Аарон Дембски-Боуден - Разведчик Пустоты Страница 18

Лишь сейчас, когда внимание его вновь обратилось на внешний мир, он заметил, что безумие прекратилось. В зале вокруг него, еще недавно содрогавшемся от болтерного огня и искаженных воксом предсмертных криков, воцарилась благословенная тишина.

Вражеские захватчики — точнее, те груды мяса и костей, которые недавно были вражескими захватчиками, — валялись по всему залу на ковре из пропитанного кровью керамита. Обонятельные сенсоры Делтриана зафиксировали такой уровень запаха крови и испражнений в воздухе, что желудок смертных вывернулся бы наизнанку. Трупная вонь не смущала Делтриана, но он все же занес этот запах скотобойни в память для того, чтобы отметить в записках, которые собирался составить позже вечером.

Нападающие даже не сумели приблизиться к нему. Причина заключалась в том, что Делтриан, подобно многим адептам Машинного Культа, в первую очередь верил в меры предосторожности и во вторую — придерживался кредо превосходящей силы. Как только пустотные щиты отключились на несколько мгновений, он понял, что Повелители Ночи рассеются по кораблю в попытках защитить все палубы от нежданных гостей. Так что обеспечение своей безопасности он взял в собственные руки.

Следует признать, что три четверти его сервиторов полегли в бою. Он прошелся по залу, разглядывая все разновидности смертоубийства. Те, что выстояли, были безликими автоматами — лоботомия лишила их всякой индивидуальности, а ампутированные левые руки заменяли массивные орудия. Бионические протезы покрывали как минимум пятьдесят процентов их тела и заменили большую часть внутренних органов. Каждый из них был плодом веры, если не любви, и требовал неукоснительного внимания к мельчайшим деталям.

Техножрец не стал благодарить их или поздравлять с победой. Они бы не осознали ни того ни другого. Тем не менее уничтожить десять имперских космодесантников было нелегкой задачей, даже ценой… (он быстро пересчитал) тридцати девяти усиленных боевых сервиторов и двенадцати орудийных дронов. Столь внушительные потери еще некоторое время будут причинять ему неудобство.

Делтриан остановился на секунду, чтобы изучить эмблему на отлетевшем наплечнике. Белый треугольник, пересеченный перевернутым вверх ногами символом. Доспехи убитых были горделиво-красными.

— Зарегистрировано: «Орден Генезиса, генетическая линия Тринадцатого легиона».

Как очаровательно! В своем роде, встреча старых друзей.

В последний раз он столкнулся с этими воинами — или, по крайней мере, их генетическими праотцами — во время Резни на Тсагуальсе.

— Первая фаза завершена, — произнес он вслух, попутно передав код подтверждения выжившим сервиторам. — Приступить ко второй фазе.

Киборги приступили к своим обязанностям, продолжая выполнять заданную ранее программу. Полдюжины оставшихся должны были группой перемещаться по кораблю, выслеживая и уничтожая врагов. Остальные полдюжины двинулись следом за Делтрианом обратно в зал раздумий.

Корабль содрогнулся — так сильно, что один из сервиторов потерял равновесие и выдал сообщение об ошибке. Делтриан не обратил на него внимания. Техножрец вновь активировал вокс.

— Делтриан вызывает Талоса из Первого Когтя.

Ему ответил отдаленный грохот болтерной перестрелки, приглушенный расстоянием и помехами.

— Он мертв.

Делтриан заколебался.

— Требую подтверждения.

— Он не мертв, — раздался другой голос. — Я слышал его смех. Чего ты хочешь, техножрец?

— С кем я говорю? — поинтересовался Делтриан, не потрудившись придать своим словам хотя бы подобие вежливости.

— С Карахадом из Шестого Когтя.

На мгновение связь прервалась, сменившись грохотом болтерного огня.

— Мы удерживаем посадочную платформу левого борта.

Встроенным процессорам Делтриана потребовалось не больше секунды, чтобы восстановить внешний облик Карахада, его послужной список и все модификации, которые претерпел его доспех за последнее три столетия.

— Да, — произнес он, — твой доклад о текущей обстановке не может не радовать. Где Талос из Первого Когтя?

— Первый Коготь сражается в главном зале. В чем дело?

— Я обнаружил и проанализировал изъян в работе пустотных щитов. Мне нужен приказ командующего и сопровождение, чтобы…

Вокс-линк Карахада растворился в бешеных воплях.

— Карахад? Карахад из Шестого Когтя?

Ему ответил другой голос:

— Говорит Фаровен из Шестого Когтя. Мы отходим от ангаров. Все выжившие в кормовых отсеках, двигайтесь на соединение с нами на Новом Черном Рынке.

— Это Делтриан, я требую легионеров для сопровождения…

— Ради всего святого, заткнись, техножрец. Шестой Коготь отступает. Карахад и Иатус убиты.

В ответ в воксе треснул другой голос:

— Фаровен, это Ксан Карус. Подтверди, что Карахад убит.

— У меня визуальное подтверждение. Один из этих аквилоносцев снес ему башку.

Делтриан слушал переговоры легионеров, защищавших судно. Возможно, проявленное ими неуважение было простительно, учитывая обстоятельства.

Обогнув груду органического мусора, некогда бывшего верными бойцами Золотого Трона, и свалку модифицированных тел, некогда бывших его собственными вооруженными слугами, Делтриан снова решил взять дело в свои руки.

Люкориф из Кровоточащих Глаз не был прикован к палубе в отличие от его менее продвинутых братьев. Однако бегать так, как раньше, он уже не мог. Так что, отступая, он с поразительной скоростью несся на четвереньках, словно сорвавшийся с поводка зверь. Его руки и ножные когти клацали по решетке палуб в бешеном ритме. Он мчался как обезьяна, или волк, или — как оно и было на самом деле — воин, который давно уже не мог считаться вполне человеком. Сначала над Ним поработали имперские геномастера, а затем приливные волны варпа.

Люкориф хотел выжить, возможно, сильнее, чем большинство его братьев. Он отказался принять смерть за их дело и отказался держать позиции в безнадежном бою — не говоря уже о том, что он вообще плохо подходил для этого боя. Пусть его братья отчаянно и бессмысленно дерутся до последнего. Его жизнь — какой бы извращенной она ни была — подчинялась кодексу сугубой рациональности. Так что, убегая, он не ощущал ни малейшего стыда.

Вняв его неистовой жажде жизни (которую нельзя было назвать страхом хотя бы потому, что она была куда ближе к гневу), двигатели на его спине испускали скупые сероватые дымные кольца. Им хотелось выдохнуть пламя и громко взреветь, вознося его высоко в небо. И он готов был уступить их желанию. Все, что ему требовалось, — это пространство для полета. Но поскольку он оказался заперт, как в ловушке, на борту погибающего «Эха», эта перспектива представлялась весьма сомнительной.

В воксе все еще слышались проклятия Первого Когтя, упрекавшего рапторов за отступление.

— Пускай скулят, — хихикнул Вораша.

Его смешок больше напоминал шипение. Оба они мчались по потолку. Остальные Кровоточащие Глаза — те несколько свирепых упрямцев, что пережили последние месяцы, — неслись по стенам и полу.

Корабль вновь тряхнуло. На какой-то миг Люкорифу пришлось вцепиться в металл руками и ногами, чтобы не свалиться.

— Нет, — прошипел он в ответ, — подождите.

Кровоточащие Глаза замерли на месте с нечеловеческой слаженностью. Рапторы застыли, облепив стены вокруг своего вожака, — сбор стаи в трех измерениях. Вораша склонил к плечу свой клювастый шлем, вглядываясь наподобие птицы. На командира уставились демонические наличники, разрисованные кровавыми дорожками слез.

— Что? В чем дело?

— Идите! — Люкориф сопроводил приказ раздраженным орлиным вскриком. — Возвращайтесь во второй зал! Окажите поддержку Четвертому Когтю.

Их мышцы напряглись. Инстинкт повиновения пробежал по телам электрическим импульсом.

— А ты? — просипел Вораша.

Люкориф ответил бессловесным воплем — охотничьим криком падальщика. Затем развернулся и помчался туда, откуда они пришли.

Кровоточащие Глаза переглянулись. Их лидер мчался назад по потолку коридора. Инстинкт нашептывал им, что стая должна охотиться вместе или не охотиться вовсе.

— Идите! — приказал по воксу Люкориф.

Не обменявшись ни словом, они неохотно подчинились приказу.

Родившись на почтенной, законопослушной планете на окраинах Сегментума Ултима, воин возвысился в рядах своего ордена благодаря немалой дисциплине, мастерству, целеустремленности и непревзойденному тактическому дарованию. Никто из братьев не одолел его в поединке чести за последние сорок лет. Трижды ему предлагали капитанский чин — принять командование над сотней избранных бойцов Императора, — однако каждый раз он со смирением и благодарностью отвечал отказом.