Терри Пратчетт - Шмяк! Страница 6

Гномиха нервно взглянула на статью.

– Э… две марки, сэр, – поправила она.

Ваймс пригляделся. Алый туман накрыл его так быстро, что он не успел разобрать подробности. Действительно, две марки. Почти одинаковые. Обе изображали Кумскую долину – каменистую чашу в кольце гор. Обе изображали битву. Но на одной маленькие фигурки троллей преследовали гномов справа налево, а на другой – гномы гнали троллей слева направо. Кумская долина, где тролли напали на гномов из засады, и наоборот. Ваймс застонал. Выбери свой вариант истории, по дешевке, за десять пенсов, ценный образец для коллекции.

– «Кумская долина, юбилейный выпуск», – прочел он. – Но мы не хотим, чтобы они ее вспоминали! Мы хотим, чтобы ее забыли!

– Это всего лишь марки, сэр, – сказала Шелли. – Нет закона против марок…

– Значит, должен быть закон против идиотов!

– Если бы он был, сэр, мы бы каждый день работали сверхурочно. – Шелли ухмыльнулась.

Ваймс слегка расслабился.

– Да, да, и не успели бы понастроить достаточно камер. Помнишь ту марку с запахом капусты? «Пошли эмигрировавшим детям знакомый запах родины!» Они буквально самовозгорались, если сложить кучку побольше!

– Я до сих пор не могу вывести запах с одежды, сэр.

– Думаю, точно такая же проблема у целого ряда людей, живущих в сотне миль отсюда. Что мы, в конце концов, сделали с теми проклятыми марками?

– Я сложила их в шкафчик номер четыре и оставила ключ в замке, – ответила Шелли.

– Но Шнобби всегда ворует все, что не… – начал Ваймс.

– Вот именно, сэр, – радостно откликнулась Шелли. – Я их уже несколько недель не видела.

Со стороны столовой донесся грохот, а потом крик. Какая-то часть души Ваймса – притом немалая, – которая жила в ожидании первого взрыва, заставила его бегом пересечь кабинет, пронестись по коридору и ворваться в столовую с такой скоростью, что пыль за спиной встала столбом.

Взгляду командора предстала живая картина, участники которой воплощали различную степень вины. Один из деревянных столов был перевернут, еда и дешевая посуда валялись на полу. С одной стороны стоял констебль Слюда (тролль), стиснутый между констеблями Флюоритом и Сланцем (троллями же), с другой – констебль Треснувщит (гном), которого удерживали, оторвав от земли, капрал Шнобби (предположительно человек) и констебль Хэддок (несомненно человек).

За другими столами тоже находились стражники, застигнутые в тот момент, когда они начали приподниматься. В тишине слышался звук, который можно было различить, лишь специально навострив уши, – это руки, застывшие в дюйме от оружия, медленно опускались обратно.

– Так, – в звенящей пустоте произнес Ваймс. – И кто бессовестно соврет первым? Капрал Шноббс?

– Ну, это, мистер Ваймс, – сказал Шнобби Шноббс, опуская онемевшего Треснувщита наземь. – Э… Треснувщит взял… э… ну да, взял по ошибке кружку Слюды… и… мы все заметили и вскочили… ну да… – успешно преодолев наиболее неловкий момент, Шнобби набирал обороты. – И кто-то опрокинул стол… потому что… – на лице капрала застыло выражение добродетельного идиотизма, – потому что он бы ведь обжегся, если бы хлебнул тролльего кофе, сэр.

Ваймс мысленно вздохнул. Глупая, нелепая отговорка, впрочем, не из худших. Для начала, в нее невозможно было поверить. Никакой гном по доброй воле не притронется к тролльему эспрессо, который представляет собой расплавленную химическую бурду, посыпанную сверху ржавчиной. Все это знали – точно так же, как знали, что Ваймс заметил в руках у Треснувщита занесенный топор, а у констебля Сланца – дубину, которую тот выкручивал у Слюды.

И все знали, что Ваймс вполне способен уволить первого же чертова идиота, который не вовремя шелохнется, а заодно, возможно, того, кто просто стоит рядом.

– Значит, вот как было дело? – уточнил Ваймс. – Значит, никто, например, не отпустил дурацкую шуточку в адрес коллеги-констебля и его собратьев по крови? Никто не совершил маленькую глупость вдобавок к большому бардаку, который сейчас творится на улицах?

– Ничего такого, сэр, – ответил Шнобби. – Просто небольшая… неприятность.

– Чуть не произошел несчастный случай, да?

– Дасэр!

– Нам тут не нужны несчастные случаи, не так ли, Шнобби?

– Нетсэр!

– Никому из нас не нужны несчастные случаи, я так полагаю, – добавил Ваймс, обводя взглядом комнату, и с мрачной радостью отметил, что некоторые констебли буквально вспотели, отчаянно стараясь не двигаться. – Они с такой легкостью случаются, если думать о чем-то, кроме работы… Всем понятно?

Послышалось общее бормотание.

– Не слышу!

На сей раз зазвучали вариации на тему «дасэр».

– Так, – подытожил Ваймс. – Теперь убирайтесь отсюда и поддерживайте порядок, потому что, черт возьми, здесь вы уж точно не этим занимаетесь.

Он с особой яростью уставился на Треснувщита и Слюду и зашагал обратно в кабинет, где чуть не столкнулся с сержантом Ангвой.

– Простите, сэр, я только что узнала… – начала она.

– Я все уладил, не беспокойся, – ответил Ваймс. – Но подступило уже близко.

– Некоторые гномы дошли до ручки, сэр. Я чую.

– Фред Колон тоже, – сказал Ваймс.

– Не думаю, что дело только в Бедроломе, сэр. Тут что-то… гномье.

– Да уж, это никак из них не выбьешь. И теперь, когда хуже уже некуда, изволь общаться с чертовым вампиром!

Ваймс слишком поздно заметил настойчивый взгляд Ангвы.

– Я так понимаю, речь обо мне, – негромко произнес кто-то позади него.

Фред Колон и Шнобби Шноббс, которым наскучил продолжительный обеденный перерыв, неторопливо шагали по Главной улице – так сказать, проветривали униформу. Случилось столько всего, что, возможно, не стоило торопиться обратно в Ярд.

Они шли как люди, в чьем распоряжении все время мира. Это и вправду было так. Они выбрали Главную улицу, потому что она была широкой и людной и на ней попадалось не слишком много гномов и троллей. Расчет безошибочный – во многих районах гномы и тролли сейчас слонялись или, как вариант, стояли компаниями, на тот случай, если кто-нибудь из этих бродячих ублюдков попытается поднять бучу в их квартале. Что ни день случались небольшие вспышки. В таких местах, с точки зрения Шнобби и Фреда, порядка было мало, поэтому какой толк стараться поддерживать то немногое, что еще осталось, не правда ли? Никто не станет сторожить овец там, где резвятся волки, ведь так? Само собой разумеется. Это просто глупо. В то время как на Главной улице – масса порядка, который, самоочевидно, нужно охранять. Здравый смысл подсказывал, что так оно и есть. Элементарно, как дважды два, хотя, впрочем, у Шнобби всегда были трудности с арифметикой.

– Дело скверное, – на ходу сказал Колон. – Я еще никогда не видел гномов такими.

– Ну, перед готовщиной Кумской битвы всегда нелегко, – заметил Шнобби.

– Да, но Бедролом их здорово взбудоражил, ей-богу. – Колон снял шлем и вытер лоб. – Я сказал Сэму, что, мол, вижу это в воде, и он впечатлился.

– Да уж, – согласился Шнобби. – Такое кого угодно впечатлит.

Колон постучал по переносице.

– Будет буря, Шнобби.

– На небе ни облачка, сержант.

– Фигура речи, Шнобби, фигура речи… – Колон вздохнул, искоса взглянув на приятеля, и продолжал уклончивым тоном человека, у которого что-то на уме: – Кстати говоря, Шнобби, еще одно дело, о котором я хотел с тобой поговорить как мужчина… – последовала чуть заметная пауза, – с мужчиной.

– Что, сержант?

– Знаешь, Шнобби, я всегда был лично заинтересован в твоем моральном благополучии, раз уж ты вырос без отца и некому направить тебя на путь истинный…

– Точно, сержант. Я бы совсем сбился с пути, если б не ты, – благонравно отозвался Шнобби.

– Помнишь, ты рассказывал мне про девушку, с которой ты встречаешься, как ее там…

– Беллочка, сержант?

– Ну да. Та, которая, ты сказал, работает в клубе.

– Она самая, сержант. Так в чем проблема? – тревожно спросил Шнобби.

– В общем, ни в чем… но когда на прошлой неделе у тебя был выходной, мы с констеблем Джолсоном зашли по делу в клуб «Розовая киска», Шнобби. Там, где танцуют на шесте и на столах, ну и все такое. Знаешь старую миссис Спуддинг, которая живет на Новой Булыжной улице?

– Старую миссис Спуддинг, у которой деревянные зубы, сержант?

– Точно, Шнобби, – авторитетно подтвердил Колон. – Она в том клубе моет полы. Так вот, когда она в восемь утра пришла на работу и больше там никого не было… короче, Шнобби, прямо неловко сказать, но, судя по всему, ей пришло в голову взобраться на шест.

Оба помолчали. Шнобби прокрутил эту картинку на экране своего воображения и поспешно решил воспользоваться цензорскими ножницами.

– Но ей же не меньше семидесяти пяти, сержант! – воскликнул он, с ужасом и трепетом глядя в никуда.

– Что поделать, Шнобби, всякая женщина имеет право помечтать. Разумеется, миссис Спуддинг позабыла, что она уже не такая гибкая, как раньше, и вдобавок запуталась ногой в собственных кальсонах и перепугалась, когда платье задралось на голову. Ей было уже совсем скверно, когда пришел управляющий. Бедняжка провисела вниз головой три часа, и вставные зубы у нее вывалились на пол. Шеста она, впрочем, так и не выпустила. Жуткая картина – с твоего позволения, без подробностей. Короче говоря, Джолсону пришлось оторвать шест от пола, и только тогда мы ее сняли. У этой старушки мускулы как у тролля, Шнобби, ей-богу. А потом, Шнобби, когда мы за сценой приводили миссис Спуддинг в чувство, пришла молодая особа, на которой из одежды были две блестки и шнурок, и сказала, что она твоя подружка! Я прямо не знал куда смотреть!