Николай Прокошев - Семь крестов Страница 4

Вскоре, задобрив серебром городские власти, Рыжий стал полноправным торговцем со своим местом на рыночной площади, закрепленным за ним на время ярмарки. В город он приехал около месяца назад и, к своему изумлению, наткнулся в «Рыжем петухе» на одного своего давнего знакомого, бездельника и гуляку.

– Разрешите? – В лавку кое-как втиснулся закутанный с ног до головы в потрепанный рваный плащ с низконадвинутым капюшоном сгорбленный старикашка, которого ранее отстранил предыдущий посетитель.

– Заходи, отец, – Рыжий жестом указал старику на сколоченную наспех из неотесанных досок табуретку. – Что приключилось? Какая хворь беспокоит?

– Да вот, сынок, тело-то в порядке, душа что-то стонет только…

– А-а, обычное дело. Судя по голосу, тебе осталось не больше недели, – семь коротких, с обломанными ногтями пальцев растопырились перед носом поникшего старика. – Семь дней, не больше, отец, но я тебе помогу.

– А что, можно что-то сделать? Неужто еще чуточку протянуть можно?

– Ну а я здесь зачем? Чтобы таким, как вы, помогать, отец. Врать не буду, сразу скажу, что больше десяти лет тебе не протянуть – брать на двадцать смысла нет. Десять тебе будет за глаза. Славная цена для пожилых – шиллинг и три денара. Так и быть, еще денарик тебе сброшу.

– Да-да, конечно, сынок, сейчас посмотрю, что там у меня есть. – Вдруг с неожиданной для дряхлого старика скоростью согнутые первые фаланги указательного и среднего пальцев крепко сжали нос Томаса: – Ну что, сучий потрох? Ты и людьми теперь торгуешь? За сколько меня черно-белым продал, рыжая свинья?

– Гектор?! – гнусавый голос Томаса заставил Пса невольно улыбнуться. – Я… я не хотел. Они мне угрожали. Они меня избили, места живого не оставили, что я мог сделать? Они все у меня отобрали, я не виноват, Пес. Я такая же жертва, как и ты!

– Жертва, говоришь. – Перевернувшись в воздухе, огромный охотничий нож воткнулся в стол в опасной близости от ладони Рыжего. – Скотина, ты же мне торгаша указал, кто еще, кроме тебя, мог знать?

– А все остальные выпивохи? Ты же там мел помелом, как последняя уличная девка. Кому, как не им, про тебя болтать? Мне-то какой резон? Мы же друзья!

– Да кто эту пьянь слушать будет? На тебя орден вышел. Не смогли в магистрате в тайне твои проделки грязные уберечь. Я же все знаю. И чтоб себя спасти, тебе пришлось других продавать. Друзей, например. Забить бы тебя как кабана, да только возиться неохота.

– О-т-т-к-к-к-уда т-ты э-т-т-о узнал, Гектор? – Рыжий, как рыба, выпучил глаза.

– Я с недавних пор много знаю, чего раньше не знал. На нечисть всякую особенно у меня глаза открылись, тьфу.

– Чего ты хочешь, Пес? – торгаш сорвался на противный писк, и его грузное тело противно затряслось. – Зачем пришел?

– Во-первых, Иуда, давай сюда все деньги. – На стол опустился развязанный кожаный мешочек. – Из-за пазухи тоже доставай, иначе пальцы отрублю не глядя. Не старайся утаить, гадина рыжая, все выгребай.

– Да на, подавись, – со слезами на глазах Рыжий в приступе истерики стал выворачивать каждый карман и потрошить все потайные места, постепенно наполняя кошелек деньгами. – На, пусть Томас останется в нищете, он заслужил. Помогаешь людям, помогаешь, а они тебе таким дерьмом платят. Все забирай, подлец, мне не жалко.

– Заткнись, мразь. – Увесистая пощечина заставила Рыжего прекратить причитать и снова выпучить глаза на Гектора. – Это полдела. Теперь мне нужен Гзанда.

– Кто? – откинувшись назад, Томас не удержал равновесие и с грохотом завалился на своем складном стуле на спину. – Какой еще Гзанда? Понятия не имею, о ком ты говоришь.

– Я спрашиваю по-хорошему, Томас. В твоих же интересах ответить честно, – Пес схватил мошенника за шиворот и водрузил его обратно на стул.

– Клянусь всеми святыми – я понятия не имею ни о каком Заде, или как ты его там назвал. Я скромный торговец, работаю на законных основаниях. Конечно, по долгу дела приходится общаться со всяким отребьем, но чтоб с Фандами…

Хлесткий удар расквасил многострадальный нос Рыжего, и из него мгновенно хлынула кровь.

– Я предупреждал, Томас. Не шути больше. – В левое ухо Рыжего влетела еще одна мощная затрещина, и он вновь свалился на пол. – Я спрашиваю тебя еще раз, терпения мне хватит, поверь, – где найти Гзанду?

– Ах ты висельник, лесной червь, да ты хоть на секунду представляешь, что тебя за это ждет? – Корчась на полу и утирая рукавом разбитый нос, Томас плевался кровью: – Ты триста раз пожалеешь, что тебя намедни не казнили. Ты не жилец, Пес! Попомни мои слова, ублюдок. Я тебе обещаю, что…

– Ты мне однажды уже сослужил добрую службу, Томас, – Гектор с размаху пнул Рыжего в брюхо, заставив того согнуться в бараний рог. – Я повторяю вопрос: как мне найти Гзанду?

– Чтоб ты сдох, Гектор Бронте, – багровый сгусток крови вылетел из хриплой глотки торгаша. – Джанлука, монах, должен знать – его найди сначала, собака…

Сгорбленный старикашка в довольном расположении духа покинул шатер мошенника, оставив того стонать от боли, скорчившись на полу, и шагнул навстречу закату. Несмотря на то что многие торговцы уже сворачивали свои лотки, на улице до сих пор витал смешанный запах соломы, навоза, восточных пряностей, меда, дубленой кожи и пива.

Домашний скот мирно дожидался следующего утра, в то время как торговый люд переносил лавки и столы внутрь городских стен на радость местным трактирщикам и пивоварам. Крестьяне, выгодно продавшие свою живность и разную снедь, а купцы – товары, в первый ярмарочный день по традиции сели праздновать удачные сделки. Пиво и вино текли рекой, а слуги едва успевали подавать подносы с огромными кружками и закусками.

Стараясь не выделяться из толпы, Гектор аккуратно обошел гомонящих на площади горожан и свернул на ряд скорняков. С утра Бальтазар принес хорошие вести – никто не стал поднимать панику по поводу исчезновения государственного преступника. Все казни решено было перенести на три недели, чтобы не портить настроение честному народу. А тех, кто был привязан к позорному столбу, и вовсе решили отпустить в честь праздника.

Как судачили в толпе, начальник гарнизона был бесславно изгнан с должности за недосмотр за заключенным, а переодетые в городское платье патрульные бродили по ярмарке в поисках опасного беглеца. И если бы он попался на глаза городской страже, судьба его закончилась бы весьма печально. Поэтому Бронте принял все меры предосторожности и постарался как можно тщательнее замаскироваться.

Бэзил подсказал Псу, что зимой, когда он ограбил гостившего в городе новгородского купца во время вечерней прогулки последнего, а потом попался в руки ордена и был бит плетьми, предал его как раз Томас. Недолго думая, беглец решил навестить в вечерний час Рыжего, дабы узнать, где же разыскать этого таинственного Гзанду, а заодно и расквитаться за предательство. Осталось найти людей, которые бы вывели к самому Гзанде, человеку крайне осторожному и опасному.

– Почему ты просто не скажешь мне, как отыскать этого мерзавца? – перед походом к Томасу Гектор попытался хоть что-то вытянуть из Бэзила.

– А может, мне вообще сделать все за тебя, Пес? Это твое задание, тем более что мои руки связаны, – здесь Бэзил явно недоговаривал. – Твоя жизнь – твои поступки. Как пить и воровать – самый первый, а как мозгой кумекать – так в кусты.

– Значит, получается, что меня продал Томас, так? – пропустив мимо ушей последнюю ремарку Бэзила, Пес продолжал рыться в сундуках Бальтазара в поисках подходящего костюма. – Зачем ему это? Он же, как сам рассказывал, законно работает. Чего они к нему прицепились?

– Томасу пришлось тебя заложить, потому что его прижали орденские плащи. Деньжата шли мимо их кармана, а в ратуше у кого-то длинный язык, и этот кто-то нашептал им про Рыжего. Чтобы избежать наказания, ему предложили назвать других преступников. Ну кто, как не ты, подходил под идеального шаромыжника?

– Вот тварь неблагодарная. Я его уже лет пять знаю, даже помог ему в Тюрингии от разбойников отбиться, когда он надрался как свинья. Ну да черт с ним, а как он с этим Гзандой связан?

– Дело в том, что один человек из свиты Гзанды очень падок до азартных игр. И вот недавно они с Томасом в «Рябой кобыле» сели играть в кости. Тот проигрался в пух и прах и, чтобы не отдавать последние гроши, поведал Рыжему одну занимательную историю. Однако при этом пригрозил, что, если тот вздумает проболтаться, язык шарлатану больше не понадобится. Поэтому только чех может вывести тебя на Гзанду. Ладно, давай собирайся, начинает темнеть, если удача будет на нашей стороне – тебя никто не узнает.

Рыжий Томас указал Гектору на заведение, где он давеча облапошил странного монаха, мухлюя буквально на глазах у вдрызг пьяного святоши. Никакой надежды встретить в «Рябой кобыле» этого Джанлуку у Пса не было, ибо он знал всех монахов и священнослужителей во всех трех городах и городских слободах наперечет – италийцев в них не значилось. Бальтазар, которого он встретил по пути в «Кобылу», тоже никогда ничего не слышал о Джанлуке, а если кто и знал людей в Кёнигсберге, особенно новых, так это был владелец закхаймского «Медного ворона», пристанища всевозможных сплетен, Бальтазар Прустовский.