Аарон Дембски-Боуден - Чёрный Легион: Омнибус Страница 33

— Мы держим их в оцепенении при помощи алхимии, — добавил Валикар. — Некоторые из них сгинули, в других еще проявляются признаки тех, кем они были.

Мне не хотелось спрашивать о пророке Несущих Слово. Я доверял Валикару, как доверял и Кераксии, однако не был уверен, что мне хочется, чтобы кто-то из них понял, насколько далеко простираются мои интересы на самом деле. А чем меньше они знали, тем меньше могли рассказать, если бы их к этому принудили.

Мы двинулись дальше. Нескольких Сынов Гора выдернуло из доспехов. Нескольких — нет.

Фальк, — передал я внутрь емкостей с плотью.

Хайон?

Голос моего брата, хотя лишь едва узнаваемый. Он исходил из капсулы у западной стены. Мы приблизились. Нефертари прошептала что-то, что я не расслышал, поскольку отвлекся, а Леор выругался на уродливом, искусственном наречии своего Легиона.

Когда воины Легионес Астартес получают раны, выводящие их из строя, они обычно реагируют двумя путями. Первый — это стыд. Не меланхолия или горе, а искренний и яростный стыд. Стыд, что остался в живых, а твои боевые братья пали. Стыд, что не сможешь снова держать строй, пока твоими ранами не займутся. Это не сентиментальное хныканье, а рана, нанесенная душе в той же степени, что и телу. Когда ты не в силах более исполнять свое единственное предназначение, то самое, ради которого тебя возвысили над смертными людьми, всегда найдется частица стыда. Сомнение врезается в самую твою суть.

Вторая, гораздо более заметная, реакция — это ярость. Порой она искусственная, или же содержит в себе оттенок театральности, чтобы погасить чувство стыда. Чаще это просто злость — злость на самого себя, что позволил такому произойти; злость на свою никудышную удачу; злость на врагов, какой-то коварный выпад которых проскользнул под твою защиту. Ярость может окрашиваться юмором, упрямством, или же обетами возмездия, даваемыми собравшимся у твоей постели братьям. Внутренняя сила проявляется бесконечным количеством способов, но в центре этой эмоции всегда лежит злость.

Когда я заново открыл свои чувства, чтобы вновь связаться с Фальком, то не ощутил никакой из обычных солдатских эмоций, которых ожидал. Вместо них я почувствовал бурную, ожесточенную сущность, делившую с ним тело, и его собственное изнеможение, окутывавшее разум, словно саван.

Он боролся за контроль над собственным телом. И он очень, очень устал.

Хайон?

Я здесь, Фальк. Я приблизился к стеклянной емкости, глядя на когтистое существо, в которое превратился мой брат. Мне хотелось, чтобы он ощутил, что я рядом, если это вообще было возможно.

Фальк скрючился в пузырящейся поддерживающей жидкости, практически приняв позу эмбриона. Он был зафиксирован в центре паутины каналов подачи химикатов и кабелей питания и удаления отходов. На лишенной кожи мускулатуре виднелись нити внутренностей, свисающих с неприкрытого мяса и замутняющих жидкость вокруг. На обнаженном теле были видны признаки порожденной мутацией смертоносности: сквозь суставы и группы мышц пробивались матовые гребни ножей из желтеющей кости.

Нерожденные, Хайон. Тысячи. Когда мы попытались бежать, то попали под обстрел… Варп-ядро… Герметичность корабля нарушилась…

Двойственность его голоса — человеческая искренность и насмешливый шепот демона — привносили в его интонацию злобную нотку.

Я понимаю, Фальк. Что с Саргоном?

Ушел.

Так. Саргон пал. Меняло ли это что-нибудь? Могли ли мы отправиться в неизвестность без указаний? Захотелось бы нам вообще туда идти, направляться в ловушку, построенную на обещании мертвеца?

Да. Я желал смерти Гора Перерожденного и желал этот корабль.

Впрочем, без Саргона…

Нет, — настойчиво передал Фальк. Он слышал мои мысли и отвечал на них. Не мертв, Хайон. Ушел.

Я уставился на монстра, плоть которого постоянно менялась.

Ушел? Ты хочешь сказать, он исчез до нападения Нерожденных?

Не могу сказать наверняка. Мы выбрались на «Восход трех светил», хотя это разрушило нашу телепортационную чашу. Корабль начал спасаться бегством. В какой-то момент Саргон находился там, он был готов отвести нас в безопасное место. Варп-ядро вспыхнуло. Был свет, шум, горел металл. А потом пришли Нерожденные.

Я ничего не сказал, давая моим подозрениям оформиться. Ни разу в своей жизни — ни тогда, ни после той ночи — я не встречал пророка-альтруиста. Каждый провидец намеревается отыскать что-то для самого себя, следует собственному плану. Меня занимал лишь вопрос, что задумывал Несущий Слово, и что он сотворил при помощи своей силы.

Фальк, я вытащу тебя отсюда.

Я до сих пор чувствую свои пальцы, — сказал мне восставший мертвец, напряженно хрипя природным голосом Фалька. Его ужасные когти заскребли по стеклу. Я чувствую, как каждый атом моего тела содрогается, изменяется.

За его словами я ощущал то же самое. Демон внутри его тела струился по кровеносной системе, преображая все, с чем соприкасался. Медленный процесс, однако неотвратимый.

Потерпи, брат. Я доставлю тебя на «Тлалок».

Выходец с того света снова дернулся во мгле. Я не мог слышать его скрежещущий голос.

«Мстительный дух», — произнес он. Ты еще поможешь мне его найти?

Тебе повезло, что ты вообще выжил. Эти поиски уже стоили тебе флота, сотен воинов и тысяч рабов.

Создание ударилось о переднюю секцию емкости, протягивая ко мне когти. Щелевидная пасть щелкнула зубами, словно пытаясь полакомиться моей плотью.

Я найду Абаддона я найду Абаддона я най…

Фальк…

Я заберу «Мстительный дух» это надежда моего Легиона я за…

Успокойся, брат. Я тебе помогу. Конечно же, я тебе помогу. Я же здесь, разве не так?

Конвульсии ожившего мертвеца замедлились.

Они держат нас заторможенными при помощи когнитивных подавителей и блокираторов адреналина. Предотвращают побег.

Предосторожности Правительницы, не более того.

Мне уже доводилось иметь дело с Дваждырожденными, бесчисленное множество раз. Я их не сдерживал. У меня не было в этом необходимости.

Освободи меня, Хайон.

Что характерно, даже от его изуродованного и истерзанного тела исходило раздражение выпавшим на его долю заключением. Но от чего освободить? От оков здешнего заточения, или же от демона внутри? Несмотря на всю мою силу, власть человека имеет свои пределы. Изгнать демона из плоти смертного подразумевает не простой экзорцизм вроде жреческой молитвы или шаманских песнопений. В реальности это почти всегда оказывалось смертельно для носителя.

Я освобожу тебя, друг мой. Когда ты окажешься на борту «Тлалока», мы обдумаем, как изгнать демона.

Изуродованный человек забился в жидкости, содрогаясь, истекая кровью и корчась. Сперва я подумал, что его злость наконец-то прорвалась наружу, однако его тело изгибалось мучительными рывками из-за неконтролируемых спазмов. Критический отказ органов? Биологические показатели не подскакивали и не падали, но он продолжал дрожать, разинув вибрирующее клыкастое отверстие рта. Его мутировавшее тело кровоточило, тряслось и билось в поддерживающих путах, сжимая и разжимая когти.

А затем я разобрал, посредством слабой связи между нашими разумами.

Он не умирал. Он смеялся.

Часть II

Абаддон

Перерождение

Я диктую эти слова Тоту и ощущаю, как среди моих пленителей нарастает беспокойство. Эти мужчины и женщины, называющие себя инквизиторами, предпочли бы, чтобы я рассказывал истории о победах Черного Легиона — о Черных крестовых походах, о переродившихся Сынах Гора, Вестниках Конца Времен. Они жаждут найти среди слов крупицу слабости и молятся, чтобы моя откровенность выдала уязвимость в сердце моего Легиона.

Однако, веря в это, они обманывают сами себя и совершают ту же самую ошибку, которую допустили Девять Легионов, когда Черный Легион только начинал свое возвышение. Наша правда заключается не в простой воинской силе или нерушимой воле. Точно так же дело обстоит и с Абаддоном. Магистр Войны владеет клинком, раздирающим реальность на части, и носит коготь, который сразил двух примархов, но даже это оружие — лишь ничего не значащие безделушки на его жизненном пути. Хроники вроде этой требуют определенного контекста. Важно знать, где заканчивается легенда и начинается история.

Так что мы еще дойдем до прибытия Морианы, прислужницы Императора и провидицы Осквернителя, известной во всей Империи Ока под именем Плачущей Девы. Дойдем до Башни Безмолвия и демонического клинка Драх`ниена. Дойдем до «Крукал`рай», сотворенного в океанах нереальности и нареченного Империумом Людей «Планетоубийцей».

Первые из нас — Леор, Телемахон, Ильяс, Валикар, Фальк, Саргон, Вортигерн, Ашур-Кай и я сам, а также множество других — много раз говорили об этом же самом. История Абаддона — это история о сломленных людях, которых он воссоздал заново как братьев, и точно так же история Черного Легиона переплетена с рассказами о тех изгнанниках и отверженных, которых он со временем собрал вместе. Вот что делает нас уникальными. Вот почему мы покорили Империю Ока и почему займем Трон Терры.