его на землю, однако уже в следующее мгновение тот вскочил. Из палаток выскакивали рыцари.

– Он околдован, он пытается убить госпожу! – прокричал Леший.

Элис ударила лошадь в бока и унеслась в ночь по тропе. Ренье побежал за ней, издавая вопли и взвизгивая.

– Вот видите! – надрывался Леший. – Видите!

– Что здесь произошло? Объясни внятно! – Это был Мозель, который затягивал перевязь с мечом.

– Госпожу преследуют чародеи. Они околдовали вашего вассала. Он теперь хочет ее убить.

– Чушь! – бросил Мозель. – Лошадь мне. Не надо седла, просто приведите мою лошадь.

Молодой рыцарь снял путы с ног коня Мозеля, пока остальные освобождали своих лошадей. Мозель вскочил на него и понесся по лесу вслед за Ренье и Элис, остальные поспешили за ним.

Леший окинул взглядом лагерь. Последний рыцарь покинул поляну. Лешего так и подмывало поискать деньги, которые могли остаться в палатках, однако он понимал, что если франки вернутся вместе с Элис и обнаружат пропажу, то под подозрением окажется только он один.

Леший не собирался терять Элис из виду, поэтому он набросил седло на лошадь, везшую Синдра, как можно быстрее затянул все ремни, привязал к луке седла своего мула. Франки никак не смогут наказать его за то, что он забрал лошадь, которая и так по праву принадлежит ему, а в этот момент все состояние Лешего и составляли эта лошадь да мул.

Седлая лошадь, он поглядывал на Синдра. Волкодлак лежал без сознания.

– Эх, Чахлик, – пробормотал Леший, – и зачем я тебя сюда привел? Заработать на жизнь можно и по-другому.

Он присел на корточки рядом с человеком-волком, положил ладонь ему на лоб. Волкодлак был холодным, жить ему явно осталось недолго. Леший захотел взять что-нибудь на память; сначала он собирался забрать волчью шкуру, однако призадумался. Шкура ценная, но она дорога волкодлаку, поэтому он никак не может ее взять. Эта мысль ему самому показалась весьма странной. Волкодлак ведь умирает, так зачем ему ценные вещи? Однако купец не мог взять шкуру.

– Она понадобится тебе, чтобы ты в загробном мире творил свою магию, – проговорил он.

Но в следующий миг он заметил на шее Синдра камень – самый обычный камешек. Он присмотрелся. Так вот что на нем – грубо нарисованная волчья голова. «Что ж, – решил Леший, – это не лишено смысла». Он поглядел на сложный узел, которым камень крепился к ремешку. Такая подвеска ничего не стоит, зато останется память о волкодлаке. Леший срезал камень с шеи. Затем забрался на лошадь и поглядел на волкодлака сверху вниз.

– Удачи, – проговорил он, осеняя его знаком молнии, затем ударил лошадь, пуская в галоп.