Гильермо дель Торо - Охотники на троллей Страница 7

– Завтра у нас репетиция, – она откусила кончик лакричного леденца и утопила его глотком колы. – Вам это интересно, джентльмены?

Джентльмены – это звучало так музыкально, что мне захотелось надеть смокинг с гвоздикой в петлице. Я поглядел на ярко-розовый флаер, который держала Клэр. Неудивительно, что они играли «Ромео и Джульетту». Руководитель театральной студии, миссис Лич, усвоила урок относительно Шекспира на спортивном поле. Согласно традициям, это должна быть короткая получасовая пьеса с репетициями не дольше недели, и чтобы все упростить, она остановилась на списке из четырех укороченных пьес: «Гамлет», «Сон в летнюю ночь», «Макбет» и «Ромео и Джульетта». Последнюю играли столько раз, что она даже получила прозвище «РоДжу».

– Пончики бесплатно? – Таб изучил красивую картинку. – Написано, что пончики бесплатно. Как такое возможно во время кризиса?

Клэр негромко засмеялась. Ее щеки раскраснелись, а осенний ветерок выбил локон из-под берета. Она подтянула безукоризненный розовый рюкзак и выудила еще один лакричный леденец. Клэр обожала есть всякую дрянь, может, именно поэтому она и не выглядела доходягой, как самые популярные девочки. Лично мне наплевать, какие насыщенные жиры и рафинированные сахара повинны в ее великолепной фигуре.

Смех ее звучал как случайно нажатые клавиши рояля.

– Вот видишь! – показал на нее Таб, наградив меня триумфальным взглядом.

– Это ловушка!

– Я смеюсь над этим словом, мистер Дершовиц, – сказала Клэр. – Там, откуда я родом, их называют пышками. Не понимаю, что это за пончики такие.

– О, – ответил Таб, – в таком случае давай подумаем. Завтра я должен идти на прием к стоматологу. Поставят новые брекеты. Ты, наверное, заметила, что я ношу брекеты. Надеюсь, новые будут еще краше старых. Но я мог бы перенести прием. Я всегда готов для пышек. А пончики застревают в зубах. Думаю, это не такая уж необходимая информация. Не знаю, чего это я еще болтаю, честно говоря. Но такой уж я. Болтун.

Клэр изогнула губы в той же улыбке, какой одарила меня на математике, будто у нас есть общая тайна. Она начала говорить что-то о том, как на репетициях вечно не хватает мальчиков, и что в театральном клубе нужна «новая кровь», как сказал бы ее «папочка». Я кивал, но почти не слушал. Столько всего отвлекало меня от встречи с Клэр Фонтейн. Вообще-то я мог думать только об одном.

ХЛОП, ХЛОП!

Я выдернул из рук Клэр флаер и включил на полную мощность глупую улыбку.

– Я приду, – сказал я.

Таб пожал плечами и взял канареечного цвета флаер из рук придурошной театралки.

– Приду за пышками, – вздохнул он. – Надеюсь, зубы у меня еще будут.

– Вот и отлично! – Клэр на мгновение качнулась на носках туристических ботинок. – В полдень, прямо здесь, в школе. Выучите пару сонетов и поработайте над своим провинциальным акцентом!

– Как в воду глядела! – сказал Таб.

По лестнице спускались другие ни о чем не подозревающие мальчики, и девчонки ринулись к ним с магией «РоДжу».

– И о чем она сейчас говорила? Я не понял, – заметил Таб.

Я взял его за плечо и подтолкнул к тротуару. Таб заныл, но я держал крепко, сосредоточившись на цели – выбраться с парковки. Путь преграждали кучки ребят, но я их обходил. Теперь звук раздавался четче и быстрее, хотя я не мог определить откуда.

ХЛОП, ХЛОП!

Слова Таба прозвучали резко, будто хрустнула сломанная веточка:

– Вот дерьмо! Дерьмовое-предерьмовое дерьмо.

Таб показал: Стив Йоргенсен-Уорнер шел по парковке, терпеливо отбивая мячом по мостовой. Машины разворачивались, с грохотом набирали скорость и исчезали, словно в кино про плохого водителя, но Стиву каким-то образом удавалось не останавливаться. Он заметил нас и безмятежно и пугающе улыбнулся.

– Скажи, что у тебя еще есть та пятерка, – прошептал я.

Таб покачал головой.

– Автомат с чипсами. Шесть с лишним.

Я печально посмотрел на него.

– Человеческому организму необходима пища, Джим! – хныкнул он.

Я поискал более безопасный маршрут. Перед школьным двором скучала вереница школьных автобусов. Обычно я ходил домой пешком, в чем никогда не признавался папе, но я легко смог бы провести в автобус и Таба. Водитель славился своей катарактой. Проблема заключалась только в том, что на пути находился Стив со своим роковым мячом.

Я лег на живот и закатился под припаркованный фургон.

– Джим? Это не урок труда! Не время менять масло!

– Пригнись!

Ему понадобилось больше времени, чтобы согнуться, но стук мяча сотворил чудо. Над нашими головами клацали промасленные детали машины, мир сузился до прямоугольника киноэкрана: серый тротуар, полоска травы, хрустящие по разбитому стеклу шины и сотни бестелесных ног, спешащие во всех направлениях.

ХЛОП, ХЛОП! Звук приближался с задней стороны фургона.

– Шевелись! – прошипел я. – К следующей машине, к следующей!

Коленки и локти ныли после предыдущих несчастий этого дня, но я прополз на них мимо передних колес грузовика к ослепительному свету дня, но всего на пару секунд, а потом под раму грязного четырехдверного седана. Таб полз за мной по пятам, хватая воздух ртом и потея. Бамперы, пружины и выхлопные трубы уже изорвали его рубашку и стянули штаны до неприличного уровня.

Мяч Стива стучал по обочине справа от нас. Мы видели его новенькие дизайнерские кроссовки, отвороты сшитых у портного брюк. Он остановился, словно определял наше местоположение. Я посмотрел налево, на заполненную машинами главную улицу. Опасный и переменчивый лабиринт, но тут одна машина остановилась, чтобы пропустить другую.

– Сейчас! – прошептал я. – Давай, Таб!

Я метнулся влево, перекатился на солнечный свет и залез под остановившуюся машину. Таб еле дыша последовал за мной. Ветер задувал нам в лицо выхлопные газы, мы закашлялись, отмахиваясь от них. Вот. Подобраться чуть ближе, и автобусы на расстоянии короткой пробежки. Машина над головой просигналила, мы оба подскочили и стукнулись головами о переднюю ось. Мы услышали, как коробку передач переключили на первую скорость.

Мы прижались друг к другу, чуть ли не обнялись, и одним прыжком выскочили из-под машины. Очистив своими телами задние номера, увернулись от надвигающегося кабриолета, споткнулись о «лежачего полицейского» и вприпрыжку ринулись в соседний ряд, прямо между двумя припаркованными машинами. Стив, наверное, уставился на нас в недоумении, потому что стук мяча стал быстрее – жуткий звук, словно кулак врезается в тело.

Я быстро пролез под машиной справа, а Таб – слева. Пальцы застряли в прорезях канализационного люка. Автобусы уже близко. У нас получится. Я отметил кроссовки Стива. Он был достаточно далеко, и я решился показать Табу жестом, что мы выкрутились. Но Таб смотрел на меня в ужасе.

Я застрял, шептал он одними губами. Я застрял!

Машина надо мной просела, когда в нее кто-то залез. Тело онемело, я не мог дышать. Машину завели, через несколько секунд она уедет и я останусь на виду. Мяч стучал по мостовой, я видел и его, и кроссовки Стива, они приближались к нам с беспечным ритмом. Он уже в полутора метрах, в метре, в полуметре. Я прижал к губам ладонь, чтобы не заорать.

По бетону скрипнул металл, и я ощутил, что люк под моим локтем подскакивает. Я взглянул на него, не ожидая увидеть ничего, кроме вибрации от автомобильного двигателя. Но люк оказался приоткрыт и вел во мрак канализационной трубы. Я на мгновение зажмурился, сбитый с толку.

А потом из глубин показалась мощная узловатая лапа.

Будь мой ужас не таким всепоглощающим, я бы закричал. Лапа была размером с мой торс, серую кожу ладони пересекали шрамы неизвестных битв. Ее тыльную сторону покрывала черная шерсть, отвердевшая от коричневых нечистот. Рука покачалась как радар, пока не оказалась прямо передо мной, а потом метнулась ко мне, так что хрустнули пальцы. Я сжался в клубок, и лапа царапнула поверхность. Зазубренные желтые когти размером с мое предплечье измололи бетон парковки в пыль с той же легкостью, с какой миссис Пинктон крошила мел.

Где-то вдалеке я услышал, как тронулся с обочины первый автобус, а за ним и остальные.

Я попытался увернуться подальше от люка, но зацепился за заднюю ось. Лапа высунулась дальше и продолжала двигаться, мышцы напряглись, шерсть пересекали белые шрамы, похожие на омерзительные пиктограммы. Я взглянул на Таба в призыве о помощи, но он прижал кулаки к глазам, и я смутно понял, что баскетбольный мяч находится прямо между нашими машинами, не прекращая свой терпеливый одурманивающий ритм. У меня имелась проблема посерьезнее: ползущая ко мне пауком огромная лапа. Я свернулся между задними колесами.

В этот лишенный удач день нас спасла единственная удача. Водительская дверь машины надо мной резко отворилась и ударила по мячу, и я смотрел, как оранжевый шар неуклюже отскакивает от ближайшего бампера и катится через дорогу.

– Ох, извини, я тебя не заметил, – сказал водитель. – Я его поймаю. Прости. Поймаю.