Брэнден Кэмпбелл - Щит Ваала: Омнибус Страница 25

Отделение почти достигло относительной безопасности бокового коридора, когда генокрад проскользнул под защитой Афраэ и разорвал заднюю часть его ноги в брызгах крови и машинного масла. Афраэ с ворчанием припал на одно колено. Карлаен осознал, что терминатора с ними не было, когда Бартело отправился к нему на помощь. Остальные достигли прохода и стреляли по стае, приближавшейся к ним со всех сторон. Карлаен знал, что уже через считанные мгновения их отрежут от Афраэ.

— Нет, — сказал он, приняв решение. — Нам нужен твой огнемет, чтобы расчистить путь. Я пойду за ним.

Бартело посмотрел на него и кивнул. После чего прицелился и окатил пламенем шипящих генокрадов, стоявших между Кровавыми Ангелами и их упавшим товарищем, выжигая капитану коридор для дальнейшего продвижения.

Карлаен бросился вперед. Афраэ взмахнул своим цепным кулаком и обезглавил наседавшего на него генокрада, но на его месте встали новые. Афраэ стрелял из своего штурмболтера в приближающуюся волну хитина, ихора и клыков, опустошая оружие. Он попытался подняться на ноги, но раненая голень была неспособна выдержать его вес. Карлаен стрелял и наносил удары молотом направо и налево, пытаясь расчистить себе путь и прийти на помощь другому Кровавому Ангелу. Бартело и остальные добавили свою огневую мощь к его усилиям, и вскоре он прорвался через врагов к Афраэ, пока ксеносов выкашивало болтерным огнем и клубящимся пламенем.

Генокрады подползали к Афраэ, пытаясь вырвать его из брони. Он был не в состоянии вернуть себе достаточное равновесие, чтобы отбросить их, и всё, что он мог сделать — это хватать тех, кто оказывался в пределах досягаемости, дробить их конечности или обезглавливать их своим ещё жужжащим цепным кулаком. Шланги и связки волокон были вырваны из своих гнезд, и он прогнулся, выбросив вперед свободную руку, чтобы удержаться. Один из ксеносов взобрался Афраэ на плечи и начал выкручивать и сминать его шлем.

Карлаен добрался до атакуемого терминатора и сбил генокрада с насеста, от чего тот пронесся по воздуху над головами своих собратьев.

— Ты можешь идти? — спросил Карлаен, пытаясь поднять Афраэ на ноги. Броня Кровавого Ангела вяло реагировала на его движения, и Карлаен подозревал, что её внутренние механизмы были повреждены.

— Нет, с ногой беда. Я совершенно уверен, что сейчас она продолжает держаться лишь на одной — единственной — связке, — проворчал Афраэ. Он едва мог стоять даже с помощью Карлаена, капитан слышал боль в голосе другого Кровавого Ангела. Будучи послушниками, их научили блокировать и перенаправлять боль, даже от особенно тяжелых ран. Там, где обычный человек давно бы уже умер если не от шока, то от потери крови, Афраэ ещё был способен сражаться. К несчастью, он оказался неспособен сдвинуться с места.

— Обопрись на меня, я могу… — начал Карлаен, но слова застряли у него в горле, когда воздух ожил какофонией шипения. Его глаза метнулись вверх, к огромной куполообразной крыше палаты, где тени внезапно ожили сотнями корчащихся фигур.

— Кровью Ангела, — прошептал капитан, когда то, что он принял за затененные уголки цельного купола, оказалось массой генокрадов, тесно прижавшихся к нижней части стеклянного потолка палаты.

— Беру свои слова обратно, — пробормотал Афраэ, проследив за взглядом Карлаена. — Это — радушная делегация. — Генокрады над ними начали падать. Существа мчались прямиком вниз к двум терминаторам, с явным и смертоносным намерением. — Осторожно, капитан, — прохрипел Афраэ, накренившись вперед, чтобы сбить Карлаена с пути стремительно падающих генокрадов.

Потеряв равновесие, Карлаен отшатнулся, когда волна чужеродных убийц закружилась над Афраэ, кусаясь и неистовствуя. Афраэ оторвал голову генокраду и косым ударом отправил её в полет, на мгновение расчистив путь. Карлаен встретился глазами с другим Кровавым Ангелом и сказал:

— Афраэ…

— Иди, капитан. Я только замедлю тебя, а ты сам говорил — время на исходе. Я заставлю их истечь кровью и выкуплю обратно хотя бы малую его часть. — Афраэ развернулся и свободной рукой поймал существо за горло; одновременно он по широкой дуге взмахнул своим жужжащим цепным кулаком, наполняя воздух вонючим ихором. Он пошатнулся, когда генокрады врезались в него и закружились над ним. — Иди! Во имя Сангвиния, иди!

Карлаен колебался, но затем повернулся и отступил назад к остальным, попутно проклиная себя. Он слышал заедания и рычание цепного кулака Афраэ, пока воин сражался, но очень скоро тот замолчал, и всё, что он мог услышать — лишь какофонию криков, шипения и щелканья. Расчистив себе путь к арке и присоединившись к Алфею и остальным, он оглянулся, но увидел лишь бурлящую волну ужасных ксеносов, спешащих к нему. Афраэ был мертв.

Карлаен знал, что если они не поторопятся, то остальная часть отделения разделит его участь.

Повелитель выводка крался через курганы из человеческих трупов и тел его павших детей. Эти тела приводили его в замешательство, однако он не мог сказать, почему. В шаблонном механизме Разума улья не было места сентиментальности — всё было единым, а единое — всем. Тем не менее, повелитель выводка был лидером стаи задолго до того, как был связан с Разумом улья великой и успокаивающей песней его исключительной воли, и опустился рядом с телом одного из своих детей. Он поколебался, после чего потянулся когтем к изничтоженной туше и осторожно погладил тело.

Все существа умирали. Все существа были веществом для поглощения, массой, что будет добавлена к целому, преобразована, перекована и видоизменена. Он знал это, и он принял это, потому что не мог поступить иначе. Но всё-таки в его отравленной душе задержался осколок чего-то, что он не мог назвать — воспоминания о других временах и о других мертвецах, которые не были видоизменены, а вместо этого забраны для захоронения в тишине и тьме. Воспоминания медленно поднялись над шаблонным гулом, расцветая, растекаясь и быстро исчезая, прежде чем он смог полностью рассмотреть их. Он видел лица и слышал имена, но более ничего по-настоящему не понимал. И также ни о чем не тревожился.

Он поднялся на ноги и перешагнул через тело. Волна смерти, сопровождавшая наступление на захватчиков, лишь растопила ярость, кипящую в существе. Эта засада прошла не так удачно, как другие, и его добыча ускользнула вглубь руин дворца, обескровленная, но непокоренная. Его массивные когти постоянно сжимались и расслаблялись, пока он шагал в направлении борющейся кучки генокрадов.

Сражавшийся с ними воин в красной броне продолжал биться, хоть его положение и было безнадежным. Его оружие пришло в негодность или стало бесполезным, броня была расколота и изодрана, силовые кабели порваны, а экзоскелет погнулся и утратил первоначальную форму. Тем не менее, он боролся с беспокойной массой многоруких ужасов, столпившихся вокруг него. Повелитель выводка не мог ощутить такой эмоции, как восхищение, и всё же он почувствовал некое слабое волнение, бывшее чем-то сродни ей, когда присел на корточки напротив раненого захватчика.

Он мягко царапал землю, пока изучал своего врага; шквал образов из других засад хлынул через его сознание, и на мгновение он закрыл свои глаза, предаваясь удовольствию от принесенных картин. Ревущий, черноволосый гигант стреляет из своего оружия, пока не иссякает боезапас, после чего оказывается погребен под телами; другой, расплывшийся в едком дыме, исходящем из позолоченного кадила, атакован со всех сторон. Волна образов катилась всё дальше и дальше, и когда повелитель выводка, наконец, открыл глаза, он сделал это с удовлетворенным шипением. Организованные им засады прошли хорошо, и хотя многие из его детей погибли, враг был рассеян и обескровлен.

Его детям удалось сорвать шлем с воина, из разорванных шлангов брызнул переработанный воздух, когда кусок металла отбросили в сторону. Он поймал шлем, когда тот покатился мимо него и поднял, крутя в своих когтях. После чего посмотрел на воина и раздавил шлем одним движением своих сегментированных конечностей. Металл согнулся и треснул с пронзительным скрежетом.

Воин сплюнул и что-то произнес. Повелитель выводка не стал слушать его слова. Вместо этого он сосредоточил свое внимание на его мыслях, одну за другой выщипывая их, чтобы изучить, как если бы они были лепестками неких красочных цветов. Ему нужно знать, зачем они пришли. Что они ищут здесь, на его территории?

Каждая мысль ощущалась по-разному, и когда он поглотил их, в его разуме всплыли имена… Бартело… Алфей… Карлаен. Имена выживших захватчиков. Имена были полезны, он знал это. Имена были подобны ключам от замков сознания. С помощью имен он сможет вырвать волю и силу из своих врагов и сделать их беспомощными перед силой Разума улья.

Точно так же он подготовил к поглощению Асфодекс, хотя в то время ему не было известно об истинной причине своих действий. Он отсеивал самые сильные умы из числа планетарной аристократии и использовал имя, данное ему напуганными подземными обитателями, чтобы вселить ужас в самое сердце Фодии. И он делал это с удовольствием, потому что они были предателями, каждый по отдельности и взятые все вместе.