Митчел Сканлон. - Сошествие ангелов Страница 10

Он поднял посох и провел им широкую дугу, обозначая дюжину дрожащих мальчиков перед ним.

– Вы будете моими учениками. Вы прошли свое испытание, и это хорошо. Но вы должны знать, что это была больше, чем просто проверка. Это был также ваш первый урок. Через минуту мы войдем в Альдурук, где вам дадут горячую еду и теплую, сухую одежду. Прежде, чем мы это сделаем, я хочу, чтобы вы подумали о кое-чем. Вы стояли в снегу вне крепости больше двадцати часов. Вы вынесли холод, голод и трудности, не говоря уже о других лишениях. Все же, вы все еще здесь. Вы прошли испытание, и перенесли то, в чем другие потерпели неудачу. Вопрос, который я вас спрошу, прост. Почему? Здесь было почти двести мальчиков. Почему именно вы, двенадцать, прошли испытание, а не остальные?

Магистр Рамиил переводил взгляд от одного мальчика к другому, ожидая, ответит кто-либо из них на вопрос. Наконец, когда он понял, что ни один из мальчиков не скажет, он ответил вместо них.

– Это все потому, что ваш разум был сильнее, - сказал им магистр Рамиил. - Человек может обучиться навыкам убийства, он может научиться использовать нож или иное оружие, но все это - ничто, если его разум слаб. Сила разума человеку дана для того, чтобы охотиться на Великих Зверей. Он дает силу человеку, чтобы он познал холод и голод, чувствовал страх, и все же отказывался сломаться перед его лицом. Всегда помните, что разум и воля рыцаря являются таким же оружием в его арсенале, как меч и пистолет. Я буду учить вас, как развивать эти навыки, но только от вас зависит, дадут ли эти уроки результат. В конечном счете, вопрос, преуспеете вы или потерпите неудачу, будет решен в ваших сердцах. Нужен несгибаемый дух, большая отвага и сила воли, чтобы стать рыцарем. Теперь вы услышали свой первый урок, - мрачно сказал наставник Рамиил, его глаза серьезно пробежались по его новым ученикам, будто он был способен заглянуть им в души. - Теперь, идите и ешьте.

Приказ был отдан, разум Захариила начал выплывать из глубин его подсознания к пробуждению, поскольку он услышал отдаленный звон колокола и чувствовал, как чьи-то руки пытались его разбудить.

Его глаза моргали, прогоняя сон, взгляд был затуманен.

Лицо над ним расплывалось, и прошло некоторое время, пока он не узнал своего кузена среди толпы молодежи, которую он видел во сне.

– Немиил? - спросил он сонным голосом.

– А кто же еще?

– Что ты делаешь? Который час?

– Ранний, - сказал Немиил. - А теперь быстро вставай!

– Почему? - буркнул Захариил. - Что происходит?

Немиил вздохнул, и Захариил оглядел их аскетические казармы, поспешно одевавшихся оруженосцев, с улыбками радости и небольшого страха на лицах.

– Что происходит? - передразнил Немиил. - Мы идем на охоту, вот что происходит!

– Охота?

– Да! - крикнул Немиил. - Брат Амадис ведет нашу группу на охоту!

Захариил чувствовал знакомую смесь волнения и страха, едучи на черном коне среди деревьев в темных глубинах леса. Он дрожал, вспоминая осколки своего сна, и внимательно вслушивался, чтобы уловить любой намек на крик или шепот, которые преследовали его перед пробуждением, но сквозь взволнованное бормотание его товарищей пробивались только скрипучие звуки леса.

Захариил ехал рядом с Немиилом, открытое лицо его кузена и темные волосы, частично скрытые шлемом, выдавали его заразительное волнение.

Захариил был избран, чтобы вести эту группу, и девять послушников ехали позади него, каждый из них также восседал на одной из черных лошадей Калибана. Любые другие масти ездового животного давно исчезли, и только лошади темного оттенка могли быть разведены мастерами-конюхами Ордена.

Как и их наездники, каждая лошадь была молода и должна была еще многому научиться, на пути к становлению, как часть знаменитой конницы Крыла Ворона. Рыцари Крыла Ворона ездили подобно великим героям древности, молниеносно нападая и используя тактику «ударь-и-беги», они были хозяевами дикой местности.

Они в одиночку могли выживать в течение многих месяцев в смертельных лесах Калибана, героические фигуры в матово-черной броне и крылатых шлемах, скрывающих лицо воина.

Быть одним из Крыла Ворона означало быть одиночкой, но быть одним из тех, кто совершает подвиги, заставляющие замирать сердце и прославляющие воина.

Пять других групп по десять наездников составляли охоту, продвигавшейся по лесу в ступенчатом V-построении, с братом Амадисом, бродящим между ними как наблюдатель и наставник. Они были во многих километрах от монастыря-крепости Ордена, и острые ощущения от поездки через лес так далеко от дома почти перевешивали холодную глыбу страха, которая обосновалась в животе у Захариила.

– Ты думаешь, что мы действительно найдем Зверя? - спросил Аттий, едущий справа от Захариила. - Я имею ввиду, что эта часть леса, как предполагается, очищена, не так ли?

– Мы ничего не найдем, если ты и дальше будешь болтать! - отрезал Немиил. - Могу поклясться, тебя, небось, в Альдуруке слышно было.

Аттий вздрогнул от резкого тона Немиила, и Захариил бросил на кузена краткий взгляд. Немиил пожал плечами, и, не извинившись, поехал вперед.

– Не обращай на него внимания, Аттий, - сказал Захариил. - Он сегодня не выспался, вот и все.

Аттий кивнул и улыбнулся, его естественный оптимизм уже изящно замял инцидент. Мальчик был моложе Захариила, и он знал его с тех пор, как Аттию исполнилось семь лет, и он присоединился к Ордену.

Захариил не знал, почему он взял младшего мальчика под свою опеку, но он помог Аттию приспособиться к дисциплинированной и требовательной жизни оруженосца, возможно потому, что он видел в мальчике нечто от себя самого.

Его первые годы в Ордене были трудны и если бы не шефство Захариила, Аттий несомненно потерпел бы неудачу еще в первые недели и был бы с позором отослан домой. Как бы там ни было, мальчик продолжал упорно заниматься и стал более чем хорошим оруженосцем.

Немиил никогда не жаловал мальчишку и делал его частым предметом для своих жестоких подколок и презрительных насмешек. Это стало невысказанным источником противостояния между братьями, поскольку Немиил считал, что чувство собственного достоинства каждого оруженосца должно выстоять или упасть без посторонней помощи; и, как утверждал Захариил, обязанностью каждого оруженосца было помочь своему брату.

– Это большая честь для нас, что брат Амадис возглавляет нас на этой охоте, не так ли?

– Действительно так, Аттий, - сказал Захариил. - Не часто бывает, что мы учимся у такого старого рыцаря. Если он что-то говорит, то мы должны его слушать.

– Я буду, - пообещал Аттий.

Другой из их группы поравнялся с Захариилом, и приподнял щиток своего шлема, чтобы что-то сказать. Шлемы, которые носили оруженосцы, были стандартной частью экипировки Ордена, но только руководители групп имели встроенную систему коммуникации. Шлем Захариила позволял ему общаться с лидерами других групп наездников и братом Амадисом, но его друзья-оруженосцы должны были открывать свои шлемы, чтобы быть услышанными.

Наездник рядом с ним был Илиаф, друг Немиила и неизменный компаньон в его насмешках. Илиаф был выше и шире любого другого послушника, и он еле влазил в доспехи. Хотя его плоть была по-юношески рыхлой, его сила была огромна, а стойкость поистине потрясающая. Но там, где он выигрывал в силе, он проигрывал в скорости.

Илиаф и Захариил никогда не встречались с глазу на глаз, мальчик слишком часто попадал под влияние Немиила, что формировало его поведение по отношению к друзьям оруженосцам.

– Ты прихватил с собой портативный компьютер, Аттий? - спросил Илиаф.

– Да, - сказал Аттий. - Он находиться в моей сумке, а тебе зачем?

– Ну, если мы действительно найдем зверя, ты ведь захочешь сделать несколько заметок про то, как я его буду потрошить. Возможно, они придержали бы для тебя неплохую могилку, окажись ты здесь один, без нас.

Напряжение подбородка было единственным внешним признаком неудовольствия Аттия, но Захариил знал, что насмешка была несколько заслуженной. Младший мальчик всегда носил свои портативные компьютеры с собой и всегда записал каждое слово, которое вылетело из уст старших рыцарей и оруженосцев, было оно умным или нет. Солдатский сундучок в конце кровати Аттия был переполнен дюжинами тетрадей, исписанных его тонким почерком, и каждую ночь прежде, чем сядет солнце, он перечитывал все трактаты, полные комментариев и замечаний, будто они были текстами из "Заветов".

– Возможно, я напишу тебе эпитафию, - сказал Аттий. - Ведь если мы действительно встретим Зверя, я уверен, что он сначала съест самого жирного.

– Я не жирный, - запротестовал Илиаф. - Я просто широк в кости.

– Достаточно, вы, оба! - сказал Захариил, хотя он получал удовольствие в наблюдении за Аттием, который выступил против Илиафа, и сумел победить его. - Мы обучаемся охоте, и я уверен, что брат Амадис, не рассматривает травлю друг друга как часть этого обучения.