Роб Сандерс - Имперская Истина Страница 11

— У нас мало пространства для маневра, сенешаль. Перестраиваясь в боевой порядок, мы окажемся среди кораблей Свободной Армии. Мы теряем время, пока ты ведешь переговоры с этими мятежниками.

— Я отлично осведомлен о тактической ситуации, магистр капитула, и мне судить, как лучше использовать свое время. Выполняй приказы.

Корсвейн прервал связь и вернулся к переговорам с президентом-генералом.

— Время поджимает, поэтому буду откровенен. В этой войне нет нейтралитета и наблюдателей. Вы утверждаете, что ее начали Легионес Астартес. Возможно, но уже погибли миллиарды тех, кто стремился избежать ее.

— Это угроза, сенешаль Темных Ангелов Корсвейн?

Ремеркус на минуту отвернулся и с кем-то переговорил, слишком тихо, чтобы Корсвейн мог услышать. Когда он вернулся к приемопередатчику, его глаза расширились от гнева.

— Вы направили свои корабли на мой флот? Использовать слабовооруженные транспорты в качестве щита от ваших врагов — тактика труса. Вы слишком рано показали свое истинное лицо, Корсвейн. Как и во времена Великого крестового похода, вы строите победы на телах простых людей.

— Бесчисленные павшие легионеры — вот ответ на это обвинение, — возразил Корсвейн, возмущенный словами Ремеркуса. — Сколько моих братьев погибло из-за слабости простых людей? Сколько отдали свои жизни, чтобы закрыть в боевых порядках бреши, возникшие из-за бегущих трусов, или же погибли в первых атаках, чтобы полки Имперской Армии могли наступать, не встречая сопротивления. Вы знаете, что ваши слова так же пусты, как и обещания Гора.

— Я не слышал подобных обещаний, если вы это имеете в виду. Что вы за человек, если так жаждете войны, что не можете понять мотивов тех, кто хотел бы жить без нее?

Очередной доклад от Белата прервал взрыв негодования Корсвейна, дав ему минуту, чтобы собраться с мыслями.

— Сенешаль, корабли Свободной Армии рассеиваются.

— Ты должен беспокоиться исключительно о Гвардии Смерти, магистр капитула. Что они делают?

— Перестраиваются для атаки. Нам необходимо развернуться и встретить их, или же они смогут сконцентрировать огонь на части нашего флота.

— Каким курсом?

— Сенешаль?

— Каким курсом следует Гвардия Смерти, магистр капитула? Какую часть флота они собираются атаковать?

Последовала пауза, пока Белат получал необходимую информацию.

— Они движутся на нас, сенешаль. По-видимому на «Сошествие гнева» будет направлен основной удар. Мы должны развернуть авангард для поддержки.

— Всем кораблям оставаться на прежнем курсе. Атака Гвардии Смерти ложная. Они не рискнут войти в зону действия орбитальных батарей.

— Стоит ли полагаться на сепаратистов, сенешаль? Их корабли не проводят никаких маневров, чтобы помешать Гвардии Смерти.

— Я полагаюсь не на Свободную Армию, Белат, а на тактические инстинкты нашего врага. Только безумец осмелится атаковать врага, находящегося под прикрытием орбитальной защиты. Тифон пытается принудить нас к открытому сражению, чтобы вывести за пределы дальности огня батарей.

— Можем ли мы идти на такой риск? Как ты можешь быть уверен, что мятежники в этот же самый момент не переговариваются с вражеским командиром?

— Победит мудрейший, магистр капитула. Не забывай уроки спирали, хотя, возможно, обучение в последнее время не пользуется популярностью. Чтобы гарантировать победу, необходимо заманить врага на свою территорию.

— Я не вижу связи между уроком и этой ситуацией, сенешаль. Несомненно, было бы мудрее встретить врага с равными силами? Если мы не сможем, тогда… проклятье, приближаются торпеды!

Вокс отключился, и мгновенье спустя завыли предупредительные сирены, оповещая экипаж о предстоящих попаданиях. Корсвейн отключил сигнал тревоги в своей каюте и включил связь с Ремеркусом.

— Я не уверен, что вы уделяете мне все свое внимание, сенешаль Корсвейн, — обратился президент-генерал.

— Вы правы, Ремеркус, — ситуация придавала спешку его словам, а терпение Корсвейна уменьшалось из-за высокомерия собеседника. — Силы предателей атакуют мой флот. Которым вы помогаете своим продолжающимся бездействием. Проклятье, вы будете сидеть и смотреть, как нас уничтожают?

— У меня нет выбора, — ответил Ремеркус, его сожаление казалось искренним. Он печально покачал головой.

— Что мне делать? Если я сейчас помогу Темным Ангелам, мы станем врагами Гвардии Смерти. Если придем на помощь Легиону Мортариона, тогда ваши боевые братья не замедлят отомстить. Галактика в огне, сенешаль, и пламя затронуло всех нас. Но если мы будем терпеливы, то сможем выйти из этого конфликта, если не невредимыми, то по крайней мере живыми.

Корсвейн искал ответ на честную оценку ситуации Ремеркусом, но в голову ничего не приходило. Для него галактика всегда была разделена на два лагеря: тех, против кого он сражался и тех, кто бился рядом с ним. Он подумал о Повелителях Ночи, о том, как изучал их, считал союзниками, несмотря на методы, которые казались чужими и варварскими. Хотя он, как и все, был шокирован предательством Гора, измена Кёрза его не удивила.

Союзник так легко стал врагом.

Теперь он столкнулся с вероятностью существования третьей точки зрения, ситуацией, в которой не было ни друга, ни врага. Когда Лев сказал ему, что обстановка более сложна, чем Корсвейн может вообразить, возможно именно нынешнюю ситуацию предвидел примарх.

— Мы живем в сложные времена, Кор, и нет четкого разделения между теми, кто сражается на нашей стороне и теми, кто против нас. Неприязнь к Гору и его Легионам больше не гарантирует верность Императору. Другие силы используют свое право на власть.

— Я не понимаю, монсеньор, — признался Корсвейн. — Кому еще клясться в верности, кроме как Гору или Императору?

— Скажи мне, кому ты служишь? — спросил Лев в ответ на его вопрос.

Корсвейн ответил незамедлительно, выпрямившись, словно его обвинили в преступлении.

— Терре, монсеньор, и делу Императора.

— А что на счет твоих клятв мне, маленький брат? — голос Льва был тих и задумчив. — Ты не верен Темным Ангелам?

— Конечно же, верен, монсеньор! — Корсвейн был застигнут врасплох предположением, что примарх может считать иначе.

— И поэтому есть те, для которых на первом месте стоит их примарх и Легион, а для некоторых, возможно, даже не они, — пояснил Лев. — Если бы я сказал тебе, что мы должны отказаться от защиты Терры, что бы ты ответил?

— Пожалуйста, не шутите так, — тихо сказал Корсвейн, качая головой. — Мы не можем позволить Гору выиграть эту войну.

— Кто сказал, что я говорю о Горе…?

Примарх закрыл глаза и несколько секунд тер бровь. Затем он взглянул на Корсвейна, оценивая его рвение.

— Это не твоя забота, маленький брат. Подготовь оперативную группу, и позволь мне одному нести тяжелое бремя.

Теперь это бремя давило тяжестью на плечи Корсвейна. Хотя ему было сложно смотреть на уход Льва, но сенешаль понимал, насколько мог, причины отбытия примарха. Происходящие на Восточной Окраине события нельзя было игнорировать, они могли представлять такую же угрозу Императору, что и предательство самого Гора. Или же так считал Лев.

Когда Корсвейн впервые созвал командный совет, он спросил себя, как бы поступил Лев в подобной ситуации. Размышления ни к чему не привели. Корсвейн считал, что знал примарха лучше остальных, но мысли и планы примарха лежали так же далеко от понимания сенешаля, как человеческие для насекомого. Примархи понимали вселенную так, как он никогда бы не смог, и попытки предугадать их мотивы приводили бы только к нескончаемому разочарованию.

— Ни быстрого ответа, сенешаль Корсвейн? Ни банального довода, чтобы убедить меня в необходимости жертвы моих солдат?

Голос Ремеркуса вернул Корсвейна от его мыслей к насущным делам. Он почувствовал дрожь боевой баржи и услышал, как орудия и ракетные батареи открыли огонь по приближающимся торпедам. От залпов, выпускаемых с орудийных палуб, под ногами сенешаля непрерывно трясло палубу. Реализм происходящего добавил настойчивости его словам.

— Нет, я вижу, что вам было не просто нарушить клятвы Империуму, президент-генерал. Должно быть, это тяжелое бремя, чувствовать, как много жизней зависят от каждого вашего решения. Народу Терры Нуллиус повезло, что у него есть такой сильный лидер.

— Это сарказм, сенешаль?

— Нет, я говорю откровенно. Тяжело, не так ли? Сидеть и наблюдать, как те, кто принес Имперскую Истину звездам, уничтожают друг друга ради амбиций немногих. Я завидую вашей роскоши бездействия.

— Я не понимаю, — ответил Ремеркус. — Именно ваш магистр войны развязал этот ужас.