Роб Сандерс - Ренегаты тёмного тысячелетия Страница 2

— Я принес тебе ночь, смертный…

Шереметьев незряче моргнул и проглотил свой страх.

— Мое имя Демрид Шереметьев, лорд-маршал 1002-й Волскианской Теневой Бригады…

— Нет-нет-нет, — укоряюще произнес голос. Слова были холодны, как пустынная ночь. — Мы не имеем дела с именами. Ни с вашими, ни со своими собственными. Мы — ночь.

— Вы предатели…

— Мы имеем дело с ужасом и тем концом, который за ним следует, — произнес ангел-отступник. — Таково наше призвание.

— Шторм? — спросил Шереметьев. — Это ваших рук дело?

Он должен был узнать.

— Орудие устрашения, — сказал космодесантник Хаоса. — Одно из многих, что есть в нашем распоряжении, имперская свинья. А теперь слушай внимательно.

Тьма отдала приказ одному из себе подобных. Последовала потасовка. Шереметьев слышал слабое кряхтенье Ганнибала, который боролся с державшими его космодесантниками Хаоса. Он протянул было руку, но дернулся, когда выстрелил болт-пистолет комиссара. Лорд-маршал услышал вскрик друга, когда бронированная перчатка сломала руку на пистолете, и резкий стук, с которым оружие ударилось об пол, где обладатель шелковистого голоса отбросил его прочь ударом ноги.

— Так-то лучше, — произнесла тьма. — Теперь мы можем поговорить. В наших руках ваше ничтожество со связанной душой, полковой астротелепат. Знай, что для нас она всего лишь собственность. Без предназначения — просто кусок мяса. Прошу тебя, не лишай ее этого предназначения, поскольку только оно сохраняет ей жизнь.

— Чего ты хочешь?

— Я хочу ответить на ваши молитвы, — посулила тьма. — Хочу послать запрос о помощи Легиону Гадюк на Аврелий.

— Ты хочешь заманить ангелов Императора сюда, чтобы убить их, — закричал Ганнибал. Престарелый комиссар все еще продолжал бороться со своими пленителями.

— Ведьма поможет нам, чтобы спасти свою псайкерскую шкуру, — сказала тьма Шереметьеву, однако чтобы Аврелий принял нас всерьез, нужны ваши полковые коды авторизации. Те, которые дашь мне ты.

— Ничего не давай этому чудовищу, — взревел Ганнибал.

Тьма отдала еще один приказ: указание, которое завершилось последовавшим затем жутким воплем комиссара.

— Слышишь? — обратилась тьма к Шереметьеву, приближаясь. — Ему не хватило прозорливости, и я забираю его глаза. Они бы ему не пригодились. Я вот думаю, что еще ему может не пригодиться — и он будет всего лишь первым. Я буду поочередно приводить твоих людей и рвать их на части перед тобой. Ты будешь слушать их крики. Будешь чувствовать, как их кровь брызжет тебе на лицо.

Шереметьев затряс головой.

— Прошу вас. Не делайте этого…

— Нет, это я тебя прошу. Не выбирай путь эгоизма.

— Я не могу дать вам…

— Можешь, — настойчиво произнесла тьма. — Можешь и дашь. И вот почему. Никто не придет, чтобы помочь вам, чтобы спасти, чтобы отомстить. Мой корабль стоит так, что уничтожит любой звездолет, который попытается войти в систему или покинуть ее. После создания атмосферных помех, которые вы приняли за прелестный шторм, мы целыми днями сидели на глубокой орбите, слушая, как ваш крошечный гарнизонный мир рвет себя на куски. Вопли. Беспощадное вырождение порядка до хаоса, грабежей и убийств. Еще перед тем, как ступить на эту планету, мы насладились всем. Не сомневайся в нашем вкладе в ваши страдания. Сделай это, и я обещаю тебе свою милость.

— Демрид, нет, — простонал Ганнибал.

— Ты должен, — произнесла тьма. Она была так близко, что казалось, будто слова исходят из сломленного разума самого лорда-маршала.

— Я должен… — наконец, согласился Шереметьев.

— Астротелепатический код авторизации?

— Четыре-два-семь, — несчастным голосом произнес лорд-маршал. — Пси-сигма-эпсилон-дельта.

Голос внезапно снова удалился. Космодесантник Хаоса совещался со своими темными братьями.

— Позаботься, чтобы она им сказала, что этот жалкий мир принадлежит Повелителям Ночи, — шипела тьма. — И преувеличь данные о нашей численности. Мне нужно, чтобы Легион Гадюк послал все, что у них есть, — а затем другому ангелу-отступнику. — Пусть «Мрачный» займет низкую орбиту и ждет, чтобы забрать наши «Громовые ястребы». Затем курс на Аврелий.

— Да, мой повелитель.

Для Шереметьева слов не нашлось.

— Мы несем ночь, — обратилась к нему тьма. — Мы принесли ночь вашей жалкой планете, и пока Легион Гадюк мобилизует свои роты, спеша на помощь вашим трупам, мы принесем ночной ужас на родной мир ангелов.

Шереметьев услышал стон Ганнибала.

— Милосердия…

Повелитель Ночи мрачно усмехнулся.

— Твои люди умрут от жажды, — произнесла тьма. — От голода. Перебьют друг друга. Но ты, принесший нашему делу так много пользы… Как же я могу не одарить тебя милостью ангелов?

Шереметьев услышал лязг взводимого болт-пистолета Повелителя Ночи.

— Что же ты думаешь, я — чудовище?

Ник Кайм

ВЕРНЕЙШЕЕ ОРУЖИЕ

Вадет ожидал удара, однако тот все равно застал его врасплох. Кость выдержала испытание на прочность, и по щеке медленно растекся болезненный след. Там, где броня на кулаке нападавшего вгрызлась в плоть, кожу как будто пробороздили горячие ножи.

Он почувствовал вкус теплой крови, стекавшей в рот из пореза. Три зуба шатались, а при попытке заговорить челюсть угрожающе затрещала.

— Тихо! — рявкнул нападающий. — Здесь у тебя нет выбора. Слабакам не дают такой привилегии. Для тебя здесь только страдание.

Вадет напрягся в путах, и по спине и груди разлилась новая боль. Оковы врезались в запястья, и он вообразил все способы, какими убьет стоящего перед ним человека. Громоздкий силуэт. Тень, содержащая в себе опасность и злобу. Вадет не знал, кто его мучитель, как не узнавал и голоса в таком ошеломленном состоянии, но в то мгновение, привязанный к стулу, он поклялся, что отыщет труса и жестоко с ним расправится.

С появлением мыслей о мести Вадет поднял взгляд. Один из его глаз почти что закрылся, и он ощущал, что все лицо покрыто кровью, однако обращенный на тень обидчика яростный взор говорил о желании отомстить и сулил расплату.

Избиение прекратилось. Атмосфера в небольшом темном помещении внезапно и необъяснимо изменилась. Вадет услышал шаги, нападавший удалялся. Он задумался, не идет ли тот за оружием или каким-нибудь инструментом, чтобы продолжить боль с унижением.

— Хорошо, — нейтрально, практически с одобрением сказал нападавший.

Вадет не отводил свирепого взгляда, чувствуя, как его ненависть становится чем-то осязаемым, что можно стиснуть в кулаках.

— Ты готов, — произнеся эти последние слова, нападавший вышел из комнаты.

Вадету потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что он не один.

Натужное и неравномерное дыхание. Вздохи противоречиво накладывались друг на друга. Вадет различил еще двух индивидуумов, помимо себя самого. Таких же узников, как и он.

Он мало что помнил о битве, что само по себе было странно, поскольку Адептус Астартес обладали идеальной эйдетической памятью. И все же отдельных элементов недоставало. Казалось, что они не пропали, но… неразборчивы. Туманны. Либо яд, либо какое-то психическое проникновение.

Ксеносы. Это он помнил. Они с братьями зачищали колонию паразитов, оказавшуюся у них на пути. Похоже, что трофеи требовались и эльдар — двум их группам, которые стремились туда изо всех сил. Вадету они все казались налетчиками, однако Гауст заверил, что они принадлежат к двум разным кастам.

— Смотри, брат, — сказал седой ветеран. Гауст был сержантом Вадета, но тот уже почти покинул отделение старого воина ради присоединения к элите Злобных — Очернителям. В случае удачного исхода битвы, если бы Вадет проявил те жестокость и эффективность, на которые, как он знал, был способен и которые показывал в ходе последней карательной кампании в Геклионском скоплении, ему было бы гарантировано место среди Очернителей.

Гауст указал залатанным пальцем перчатки. Та была от другого доспеха, в сущности, из другого ордена. Один из технодесантников наспех ее перекрасил, но невзгоды войны и проявленное самим Гаустом пренебрежение уходом дали старым цветам и изображениям проступить сквозь черно-желтый раскрас Злобных Десантников.

— Видишь. Одни — пираты. Другие — рейнджеры. Все они изгнанники, застрельщики и забияки. За какие бы запасы они ни сражались, те должны стоить всей этой крови.

Две группы эльдар убивали друг друга. Зеленое поле боя, теперь изуродованное огнем и трупами, покрывали лежащие тела. Сооружение, куда все пытались войти, показалось Вадету чем-то вроде гробницы. Возможно, это был арсенал, как предположил Гауст. В любом случае, слишком ценная добыча, чтобы оставить ее без внимания.

Поступил приказ от капитан Виньяра, наблюдавшего за конфликтом с «Чистилища» на нижней орбите над головами. Корабль был столь огромен, что виднелся в ночном небе, тесня двойную луну и заслоняя собой звезды. Если ксеносы и заметили его, то им, похоже, было все равно. Значение имела только гробница из белой кости и трофей внутри.