Брайан Крэйг - Пешки Хаоса Страница 28

— Не вопрос. И я найду самого подходящего человека, чтобы заменить беднягу Макри. Желаете подождать, пока он прибудет сюда?

— Нет. У меня встреча с Мелькартом, — Баалберит встал и пошел к двери, за которой на улице ждал его автомобиль.

— Разумно ли это?

— Это необходимо. В любом случае, этот так называемый дворец сейчас, вероятно, самое безопасное место в Калазендре — Мелькарт не может допустить, чтобы там что-то со мной случилось. Он считает, что у него и так достаточно поддержки, чтобы быть единоличным правителем мира, но понимает, насколько непрочна может быть эта поддержка. Он не может допустить, чтобы распространялись слухи, что он больше заботится о своей личной славе, чем о безопасности имперских граждан.

— Слухи все равно распространяются, — сказал телохранитель, открыв дверь автомобиля перед инквизитором и оглядевшись вокруг в поисках возможных угроз — каковых обнаружено не было.

— Это прискорбно, — ответил Баалберит, когда телохранитель сел в машину, закрыв дверь, и водитель мог ехать. — Не думаю, что мы можем позволить себе раскол в наших рядах — так же, как и губернатор. Если мы не сможем восстановить контакт с Империумом, мы должны хотя бы выиграть эту войну в Гульзакандре — а если сможем, мы должны будем убедить настоящих техножрецов и инквизиторов, что нас стоит спасти. Нам необходимо обуздать Мелькарта и заставить его прислушаться к голосу разума.

— Значит, никаких ответных действий не будет? — спросил телохранитель.

— Мы даже не знаем наверняка, что это он, — устало сказал Баалберит. — У нас ведь и так хватает врагов, не правда ли? Туземцы ненавидят нас больше, чем гвардейцев губернатора и армию, потому что именно мы пытаемся искоренить их нечестивую религию. Они не понимают, в какого рода войне нам приходится сражаться.

До губернаторского дворца было недалеко. Можно было бы легко дойти пешком, но обычай требовал, чтобы повелители «Империума» не ходили по улицам пешком. Они были Истинными Людьми, гражданами галактики, невзирая на тот факт, что уже в течение семи поколений жили на этой планете в изоляции. Ходить пешком — для туземцев.

Когда лифт поднялся на этаж, где находились апартаменты Мелькарта, Баалберит понадеялся, что в этот раз не придется выходить на этот проклятый балкон. Он ненавидел, что Мелькарт так издевался над ним, или хотя бы знал о том, что у него есть эта слабость, над которой можно издеваться. Однажды, подумал он, Мелькарт, стоя на балконе, высунется слишком далеко через край и упадет — но не тогда, когда Верховный Инквизитор будет стоять рядом с ним или даже вообще находиться во дворце. Сейчас еще не время — но времена меняются, иногда весьма быстро, и если Дейр Ажао был прав, времена могут резко измениться к лучшему. Через неделю, возможно, если только варп-шторм утихнет достаточно надолго, на Сигматусе может появиться настоящий имперский губернатор — и значение верности и решительности Верховного Инквизитора получит, наконец, должное признание.

Орлок Мелькарт в этот раз был не на балконе. Он сидел за рабочим столом, принимая других посетителей: трех старших армейских офицеров и оператора станции вокс-связи, должно быть, доставившего новости с фронта. По выражению их лиц Баалберит понял, что новости были плохими.

— Что случилось? — спросил он.

— Операция «Зонд», — кратко ответил генерал-майор Форх.

Баалберит нахмурился. Операция «Зонд» была не его идеей, но оценка ее необходимости основывалась на сведениях, полученных его псайкерами. Видение, о котором шла речь, к сожалению, было слишком неясным, но оно показалось достаточным, чтобы подтвердить тактическую важность некоего полукруглого холма к западу от деревни Одиенн. Решение занять Одиенн и организовать в деревне временную базу было принято независимо, но так как это было частью плана Фульбры, желательность срочного занятия этой предположительно важной позиции казалась вполне ясной.

— Должно быть, культисты уже заняли холм, — сказал полковник Балилла, — и люди Фульбры попали в засаду.

В его голосе явно слышалось обвинение. Военные, не понимавшие, как трудно иметь дело с псайкерами, никак не могли примириться с ограниченностью информации, которую мог получить Баалберит. Получив сведения о возможной тактической важности этого холма, люди Фульбры должны были учитывать вероятность засады.

— И на что они наткнулись? — агрессивно спросил Баалберит. — Полевая артиллерия? Штурмовые винтовки?

— Мы не знаем, — признался Форх. — Похоже, просто не осталось выживших. Что-то ужасное. Что-то чудовищное.

Он имел в виду колдовство, но не мог заставить себя произнести это слово.

— Даже если не осталось выживших, — произнес Баалберит, сохраняя презрительный тон, хотя он был наигранным, — у нас нет оснований предполагать, что случилось нечто необычное, не так ли?

— Это должно было быть нечто необычное, — мрачно возразил Форх. — Это были отличные солдаты — и хотя они пересекали пустыню налегке, но были вполне хорошо вооружены на случай любых чрезвычайных обстоятельств, которые только можно было предполагать.

— Даже если это действительно было что-то ужасное, — сказал Баалберит, — его применение дорого обойдется врагу. Пусть это была неудача, но мы должны продолжать наступление, невзирая ни на что. Сам факт, что мы сражаемся, чтобы уничтожить нечто настолько чудовищное, делает абсолютной необходимой эту войну — и победу в ней. Мы должны отправить на фронт самолет, чтобы Фульбра мог его использовать.

— Верховный Инквизитор прав, это неудача, — быстро вмешался Мелькарт. — Но не слишком серьезная. Мы потеряли несколько грузовиков и тридцать человек — но можем не сомневаться, что они не стали легкой добычей. Они должны были нанести ощутимый урон врагу. Это ослабляет позицию у Одиенн больше, чем мы ожидали, но эта позиция изначально была слабой, потому что туземцы успели отравить колодец. Наступательные операции на севере и юге продолжаются куда более успешно — наши потери незначительны, а потери противника уже исчисляются тысячами.

«Тысячами плохо вооруженных крестьян», подумал Баалберит. «Настоящий бой еще впереди».

— Но генерал Фульбра все еще запрашивает поддержку с воздуха? — упрямо спросил он. — Пункты дозаправки полностью готовы. Мы должны немедленно отправить самолет.

Мелькарт проигнорировал его слова, словно это было какое-то незначительное предположение.

— А какие новости у вас, Верховный Инквизитор? — спросил он, глядя прямо в глаза Баалбериту. Если он и знал о покушении на жизнь Верховного Инквизитора, то никак этого не проявил.

— Корабли Имперского Флота, несомненно, поблизости, — уверенно заявил Баалберит. — И им известно о ситуации на Сигматусе. Если варп-шторм утихнет…

— То есть вы утверждаете, что смогли отправить сообщение флоту? — уточнил Мелькарт. — И уже начали переговоры?

— Еще не совсем, — вынужден был признать Баалберит. — Единственное, чего мы смогли добиться — прослушать несколько важных сообщений между кораблями флота. Мы пытались установить телепатическую связь, но варп-шторм…

— Варп-шторм все еще создает помехи, и в любой момент может снова стать непроницаемым, — закончил за него Мелькарт. — Мы не можем позволить себе терять время, Верховный Инквизитор. Мы должны продолжать действовать по плану. Двести лет мы были изолированы от Империума, и не можем возлагать все наши надежды на возможность, что эта изоляция скоро закончится.

«Ты, конечно, не можешь», мысленно сказал Баалберит, «но я не думаю, что у нас есть какая-то альтернатива».

Вслух же он произнес:

— Но мы не можем и игнорировать эту возможность. Если варп-шторм продолжит затихать, командиры флота должны будут решить, стоит ли нам помогать или нет. Это будет серьезный риск, потому что неизвестно, когда активность варп-шторма снова может возрасти, и насколько сильным он может стать. Если они решат, что нам уже нельзя помочь — или что мы не заслуживаем помощи — тогда они могут принять решение об Экстерминатусе.

— Я просто поверить не могу! — резко сказал генерал-майор.

Баалберит понимал, что это действительно так. Форх буквально не мог поверить, что Империум — настоящий Империум, а не то слабое и искаженное его эхо, что было на Сигматусе — мог уничтожать целые миры, не делая различий между поклонниками Хаоса и теми, кто им противостоит.

Для таких людей как Форх Империум Человека был лишь смутным далеким воспоминанием, сохранившимся только в рассказах, оставшихся от пра-пра-прародителей, в которых вымысла было куда больше, чем правды. Форх думал о себе и о людях, себе подобных — к которым, вероятно, относил Иерия Фульбру и Орлока Мелькарта — как об Империуме, и считал само собой разумеющимся, что его понятия о власти и стратегии были общепринятыми. Ядро организаций, все еще носивших столь гордые названия как Инквизиция и Адептус Терра, было единственным местом на Сигматусе, где все еще сохранились истинные знания и истинная вера. Увы, извращенный разум Орлока Мелькарта, который предпочел бы, чтобы контакт с Истинным Империумом никогда не был восстановлен, был не слишком из ряда вон выходящим явлением в обществе, столь далеко сошедшем с пути праведности.