Иван Наумов - Бестиарий Страница 30

— А вот сюда я, пожалуй, зайду без сопровождения, — хитро улыбнулась Наталья Андреевна перед очередным магазином, — не возражаете?

Ян поднял глаза на вывеску, потом уставился в витрину и почувствовал, что щёки предательски зарделись. Даже на манекены смотреть было неловко, такое на них всё было воздушное и кружевное, обтягивающее и подчёркивающее, скорее обнажающее, чем прикрывающее.

— Да, здесь уж вы сами! Я и линеек размеров таких не знаю, и с выточками могу напутать…

Наталья Андреевна совсем по-девчоночьи прыснула:

— Зато тут ничего не фалдит!

Надо было использовать момент и рвать когти.

— Это насколько по времени, как вы думаете? — спросил Ян.

Наталья Андреевна скосила глаза на витрину, вынесла вердикт:

— Минимум — час. Не заскучаете?

— Нет! Буду болеть за вас издалека. Я, с вашего позволения, тогда ненадолго отъеду, хорошо? Если выйдете, а меня ещё здесь не будет, позвоните. Но я думаю, что вернусь быстрее.

— Ну и замечательно! У меня тут тоже дела ответственные, спешка не нужна.

Она строит мне глазки, или померещилось? Ян не был уверен. Чур, меня, чур!

Огляделся, не сразу сообразив, в каких краях бросил машину. Посмотрел на часы. Без пяти два. Супер! Ян любил, когда всё совпадает и сходится, когда задачи помогают решить одна другую. Нужно было спешить в музей.

Зацепив Цвайбрюккен по самому краю, Ян выехал на автобан, уходящий на юг. Не разгоняясь, не перестраиваясь в левую полосу, проплёлся с километр за швейцарским грузовиком и свернул на нужную бензоколонку. На всё про всё ушло пятнадцать минут. Значит, есть целых полчаса на разговор.

Как и везде в Европе, а особенно в Германии, продажу топлива владельцы заправочных станций всячески пытались совместить с другими услугами, чтобы одним выстрелом убивать максимальное количество зайцев. На бензоколонках открывались магазины, кафе, рестораны, гостиницы. Но вот музей на автозаправке Ян видел впервые.

Длинное двухэтажное здание прижималось к пологому склону высокого каменистого холма. Неимоверных размеров рекламный щит музея указывал прямо на вход, и захочешь — не ошибёшься.

Дверь вела в общий тамбур: справа располагался магазин запчастей, лестница, уходящая на второй этаж, вела в парикмахерскую и цветочный магазин, а слева, собственно, и был вход в музей. Латунная табличка с часами работы известила Яна об обеденном перерыве с двух до трёх. Вот же засада, огорчился он, но на всякий случай толкнул дверь. Она приоткрылась.

Свет внутри был выключен, а окна имелись только в дальнем конце зала. Ян сделал пару шагов в полутьме, прошёл между высоких стеллажей. Справа на стене угадывались контуры какой-то карты. В глубине стоял письменный стол, за ним сидела немолодая женщина, склонившись над бумагами в свете настольной лампы.

— Извините, — Ян подошёл чуть ближе, — а музей закрыт, да?

Женщина — бухгалтерша, наверное, — оторвалась от своих расчётов и присмотрелась к нему.

— Могу свет включить, — сказала она, — только без гида не интересно. Он в три придёт, подождите лучше. А так билет — пять марок, почти бесплатно. Хотите — пробью.

— Я, вообще-то, к профессору Фальцу. Он здесь? Мог бы я с ним переговорить?

Билетёрша хмыкнула, обернулась, щёлкнула несколькими тумблерами на щитке, и на потолке, потренькивая, понемногу разгорелись лампы. Но они освещали только первый зал — за широким дверным проёмом явно было продолжение экспозиции. Там зажглись разноцветные лампочки иллюминации, какие-то тусклые голубоватые светильники — видимо, другое освещение во втором зале и не предполагалось.

— Профессор принимает только по записи, — словно извиняясь, сказала она. — Вы ведь гороскоп составить?

Теперь, при свете, Ян с любопытством разглядывал сложную инсталляцию, занимающую одну из стен от пола до потолка. Словно кто-то взял круглую мишень для игры в дартс, увеличил её раз в шесть, раскрасил сектора в психоделические цвета, обшил по краю кусками меха, лоскутами тканей, обрывками рыбацкой сети. А потом просверлил в ней штук двадцать дырок, через которые продёрнул тонкую золотистую проволоку и заплёл её в сложный, вызывающий головокружение узор. Кем бы ни был этот «кто-то», встреча с психиатром явно пошла бы ему на пользу, отметил Ян. И тут же вспомнил рукотворную паутину в спальне на Остендштрассе. Ей-богу, между матрицей Ойгена и вот этим сумасшедшим дартс было пугающе много общего!

— Нет, — сказал Ян, — я не за гороскопом. Я насчёт обмена.

— Какого обмена? — не поняла билетёрша.

— Обмена фигурками. Талисманами. Мне поручили заехать, узнать, меняет ли профессор Фальц фигурки из своей коллекции.

Женщина вышла из-за стола, подошла к Яну, почему-то с опаской заглянула в глаза.

— С этим я не помогу, конечно! — сказала она напряжённо. — Знаете, давайте я позвоню, попробую узнать. Вы пока погуляйте, у нас тут много всего любопытного…

— Позвоните профессору? — обрадовался Ян. — Спасибо большое, я жду, конечно.

Он подошёл к кругу, чтобы рассмотреть его внимательнее. «Гороскоп атлантов», гласила надпись над экспонатом. Справа внизу — табличка с описанием, но не очень интересным. Про великие пророчества учёных атлантов, великую войну красного и жёлтого Знака, гибель Атлантиды и расселении пророков по Европе и Африке. А про сам гороскоп — ничего. Хочешь — не хочешь, дождёшься гида.

Билетёрша с телефоном в руке что-то негромко и торопливо говорила в трубку. Яну даже показалось, что не по-немецки. Наверное, на языке атлантов, расслабленно подумал он. Потом она несколько раз кивнула, поддакнула, попрощалась — и сразу подошла к Яну.

— Сможете пятнадцать минут подождать? Профессор Фальц сейчас на встрече, вот-вот должен закончить.

— Спасибо, тогда гуляю! — Ян достал из кармана пять марок. — Билет дадите?

— Вы же просто ждёте, — женщина махнула рукой, — да и гида всё равно нет. Смотрите так.

Ян ещё раз поблагодарил её и прошёл во второй зал.

Здесь сразу оказалось очень темно. Помигивающая цветная иллюминация не освещала помещение, а, кажется, только сгущала темноту. Ян почти наощупь сделал шаг, другой, третий… И уже знал, что увидит через секунду — потому что совсем недавно разглядел всё это во сне глазами Яна-не-Яна. Опять затрепетало сердце. Ну, что там? Будет или не будет?

Будет. За выступающей из стены вертикальной балкой открылось освещённое пространство. Большой стеклянный шкаф с десятком прозрачных полок. Сотни, тысячи металлических фигурок выстроены стройными рядами за пыльным стеклом. Маршируют медведи, бегут рысцой волки, парят горделивые орлы. Щетинятся иглами ежи, нюхают воздух собаки. Склонив головы набок, одинаково недоумённо смотрят вóроны. Плывут дельфины и каракатицы, греются на солнце ящерицы и змеи.

Ну и зоопарк развели эти атланты, попытался сам себя развеселить Ян. Он замер перед витриной и никак не мог оторваться от созерцания статуэток. Расправляют крылья летучие мыши, тянет щупальца хищный спрут, греется на солнце хитромордый кот.

Животные изображались с большим тщанием, по крайней мере, формы для отливки явно готовил мастер. Литьё же большей частью было посредственное — кое-где торчали заусенцы, в паре фигурок Ян заметил некрасивые каверны. Штамповка, как и всё вокруг в последнее время. Китай начинает и выигрывает.

В начале каждого ряда фигур стоял ценник. Что ж, вполне умеренный прайс. В среднем тридцать-сорок марок за фигурку, абсолютно нормальная цена для сувенирки…

Мысли о коммерции и ценообразовании были успокаивающими — они не давали мозгу свернуть на обдумывание вещих снов, прозрачных людей и прочей пугающей ереси.

Рядом со стеклянным шкафом на стене висел большой плакат, подсвеченный сверху неяркой лампой. Таблица в десяток столбцов: цветные квадратики с изображениями фигурок и прямоугольники пояснительного текста. Шрифт был мелковат, Ян шагнул ближе.

«Вы творческая натура! БРОНЕНОСЕЦ научит, как показать друзьям всю прелесть ваших фантазий и как вовлечь их в игру!»

Почему-то ассоциации приходили в голову только неприличные.

«С ОРЛОМ вы легче овладеете риторикой, а ваш дар убеждения никого не оставит равнодушным!»

Отъедают хлеб у Дэйла Карнеги…

«Пока КОТ рядом, вы всегда сможете трезво оценить последствия своих поступков!»

Ага, кошки есть, а как с мышками? Какой же длиннющий перечень…

На столе билетёрши зазвонил телефон. Она сняла трубку и разговаривала уже громче. Точно не немецкий, констатировал Ян, но такого языка он раньше никогда не слышал.

— Вы здесь? — билетёрша вошла в зал с фонариком, неприятно посветила Яну в глаза. — Должна вас огорчить. Оказывается, у профессора сейчас лекция в Кёльне, и в Цвайбрюккен он вернётся только к выходным. Он просил взять ваши координаты. Сегодня перезвонить не обещал, но сказал, что обязательно с вами свяжется.