Стив Лайонс - Имперская гвардия: Омнибус Страница 105

— Все в порядке, — мягко сказал он. — Правда, все в порядке.

— Я не хотела… — сказала она. — Я так долго не думала о нем. Я просто не смела думать, потому что знала… знала, что больше не увижу Гюнтера — да, его звали Гюнтер — больше не увижу его снова. Я так хотела бы знать, смог ли он выбраться из города, или… Мне кажется, неизвестность — это самое худшее.

— Он был счастливым человеком, — сказал Тилар, и Арикс снова позволила себе расслабиться в его объятиях. Не потому, что она его любила, по крайней мере, раньше она не думала, что любит его. Но сейчас он был ей нужен, а ему была нужна она, и, думала она, что может быть в этом плохого? Что плохого в том, что среди всего этого безумия они нашли немного простого человеческого утешения?

Что плохого в том, что он обнимает ее, а она обнимает его, и их тела слились вместе этой одинокой ночью?

ГЛАВА 22

ПРИКАЗ пришел этим утром.

Прекратить бомбардировку Иеронимус-сити. Впрочем, там уже почти нечего было обстреливать. Город был лишь осколком себя прежнего, от него осталось не более четырех сотен покинутых башен, стоявших посреди огромного поля развалин. Гюнтер Сорисон уже давно не думал о городе как о своем прежнем доме. Было почти невозможно поверить, что когда-то город кипел жизнью, был живым, гордым символом всего хорошего, что было в Империуме. Теперь это был труп, пустая оболочка. Хуже того, он гнил, разлагался, стал раковой опухолью этого мира, которая должна быть удалена.

И скоро она будет удалена.

Прошло уже почти три недели с тех пор, как Гюнтер сражался в своем первом бою. Он помнил тот почти нереальный момент, когда целая армия некронов вдруг исчезла на его глазах. Тогда он лишь через минуту понял, что произошло; что монстры отступили и не вернутся. Еще больше времени понадобилось на то, чтобы осознать, что это победа, и он дожил до нее. Он чувствовал странную растерянность, словно лишившись цели. Но, конечно, одно выигранное сражение, не важно, насколько грандиозное, не означало победы в войне, и предстояло еще много боев.

Десять дней назад банда мутантов, где-то раздобывших подрывные заряды, попыталась прорваться из города. У нескольких из них были лазганы, и эти вооруженные мутанты стали первыми целями для ожидавших их солдат СПО и гвардейцев. Гюнтер убил одного сам, почти удивившись, как быстро погибла мерзкая тварь от всего лишь одного выстрела.

На остальных мутантов, безоружных, было решено не тратить боеприпасы, и гвардейцы Корпуса Смерти перебили их штыками — всех, кроме одного. Один мутант, проскочив мимо них, с хриплым воем бросился на Гюнтера, который встретил тварь ударом приклада. Желтая пергаментная кожа и розовые глаза существа напомнили ему что-то, что он видел когда-то очень давно. Тварь была так изуродована, что Гюнтер не мог понять, ударил он ее в подбородок или в локоть, но так или иначе, мутант упал с радующим слух хрустом костей, и Гюнтер вогнал штык туда, где, как он предполагал, был горло твари.

После некронов эти ничтожные мутанты не могли быть угрозой для него.

Трупы были сброшены в шахту, где им предстояло быть похороненными под тоннами обломков. Криговцы засыпали туннели с тех пор, как комиссар Костеллин использовал их, чтобы проникнуть в город. Они не хотели, чтобы некроны проделали то же самое. На нескольких трупах, однако, не было явных признаков мутации, и они были одеты в длинные темно-зеленые одеяния. Криговский гвардеец указал на символы некронов, нарисованные пеплом на лице одного из мертвецов, и сделал замечание о том, в каких отвратительных грехах могут погрязнуть иные люди, особенно не получившие должного воспитания.

Гюнтер согласился с ним, и почувствовал стыд за свою прежнюю жизнь.

Официально он по-прежнему служил в СПО, и его командиром был полковник Браун. В отделении Гюнтера было еще девять солдат, чьих имен он не знал, и среди них не было никого из тех, кто вместе с Гюнтером сражался с некронами тогда. Все чаще, однако, он получал приказы от криговского вахмистра или лейтенанта. Гюнтер работал вместе с гвардейцами Крига, ел и пил вместе с ним. Часто он и спал, как они, не на койке в казарме, а в заброшенном орудийном окопе.

Он почти не говорил с ними, как и они с ним, что его вполне устраивало. Ему просто нечего было сказать. Однажды его допрашивала группа криговцев, узнавших о том, что он имел дело с предателем Хенриком. Видимо, Гюнтер смог убедить их, что не разделяет еретических взглядов казненного губернатора-генерала. Более того, криговцы, казалось, были впечатлены тем, что Гюнтер принимал участие в подготовке диверсионной миссии комиссара Костеллина, завершившейся блестящим успехом. С тех пор они определенно признали Гюнтера своим товарищем по оружию, ни больше, ни меньше.

В кинохронике великие войны выигрывались за несколько дней, если не часов. Три недели назад, после боя, Гюнтер почти ожидал, что имперские войска перейдут в стремительное наступление и погонят некронов обратно к их черной пирамиде. Но вместо этого Корпус Смерти возобновил свое медленное продвижение, отвоевывая по несколько сотен метров в день. Они ждали, когда раненые гвардейцы выздоровеют и вернутся на фронт, ждали, когда будет отремонтирована техника и оружие, когда будут набраны и подготовлены новые части СПО. Эта задержка очень разочаровывала, потому что давала время и некронам восстановить свои силы, но Гюнтер понимал ее необходимость.

Однако в последние несколько дней он видел, что число солдат заметно увеличилось. Даже до того, как этим утром были зачитаны новые приказы, Гюнтер понял, что ожидание подходит к концу. Они были почти готовы.

ПОСЛЕ полудня пришлось выполнять другое задание.

Отделение Гюнтера было одним из восьми, направленных в Телониус-сити в сопровождении трех тягачей «Кентавр». Когда лифты подняли их на 110-й уровень, дальнейший их путь проходил мимо хорошо освещенных баров и закусочных, клубов и казино, и Гюнтеру казалось, что он попал в какой-то иной мир. Он раньше всегда считал, что делая свою работу, помогая управлять рудником, он исполняет свой долг перед Императором. Теперь он понимал, что мог — должен был — делать нечто гораздо большее.

Истина была в том, что до появления некронов он чувствовал себя слишком в безопасности.

Чем дальше они заходили в город, тем заметнее были его шрамы. Окна были заколочены, магазины сожжены или разграблены. Скайвэи засыпаны мусором, белые автотакси перевернуты и подожжены. Самым гнусным и позорным из всего этого были намалеванные на стенах лозунги, восхвалявшие «Железных Богов». Если бы Гюнтер не знал, то подумал бы, что находится на одном из самых нижних уровней, где-то не выше двадцатого, и весь этот вандализм учинили мутанты.

Он услышал мятежников еще до того, как увидел, их голоса слились в одном вопле ярости. Первыми в поле зрения попали полицейские. Они стояли в четыре ряда, перекрыв скайвэй и подняв щиты, но их ряды колебались под натиском толпы. Увидев имперский конвой, полицейские расступились, явно испытывая облегчение, и в брешь в их рядах хлынули первые мятежники. Когда они увидели, что их ожидает, многие из них заколебались, и попытались повернуть назад, но обнаружили, что полицейские окружают их.

Другие были настроены более агрессивно, или, возможно, ярость затмила их разум, и на солдат посыпался град обломков кирпичей и бутылок с нефтью, но они лишь бесполезно разбивались о шлемы и броню. Криговский гвардеец, сидевший в башне переднего «Кентавра», выпустил очередь из тяжелого стаббера над головами бунтовщиков, требуя их внимания. Некоторые из них не вняли предупреждению, или, возможно, не сочли его серьезным, и приготовились сопротивляться надвигавшемуся на них джаггернауту Корпуса Смерти. Несколько человек бросились к «Кентавру», попытались залезть на него, но солдаты быстро сбросили их на землю.

Один упал прямо под гусеницы «Кентавра» и был сразу раздавлен, но Гюнтер не испытывал к нему никакого сочувствия. Он мог бы простить этих людей за невежество их прежней жизни, но знать о некронах и реагировать так? Многие из них были мужчинами призывного возраста. Они могли бы сражаться. Но вместо этого их низкий эгоистичный страх за свои жизни подрывал военные усилия Империума, оскорблял Императора и был угрозой всему, что Он создавал. Многие бунтовщики несли плакаты с лозунгами в поддержку бывшего губернатора Хенрика и призывами сопротивляться криговским «захватчикам». Гюнтер не помнил, чтобы Хенрик был так популярен при жизни.

Буйство толпы немного утихло, страх и сомнения заставили замолчать злые голоса. Сержант СПО с громкоговорителем воспользовался этой возможностью, и приказал всем гражданам разойтись со скайвэя. Это была операция СПО, единственное отделение гвардейцев Корпуса Смерти было представлено экипажами «Кентавров». Знакомый образец: Гюнтер слышал, что люди Иеронимус Тета были скорее готовы прислушаться к своим соотечественникам, тогда как присутствие чужих солдат вызывало еще большую враждебность. Лично он послал бы Всадников Смерти выкосить всю эту толпу, так даже не пришлось бы тратить боеприпасы.