Натан Лонг - Проклятие Валнира Страница 24

Павел вздрогнул и отвернулся.

— Не вини их, парень, — сказал Райнер. — Вини врагов, толкающих их на это. А теперь соберитесь. Этот шанс мы не имеем права упускать.

Пока вокруг печей никого не было, они быстро проскочили и спрятались за правой. Жарко было настолько, что они тут же взмокли от пота. Слева открывался путь в темную шахту. Они прокрались к нему вдоль стены, низко пригнувшись.

На полпути к отверстию они выбежали из-за укрытия. Последние тридцать футов предстояло преодолеть по открытой территории. Райнер встал на цыпочки посмотреть, где сейчас курганцы. Те поголовно были заняты у котлов, причем надсмотрщики протягивали руки и вырывали у рабов лучшие куски мяса.

— Готовы, ребята?

Все, кроме Оскара, кивнули.

— Тащи его в нужном направлении, — сказал Райнер Густаву, потом в последний раз посмотрел в центр пещеры. — Отлично. Бежим.

Все пригнулись и побежали, Густав держал Оскара за шиворот. Это заняло всего несколько секунд, но Райнеру они показались вечностью: он был готов поклясться, что каждый курганец в пещере смотрит прямо на него. Но когда они скрылись в темном провале шахты, по пещере не разнеслось ни единого крика, никто не забил в гонг, с окрестных скал не полетели стрелы. Они остановились, лишь пробежав по шахте шагов двадцать, и оглянулись. За ними никто не гнался.

— Ничего, а? — заулыбался Джано.

— Ага, — сухо сказал Павел. — Первый шаг, а впереди еще тысяча лиг.

— Поменьше, пикинер! — проворчал Райнер, бессознательно копируя Вирта. — А теперь пошли. Очень хочется оказаться подальше отсюда.

— И правда, — сказал Халс.

Они двинулись по длинному коридору, еще в недостаточной безопасности, чтобы зажечь факелы. Райнер слышал, как сзади похныкивает Оскар. Их поглотила полная темнота.

Глава двенадцатая

ЗДЕСЬ НЕ БЫВАЕТ ХОРОШИХ РЕШЕНИЙ

После часа пути в полной темноте и молчании они решили, что уже можно без риска для себя зажечь факелы, и все с облегчением вздохнули. Все, кроме Оскара. Успокаивающее действие лекарства, которое дал Густав, ослабевало, и он начал тревожно оглядываться и бормотать:

— Тяжесть. Камень. Воздуха нет.

— Ну и зачем ты стал солдатом, стрелок? — ворчал Халс. — Есть хоть что-нибудь, чего ты не боишься?

— Не хотел я быть солдатом, — несколько невнятно пробурчал Оскар. — Я был секретарем милорда Готтенштета. Писал для него письма. Ну, и читал. Он был неграмотный, старый дурак. Но однажды…

Он вздохнул и умолк.

Остальные ждали, что он продолжит, но он словно забыл, о чем говорил.

— Однажды — что? — с беспокойством в голосе переспросил Павел.

— А? Ах да. Ну, однажды был я со своим господином, он вроде как делал объезд подвластных ему земель. Он хотел построить этот, ну, охотничий домик. А пока землемер возился с отвесом и линейкой, измеряя то высоту, то расстояние, я прикидывал в уме и почти не ошибался. Я замечал далекие предметы, которые землемеру было не разглядеть без подзорной трубы. «Молния Зигмара, парень! — говорит Готтенштет. — Из тебя выйдет заправский артиллерист». И ничего лучше не придумал, чем послать меня в артиллерийскую школу в Нульне. Меня! Ученого! Я пытался сказать ему, что, может, глаза у меня и правда что надо, но вот кишка тонка, но он и слушать не желал. — Он пожал плечами. — Мало того, я еще ухитрился оказаться лучшим на своем курсе. Работа мне нравилась: визирование, определение углов, но вот в поле… — Он вздрогнул и обхватил себя за плечи. — Вы хоть раз видели, как огонь низвергается с неба? Такие страшные пасти… — Он внезапно огляделся, словно просыпаясь, и заметил совсем близко каменные стены и низкий потолок, глаза его расширились. — Тяжесть, — забормотал он, — Зигмар, спаси нас! Тяжесть. Дышать не могу.

Райнер поморщился, ему стало неловко.

— Густав, дай-ка ему еще глотнуть, а?

Коридор уходил все глубже и глубже в гору. Время от времени слева и справа появлялись ответвления, в темноту, поблескивая, убегали железные рельсы. Некоторые боковые ходы были забаррикадированы в результате обвала, но компания не сомневалась, куда идти. Глубокие следы, оставляемые колесами лафета, служили надежным ориентиром. Чуть позже рельсы зазвенели, потом послышался металлический грохот. Все быстро потушили факелы и нырнули в боковой туннель. Вскоре показалась целая вереница вагонеток, наполненных рудой, каждую волокли закованные в кандалы рабы с мутными глазами. На первой тележке развалился надсмотрщик-курганец с фонарем.

Как только они прошли, Франц тихо выругался:

— Их так много, а он один. Они что, не могут его придушить? Скинуть в шахту?

— И что потом? — спросил Райнер.

Мальчик недовольно фыркнул, но ничего не ответил.

Когда грохот стих, оказалось возможным расслышать более близкие звуки: стук кирок, впивающихся в породу, щелканье бичей, лай собак. Они отошли обратно в главный коридор и посмотрели вперед. Слабый свет вырывал из темноты далекие участки стены и играл на рельсах.

Райнер поглядел на следы от колес, уходящие вперед, и вздохнул:

— Похоже, боевой отряд промаршировал позади рабочих. Придется обходить их по боковым коридорам и надеяться, что найдем выход на другой стороне. Не зажигайте факелы. Будем освещать путь одним фонарем.

Они шли дальше по главному туннелю, пока отраженный свет не стал достаточно ярким, чтобы они могли видеть лица друг друга, потом принялись искать боковые коридоры. Звуки ведущихся в шахте работ доносились преимущественно слева, и они держались правой стороны, пробираясь по более узким туннелям и петляющим ходам, по которым порой приходилось ползти на карачках.

Наконец они нашли коридор, параллельный главному. Он был почти такой же широкий, а по центру проходили рельсы, по виду более новые и более грубой работы, чем те, которые шли от самой плавильни. Звуки долетали сюда лишь слабым эхом, причем слева, а не спереди. У Райнера затеплилась надежда. Пока имеется возможность найти выход отсюда в главный туннель, есть шанс пройти мимо рабочих без приключений.

Но только он об этом подумал, рельсы зазвенели и задрожали. Приближались вагонетки. Райнер застонал:

— Вот уж точно — не буди лиха… — Впереди был небольшой боковой туннель. Райнер показал на него: — Туда. Там нет рельсов.

Они поспешили. Через тридцать шагов туннель заканчивался круглым расширением без единого выхода — тупик.

— Хорошо. Подождем здесь, пока они не проедут.

Далекий рокот колес внезапно усилился, свет факелов стал ярче, когда приближающиеся вагонетки обогнули угол. Люди обернулись в сторону главного коридора, держа оружие наготове. Джано прикрыл шторку фонаря и спрятал его за спиной. Пока они смотрели, мимо укрытия проехали четыре доверху нагруженные вагонетки. За ними следовал охранник с факелом, держащий на поводке огромного пса, который обнюхивал дорогу.

Курганец продолжал идти, попинывая камни, а собака остановилась у входа в ответвление. Курганец потянул за поводок, но пес не тронулся с места.

Райнер напрягся.

— Иди, — едва слышно шептал он. — Иди. Иди!

Курганец остановился и выругал пса, натянув поводок. Животное зарычало на него и принялось лаять в боковой коридор.

— Покарай тебя Зигмар, язычник, — пробормотал Халс. — Прибей свою зверюгу и забери куда подальше.

Но стражник решил, что собака что-то унюхала, и осторожно прошел вперед. Собака продолжала лаять и натягивать поводок.

Райнер и его спутники попятились в тупик.

— Лучше убить их быстро, — сказал Райнер, вынимая меч. — Но не стреляйте, а то сюда сбегутся все.

Остальные тоже вооружились.

— Надо заманить их сюда, — сказал Халс. — Окружить, короче.

— Хорошая идея. Франц, будешь наживкой.

— Что? — парень оторопел.

Райнер как следует пихнул мальчика промеж лопаток. Тот выскочил из укрытия и застыл, словно кролик, уставившись на приближающегося курганца расширившимися от ужаса глазами. Тот заорал что-то угрожающее и кинулся вперед, выронив поводок и размахивая топором.

Собака рванулась, обгоняя его, с диким лаем. Франц отскочил к дальней стене.

— Ублюдок! — кричал он на Райнера. — Грязный ублюдок!

Павел выставил копье в проход, но довольно низко от земли, как раз перед тем, как появился охранник с собакой. Зверь легко перепрыгнул, а норс шлепнулся на пол, и тут же Халс, Джано и Райнер принялись колоть его копьями и мечами. Ульф замахнулся молотом на собаку и сбил, не дав броситься на Франца.

Чудовище упало, зарычало и развернулось, готовое к нападению. Оно прыгнуло, и Ульф поднял молот и втиснул рукоять между раскрытых челюстей, не позволяя укусить себя за шею, но зверь оказался таким массивным, что сбил гиганта с ног и принялся царапать его когтями.

Курганец кое-как поднялся, он вопил от ярости, из трех глубоких ран сочилась кровь. Райнер боялся, что им опять попался какой-нибудь берсерк с непробиваемой кожей, но, к счастью, этот, хоть и здоровый как бык, был не избранным бойцом, а обычным служакой, застрявшим в шахтах, в то время как другие добывали славу на полях сражений. Райнер наполовину перерубил ему горло, и тот умер на коленях, втянув последний глоток воздуха прямо через рану.