Джеймс Сваллоу - Обагренное божество Страница 18

— Он собирается убить тварь, — в комм–бусине Рафен услышал комментарий Туркио. Десантник не смог скрыть страх в голосе за смелого Аркио. Рафен выстрелил в чудовище, делая все что можно, чтоб прикрыть действия своего брата. Аркио бросился назад и под зверя, разрезая мягкие ткани, лежащие между твердыми, как железо щитками хитина.

Из открытых ран, вместе со струями черной жидкости, выпадали витки гладкого, покрытого слизью кишечника.

Сахиил издал какой–то странный вскрик — возможно зов на помощь или предупреждение Аркио — и его рука слабо задергалась в клешне существа. Сангвинарный жрец пытался ударить зверя иглой милосердия на защите запястья, но стальная игла не могла пробить жесткий, костяной хребет. Дрожь пробежала по демону, и на секунду Рафен увидел в его глазах мерцание боли. Агония от ран наконец–то дошла до крошечного, грубого мозга существа, приводя его еще в большую ярость.

Прежде чем он смог среагировать, монстр собрал всё вою силу в один молниеносный удар, набросившись на раздражитель снизу. Аркио не закричал, когда одна из игл существа прошла сквозь его броню. С брызгами яркой крови из его плеча показался жёлтый хрящ.

Рафен чувствовал, как будто его живот наполняется льдом; такая рана наверняка была смертельной и сейчас жизнь его родного брата исчислялась секундами. Взгляд Рафена заволокло тёмно–красным туманом ненависти, и он выпрыгнул из укрытия, необдуманно рванув к твари. На грани его рационального мышления начало расплываться что–то горячее и чёрное. Тёмная тень генного проклятия забурлила внутри него, отчаянно желая вырваться. Он проревел несвязный боевой клич, его болтер накалился, когда он разрядил обойму в тварь. Рафен видел мёртвого Аркио, отброшенного в сторону, в грязь, со все еще жужжащим, активированным мечом в его бронированной руке. Поскольку Рафен боялся потерять рассудок, он вспомнил яркие моменты о своём отце в день, когда он и Аркио отправились к Месту Падения Ангела и месту для состязания.

Береги мальчика, Рафен. Я большего ничего не прошу. Лицо его отца, казалось, текло и сливалось как ртуть, превращаясь то в Примарха, то в Аркио.

Тогда невозможное стало реальностью перед его глазами. Одним стремительным движением Аркио поднялся из лужи дождевой воды и своей собственной крови, очевидно не зная о кровавых полосах на его броне или о черной дыре в груди. Одним ударом он вогнал гудящие зубья оружия Сахиила в глотку демона–хищника и погрузил клинок по самую рукоять. Лезвие со скрежетом разорвало голосовые связки и оборвало его визг. Аркио толкал меч всё глубже во внутренности монстра, раздирая их на части с треском разорвавшейся ткани. Его органы и не переваренные части людей вывалились на траву с мокрыми шлепками. Монстр захрипел и умер.

Он оказался рядом с братом и поддерживал его, гнев Рафена, появившейся столь быстро, так же быстро утих. Аркио одарил его бледной улыбкой и стёр с лица черную, запёкшуюся кровь.

— Как ты мог?… — Начал Рафен, но слова покинули его. — Рана…

Лицо Аркио было бледным из–за потери крови, но взгляд был тверд как алмаз.

— Вера — моя броня, брат. Сангвиний защищает.

— Во имя Грааля, он говорит верно! — Сахиил подошел к ним, держась за раненый бок. — Ты видел это Рафен? Сам лорд-прародитель был бы горд стать свидетелем такой храбрости!

Рафен ничего не ответил и просто кивнул. Он не мог отвести взгляда от раны брата; порез были глубокими и кровоточил, но там, где должны были быть разорванные артерии и торчать окровавленные кости, рана зарастала, почти на глазах соединяясь вместе.

— Аркио, тебя затронула милость! — с ликующими нотками в голосе добавил Сахиил.

Но в сердце Рафена поселилась тревога.

ИСКУССТВЕННЫЕ РАВНИНЫ порта, когда–то серого и невыразительного, были теперь запятнаны тысячами литров крови всех оттенков темно–красного. От рыжевато–коричневой людской крови до ярко–алой, бегущей по венам Адептус Астартес и воронено–черных пятен ихора из совращенных и их подручных. Земля Кибелы, которая так долго принимала плоть и кости убитых войнами Империума, теперь была окрашена запекшейся кровью тех, кто сражался на ее поверхности.

Окружённый останками его армии, Искаван Ненавистный развернул свою слишком широкую пасть к грязным небесам и завопил от ярости. Его гневный рев испугал даже его собственных воинов. Он потонул в звуке постоянных ударов от падающих с орбиты обломков. Они были близки к проигрышу битвы Имперцам, и это доводило его до инсульта.

В конце концов он пришел в себя, чтоб говорить внятно, вместо того чтобы шипеть и плеваться.

— Какая злая звезда даровала нам такую судьбу?! — вопрошал он в ночи. — Во имя восьми, нам обещали победу в этот день!

Почти в это же мгновение, когда его трупные губы сказали эти слова, Темный Апостол повернулся к Танкреду, его крозиус громко гудел.

— Ты!

В этом слове чемпиона Несущих Слово была абсолютная ненависть и ярость. Мучитель не двигался, в ужасе, что даже малейший намек откроет правду о лживости его предыдущего предсказания.

— Ты сказал мне, что мы победим, Танкред! — Голос Искавана колебался опасно низко.

— Где она? — прорычал он. —Где моя победа?

— Манера поведения эмпиреи не всегда… — в оправдание начал бормотать мучитель, но Апостол наотмашь ударил его тыльной стороной руки.

— Тихо, надоедливый дурак! — Он оттолкнул Танкреда и надвинулся на своих людей. — Глаз побери, эти недочеловеческие отбросы! Мы сыны Лоргара, Несущие Слово!

Чистая ярость размазала черты его лица нечестивым психическим светом.

— Мы потеряли наши корабли, наших зверей и илотов, но у нас еще осталась наша ненависть! — Искаван крозиусом указал на них. — Ненависти достаточно, чтоб задушить проклятых полукровок бога–падальщика!

Искаван ожидал, что Несущие Слово проревут алчущее одобрение, но только тишина была ему ответом. Апостол уже был готов убить стоящего рядом Десантника за непреклонность, но затем он внезапно осознал, почему они молчат. Мерцая колдовским огнем, через растрепанные ряды двигалась фигура, накрытая капюшоном.

— Искаван, мой слуга. Слушай меня. — Голос звучал дыханием прогнившей гробницы.

— Магистр войны Гаранд… — На самый краткий миг лицо чемпиона Хаоса скривилось в насмешке, но затем он упал на одно колено и сделал знак восьмиконечной звезды. Без промедления остатки Несущих Слово повторили его действия. Единственным звуком было слабое причитание проклятого крозиуса. Оружие нервничало и боялось излияния черной пси–энергии, которая окутывала тело в капюшоне.

— Я знаю, что у тебя на уме. Твои намерения.

Хриплые и хаотичные слова, казалось, возникали сами по себе из затуманенного воздуха. Когда Искаван заскрежетал в ответ, он едва смог удержаться, чтоб не плюнуть.

— Я собираюсь не больше, не меньше, как наброситься на человеческих тварей с проклятьем великого Лоргара на устах! Убивать и убивать и не отступать!

— Нет.

Шок от запрета был настолько велик, что Искаван действительно осмелился поднять взгляд и посмотреть в Стигийские глубины под капюшоном. В ответ на него смотрела бесконечная пустота.

— Ты покинешь это место. Я приказываю.

На лице Темного Апостола запульсировали вены.

— Господин, Я… Вы не можете! Мы Несущие Слово! Мы не отступаем! Только не еще раз!

Между ними в воздухе повисла злость.

— Я, может быть, ошибаюсь. На мгновение я подумал, что ты осмелился задать мне вопрос, Апостол.

Искаван силой заставил себя успокоиться.

— Нет, магистр войны. Это моя ошибка.

— Именно так.

Фигура в капюшоне замерцала и на мгновение стала призрачной и иллюзорной.

— Даже сейчас, твой персональный крейсер избегает полукровок, чтоб транспорт смог достичь этой планеты.

Он указал изогнутым пальцем на горизонт.

— Возвратись к своему телепортационному маяку и приготовься к эвакуации.

— Мой господин… — Начал Апостол в последней, умоляющей просьбе.

— Сейчас же, — добавил запоздалую мысль голос.

Затем так же внезапно, как и появилась, фигура растворилась во мраке, оставив илотов–псайкеров дрожащими. Испорченных рабов на краткий миг посетил фрагмент сущности магистра войны. И этого чувственного контакта хватило, чтоб деформировать их в месиво обожженной плоти. Искаван взорвался от ярости и взревел, размазывая илота клинком крозиуса в кровавый кусок.

— Танкред! — С огнем в глаза заорал он. — Собирай людей! Как приказал магистр войны… — он сделал паузу, делая ядовитый акцент на звании Гаранда, — мы покидаем это проклятое место.

И КОГДА рассвет полз по лесу сломанных монументов, Кибела еще раз стала владением Империума человечества; но разрушение от отвратительного прикосновения Несущих Слово были повсюду, от земли и до перекрещенных шрамов оранжево–пурпурного неба. Рафен с Алактусом вернулись из зачистки порта, застав Сахиила в заботах об Аркио. Он благословлял работу Люцио, когда Технодесантник латал выдолбленные кратеры в кермите брони.