Уильям Кинг - Истребитель скавенов Страница 13

Помыслы о своих побуждениях занимали его мысли и давали возможность забыть о страхе. Он заставил себя сконцентрироваться на том, что ему известно. Единственно стоящей нитью было знание того, что глава тайной полиции города состоит в союзе со скавенами. Это он видел своими глазами. Он понятия не имел о причинах, но факт сговора был налицо. И это следовало прекратить.

— Заканчивай мечтать, человечий отпрыск. Мы тут внизу уже несколько часов и до сих пор не нашли твоего секретного прохода. Наверху скоро уже стемнеет, а мы ходим без толку.

Феликс вернулся мыслями к обследованию стен. И снова возобновилось простукивание Готреком кирпичных стен лезвием топора.

Танкуоль оглядывал затемнённую комнату. Здесь, на поверхности, над землёй, он не ощущал себя в безопасности. Он посмотрел в единственное окно и перевёл взгляд на соломенный тюфяк. Костодёр, согнувшись, стоял у дверного проёма, изогнув свои огромные когти.

Уже пару часов стояли они здесь в темноте, но жертва всё не показывалась. От досады он щёлкал хвостом. И где носит этого глупого человечишку? Почему не дома, в постели, где ему полагается быть? Все они одинаковы, тратят время на пьянство и дебоширство. Они заслуживают того, чтобы их сменила раса Хозяев. Он поклялся, что конкретно этот человечишка заплатит за потраченное серым провидцем драгоценное время.

Танкуоль не мог больше ждать. Ему нужно встретиться с фон Гальштадтом и проверить приготовления, сделанные для бала, который дает графиня. Через какое–то время можно будет сообщить фон Гальштадту, что гость Эммануэль, сводный брат Императора, тайный мутант и, что ещё хуже, последний любовник графини.

Тот факт, что к истине эти события не имеют никакого отношения, несущественен. Существенным было то, что когда фон Гальштадт похитит князя и подвергнет пыткам, молва об этом распространится. Между Нульном и остальными частями Империи будет война. Император не потерпит оскорбления, если его сводного брата замучает тайная полиция курфюрста. Кофликт перерастёт в гражданскую войну. Величайшее королевство людей будет ввергнуто в анархию. Мощь скавенов возрастёт.

Эта мысль настолько впечатлила Танкуоля, что он принял понюшку порошка искривляющего камня, чтобы успокоить нервы. Наркотическое средство достигло мозга и наполнило его видениями пыток, кровопролития и агонии.

Приближающиеся звуки шагов на лестнице прервали его мечтания. Он кивнул Костодёру. В дверь осторожно постучали.

— Господин Ягер, это я, фрау Зорин. Пора платить за аренду!

Прежде чем Танкуоль отменил приказ, Костодёр распахнул дверь и втащил старуху внутрь.

— Господин Ягер, что вы себе позволяете!

То были последние слова фрау Зорин перед тем, как Костодёр разорвал ей горло.

«Ладно, хоть крысоогра часа три не придётся кормить», — подумал серый провидец. Он подождал, пока Костодёр закончит трапезу.

— Идём–идём, у нас есть дела кое–где ещё, — сказал он Костодёру. И они отправились в канализацию, на встречу с фон Гальштадтом.

— Вот оно, человечий отпрыск! — воскликнул Готрек и постучал ещё раз для уверенности.

Он самодовольно кивнул головой.

— Я обнаружил проход, или моя маманя была троллем.

Феликс подумал, что не стал бы делать ставки, но оставил это при себе. Он наблюдал за Готреком, который опустил топорик и начал ощупывать кирпичную стену пальцами.

— Славно замаскировано, превосходная работа. Вероятно, гномья, так скажу. Неудивительно, что я не заметил ранее. Мерзавец, должно быть, заплатил команде гномов за прокладку этого узкого туннеля и взял с них клятву молчания. И если я не ошибаюсь, то тут должен быть…

Своими толстыми сильными пальцами он надавил на один из кирпичей. Тот ушёл в стену. Раздался тихий скрежет, как от сдвига отлично сбалансированного противовеса. Часть стены скользнула назад. Взору Феликса предстал небольшой тамбур с ведущей наверх металлической лестницей. Готрек повернулся и улыбнулся своим щербатым ртом. Он выглядел искренне довольным.

— Несомненно, отличная работа. Негодяй, стало быть, обогнал меня, свернул за угол и нырнул сюда. Неудивительно, что я его не нашёл. Мои глаза всё ещё жгло из–за газа.

— Не нужно извиняться, Готрек, — сказал Феликс.

— Я и не думал, человечий отпрыск. Просто хотел…

— Мы собираемся стоять тут всю ночь, малыш Феликс, или ты полезешь наверх и поглядишь что к чему? — вмешался Руди.

— Я?

— Ну, это ведь была твоя идея.

Феликс заметил следы беспокойства на лице Руди. Здоровяка пугала перспектива незаконного проникновения в жилище столь важного гражданина.

«Неудивительно, — подумал Феликс, — он же стражник. Последний десяток лет он занимался ловлей преступников, а не являлся таковым».

— Ты сделаешь это, человечий отпрыск, или мне идти?

Намерение Готрека подобраться к подъёму подтолкнуло Феликса к действию. Он запомнил слова Отто о рыцарях–храмовниках Белого Волка, которые могли нести караул наверху. Его не привлекала перспектива быть обнаруженным ими.

— Я сперва погляжу, — сказал он, — и дам тебе знать, если всё чисто.

Феликс задержал дыхание и бегло осмотрелся. Лестница заканчивалась в таком же маленьком помещении с единственной дверью. Та вела в огромный винный погреб.

Поглядев назад, Феликс увидел, что дверь приделана к винному стеллажу таким образом, что в закрытом виде была практически незаметна. Феликс проверил этикетку на одной из бутылок. Он сдул пыль, и стала заметна эмблема одного из лучших парравонских виноградников — Десгулле.

«Кое–кто имеет дорогостоящее пристрастие», — подумал он про себя. Феликс резко повернулся, схватившись за меч, когда услышал скрип на лестнице позади него. Голова Готрека высунулась из–за края дверного проёма.

— Не обмочись, человечий отпрыск, это я, — заявил он.

За ним показался Руди.

— Так, давайте обследуем дом и поглядим, тут ли наш приятель, главный судья.

— Наверху тихо. Вроде бы никого нет.

— Будем надеяться на это.

— Я остаюсь здесь, — сказал Руди. — Буду прикрывать наш путь к отступлению.

Феликс пожал плечами. Будет только лучше, если здоровяк не будет путаться под ногами.

— Так и сделай.

Феликс осторожно проследовал к подножию лестницы, прикрыв отверстие своего фонаря таким образом, чтобы выходил лишь слабый отблеск света.

— Говорю тебе — дом пуст, — сказал Готрек.

«Похоже, гном прав, — согласился Феликс. — А где стража из Белых Волков? Где слуги?»

— Охрана, скорее всего, в сторожке у ворот. Но где же слуги? В подобном месте они должны быть.

— Полагаю, ты знаешь, о чём говоришь.

— Разумеется.

Феликс мягко поставил ногу на ступеньку. Дрожь пробежала по его позвоночнику, когда та скрипнула под его весом. Он остановился, задержав дыхание. Никто не появился поглядеть, в чём дело.

— Зачем ты соблюдаешь тишину, человечий отпрыск? Нет тут никого.

— Не знаю. Может потому, что это не мой дом. Я ощущаю себя преступником. А ты почему шепчешь?

— Ты и есть преступник. Как и я. Давай обыщем это место и поглядим, что удастся найти. Ты поднимаешься, я иду позади.

Феликс обнаружил, что Готрек тоже передвигается скрытно, настолько же тихо, как он сам. Феликс двинулся вверх по ступеням, надеясь, что они не заскрипят.

В спальне Феликс полностью прикрыл отверстие фонаря, прежде чем проскользнуть за шторы и выглянуть наружу. Внизу находился большой огороженный внутренний двор, а за высокими стенами он мог видеть улицу. Во двор открывались большие ворота. С левой стороны находилась конюшня и сарай для карет, на правой стороне — небольшие казармы и комнаты прислуги. Площадь ограничивали старые дубы. Там находились часовые — высокие светловолосые мужчины при полном наборе доспехов, украшенных спадающими с плеч волчьими шкурами. Один двигался от сторожки у ворот через внутренний двор.

На мгновение Феликс испугался, что мужчина может войти внутрь, но тот вскоре повернул и направился в сторону небольших казарм за конюшнями. Феликс дал шторе медленно скользнуть на место, после чего позволил себе сделать вдох.

Нет, нельзя дать себя тут схватить. Белые Волки имели репутацию свирепых бойцов, подобных Истребителям, а тут их по меньшей мере полдюжины.

Когда он обнаружил запертую дверь, то самым напрашивающимся решением было вскрыть её. Он взломал её, использовав в роли фомки лезвие своего короткого меча, и вошёл внутрь. Место, в котором он оказался, напомнило ему помещение с бухгалтерскими документами на складе отца в Альтдорфе.

Комната была просторной; господствующее положение занимал дубовый стол, достаточно огромный, чтобы за ним разместилась целая компания. Вдоль стен располагались ящики картотеки — сотни и сотни ящиков. Он наугад открыл один и вынул стопку бумаг, исписанных аккуратным почерком. Просматривая их, он наткнулся на имя графини и заметки, касающиеся некоторых наиболее известных её любовников. Там же был обширный раздел о расследовании по подозрению в мутациях в её семье. Было допрошено множество источников.