Стив Лайонс - Имперская гвардия: Омнибус Страница 186

Их целью было за время ночи добраться до определенного дерева, что стояло в двухсот футах в глубине разросшегося парка. У него был широкий ствол, за которым можно было спрятаться, большие корневые выступы, на которых отлично можно будет разместить винтовку, и машина, врезавшаяся в него. В какой-то момент, когда Тау захватывали город, один из местных штатских, как оказалось, наехал на бордюрный камень и въехал прямо в дерево. Передняя часть машины ужасно помялась, шасси под острым углом прогнулось внутрь, создавая укрытие лучше любого, что Михалик или Ковон когда-либо сами для себя строили. Спустись с неба рука какого-нибудь великодушного божества и размести здесь для них обломки, оно не создало бы для них огневой позиции лучше.

Тридцать минут напряженного ползания, и они наконец прибыли. Их одежда была мокрой. Кожа на груди и локтях из-за постоянного контакта с землей ободралась. Их лица и руки были покрыты укусами насекомых. Они втащились под обломки и повернулись на спину, глядя вверх, в темноту.

— Я знал, который час, — прошипел Михалик. Это были первые слова, что он вымолвил за всю ночь.

— Что? — Ковон тяжело дышал.

Михалик не знал, задыхается ли тот, потому что не в форме, или потому открылась рана в груди, куда попали тау. Он горько заподозрил, что и то, и другое.

— Я сказал, я знал, который был час. Тебе не надо было меня останавливать и напоминать.

— Я просто… думал… должен напомнить.

— Нет, не должен был. Мне нужен корректировщик, а не нянька, — последовал момент тишины, прежде чем он спросил, как Ковон себя чувствует.

— Ребра огнем горят, — сказал он. — Думаю… Думаю, рана снова открылась. Повязка вся промокла.

— Это все усложняет, — простонал Михалик. — У нас нет замены. Сможетшь продержаться, пока мы не двинемся назад из города?

— Беспокойся о себе, — прорычал Ковон.

Михалик взрывался так же споро, как Ковон.

— И буду, — выплюнул он. — Давай информацию о расстояниях.

— Не командуй мной. Я знаю свое дело, — Ковон начал доставать снаряжение. Из трубчатой коробки на поясе он достал помятую макролинзу и короткий компьютерный кабель. Один его конец он прицепил к своему миникомпу, второй — к электронному визору. Михалик задумался, и не в первый раз, насколько древними и почтенными были обе эти штуки. Потом он сконцентрировался на своих задачах.

Многие снайперы по всему Империуму безгранично верили в длинноствольные лазганы: у них была превысокая точность, и расстояние между стрелком и целью они покрывали почти мгновенно. Но в то же время его главным недостатком была резкая, раскаленная добела вспышка света, которую легко мог отследить простой наблюдатель. Михалик не собирался упрощать дела для тау, поэтому использовал боевую болтерную винтовку и цельные патроны. По его мнению, недостаток технологической экстравагантности пули с лихвой восполняли надежностью. Долгими днями его винтовка была упакована в водонепроницаемый камуфляжный рукав. Теперь же он аккуратно развернул ее, прикрепил к дулу глушитель, проверил затвор. В магазине было пять патронов, и еще шесть обойм в патронташе. Больше чем достаточно, даже просто разгульно много боеприпасов, но он не собирался подыхать лишь потому, что не мог стрелять в ответ.

Тишину ночи нарушил взрыв, где-то вдалеке. Михалик и Ковон остановили приготовления и замерли в мертвой тишине. Прошла минута. Второй взрыв пронесся по воздуху с самой отдаленной части города. Потом третий и четвертый.

— Пасков, — прошептал Ковон.

— Всыпь им, братишка, — пробормотал Михалик. Он бы поднял тост за его успех, будь что-нибудь, чтоб наполнить стакан. Но его фляга давно пропала, лежит сухой и разломанной в коридоре грязного многоэтажного дома. Он сразу же вспомнил, как ему хочется пить. Золотой трон, подумал он, даже отвратительный самогон Ковона сейчас на вкус был бы как нектар.

— Эта штука омерзительна, — сказал Михалик, вытирая рот обратной стороной ладони. — Почему он на вкус как мята?

Ковон пожал плечами и отпил из своей чашки. Его голова рефлекторно откинулась назад, когда содержимое полилось вниз по глотке.

— Наверное потому что я гнал его из перебродивших огнесосновых иголок. Это все, что я смог найти. Не нравится, не пей.

Михалик оглянулся через плечо. За откинутым полотнищем двери палатки он видел остальной лагерь. Заросли джунглей здесь были не такими густыми, чтобы полностью прикрывать от дождя, и маленькие водопады стекали с навесов из красных листьев. Катаканские солдаты, некоторые под командованием Михалика, некоторые под командой Ковона, толпились под навесами из брезентов и вощеных холстов. Земля была словно густой суп из грязи и гниющих листьев, липнущий к ботинкам и штанинам. Они тихо сидели, чистя оружие или натачивая боевые ножи. Несколько костров для готовки горели тихим и бездымным огнем. В конце концов они все были бойцами джунглей, все они до единого. Такое окружение было для них почти домом. И все же, Михалик отлично видел, что не было дружеских перебранок, никто не рассказывал расистские или вульгарные анекдоты. Люди были молчаливы, суровы, безрадостны. Недели постоянных отступлений и поражений от рук тау опускали командный дух в мрачные и опасные глубины. И в том числе дух Михалика.

Он снова повернулся к Ковону.

— Нет, я выпью, — сказал он и одним глотком опрокинул в горло оставшееся содержимое чашки, сосредоточившись на том, чтобы не выплюнуть все назад. — Лучше, чем быть здесь трезвым.

Ковон показал пальцем и произнес.

— А вот и он. Наконец-то.

Снаружи прибывали катаканские солдаты, просачиваясь через полдюжины узких проходов в остальном нетронутых джунглях. Их тяжелые ботинки были покрыты грязью; боевая форма была грязной и потрепанной. У каждого из них на левом плече была зеленая армированная пластинка с высеченным на ней белым крылатым черепом и номером XXVI. Некоторые из них, добравшись до поляны, падали, садясь прямо в грязь, им недоставало энергии доковылять или доползти до навесов.

Среди них был высокий человек с повязанным на лбу красным шарфом, второй был обернут вокруг правого бицепса. Под глазами его были темные круги, щеки впали. Он коротко переговорил с одним из людей Ковона, который по сравнению с ним выглядел здоровым и энергичным, словно рекрут-первогодка; а потом вошел в палатку.

Ковон протянул руку новоприбывшему.

— Пасков, — вздохнул он. — Я уже начал волноваться.

— Не мог иначе, — медленно ответил человек. Он обхватил локоть Ковона в фамильярном приветствии. — Мы уже неделю отступали с долин. Пешком. Мы удерживали синих сколько могли, но это стоило нам всех транспортов.

— Ну, мы чертовски точно должны тебе один, — сказал Ковон. Он налил еще одну чашку самогона и протянул ее. — Ты выиграл нам время, что было нужно чтоб перебраться сюда в горы. Эзра, вы двое когда-нибудь встречались?

Михалик покачал головой.

— Михалик, командир Катаканского 51-го, Черные Гадюки.

Пасков кивнул:

— Командир, Катаканский 26-й, Следящие Кобры, — он медленно и спокойно отпил из чашки, так, словно нисколько не заметил обжигающего привкуса.

Ковон и Михалик переглянулись, спрашивая себя, насколько же должен был быть вымотан их земляк.

Закончив, Пасков медленно выдохнули и произнес.

— Черные Гадюки. Слышал вам сильно досталось в первой волне нападения.

— Да, я потерял много хороших ребят, — пробормотал Михалик. Ему не нравилось вспоминать, с какой легкостью ксеносские вторженцы захватывали одну позицию за другой. Но его снайперские отряды никогда не предавали свой долг, не колебались в решимости. Они продолжали стрелять по командирам вражеских отрядов и отслеживать важный персонал до самой последней секунды, пока какой-нибудь вражеский заряд не сражал их огненным взрывом.

Ковон присел на пустой ящик из под боеприпасов и махнул Паскову присоединиться.

— И вот мы здесь, — сказал он. — Командиры последних защитников Киферии.

— Рискованно встречаться всем в одном месте, — пробормотал Пасков. Настороженность сочилась из каждой части его тела, в том числе и голоса. — Тау могут прикончить нас прямо здесь, если захотят.

— Рискованно? Скорее глупо, — рыкнул Михалик.

Ковон извиняющеся развел руками.

— У меня не было выбора. Четыре дня назад сбили последний спутник. Планетарные комм-линии теперь все под тау. Если бы мы переговаривались через эфир, даже через коротковолновое радио, они смогли бы нас услышать. И кроме того, они не смогут прийти в джунгли. Все их войска снаряжены только для боев в открытой местности.

— Ты в этом уверен? — Михалик приподнял брови и угрюмо посмотрел на Ковона. С первого дня их прибытия он видел, как враги используют самое разнообразное оружие, многое из которых было настолько продвинутым или чуждым, что его мозг переклинивало от одной только попытки осознать это. — Я видел, как они залпом ракет поразили цель за пределом видимости. За пределом видимости, Ковон. Это ненормально.