Дикий наездник - Торп Гэв Страница 34

Шаги за спиной заставили автарха встрепенуться. Он стремительно повернулся и столкнулся с новоприбывшим — альдари в вычурной кабалитской броне и неискренней ухмылкой на лице.

— Ты кое-что упустил, — сказал Азкар, его заместитель и источник постоянного раздражения.

Бывший драконт из Темного города бесцеремонно прошел в сумрачную командную комнату, опытным взором оглядывая спроецированное поле боя. Его привычная полуулыбка исчезла, едва он ощутил на себе неприязненный взгляд командира.

— Что? — Мелиниэль сосредоточился на незваном госте, одновременно пытаясь удержать в голове десятки мыслительных процессов. — Упустил?

Комморрит указал на дыру в переплетении рун и линий, обозначающих волны атаки и потенциально победные маршруты наступлений.

— Тут брешь.

— Я знаю о ней, — отмахнулся автарх и злобно фыркнул, бросив попытки сохранить вдохновение перед лицом неожиданного вторжения. — Я жду подтверждения некоторых фактов от кланов Огнеходов и Пепельных Танцоров и провидцев Сайм-Ханна.

— Понятно, — сдался Азкар. — Кажется приемлемым.

— А ты со своими кораблями готов к развертыванию?

— Поэтому я и пришел, — недоуменно скривившись, сказал бывший драконт. У нас проблема. — Паутина заблокирована.

— Заблокирована? Что это еще значит?

— Так сказали ткачи ветра клана, — пожав плечами, пояснил ему Азкар. — Она заблокирована. Пути дальше нет. Нас остановили.

— Но мы еще даже не на низкой орбите Агариметеи. — Образ психолита распался пылинками и собрался заново в приблизительное расположение флота альдари. Они все еще находились в артериальном туннеле Паутины, откуда ткачи ветра должны были создать временный проход к поверхности мира-гробницы.

Он выпустил свои мысли в Шепот.

+Эльдрад?+

+Я знаю, что ты ищешь, но это невозможно.

+Должен быть способ подобраться ближе.+

+Его нет. Я проверил барьер, и он охватывает всю планету. Это мощное нуль-поле, которое, как я считаю, было активировано вскоре после бегства Нуаду в Паутину. Некронтир возвели антипсихическую защиту, чтобы не дать прорваться к ним через Паутину. Мы не можем попасть на поверхность.+

Мелиниэль подавил вздох и подал утвердительный сигнал, прежде чем вернуться назад.

— Ты это почувствовал? — спросил автарх своего спутника.

— Да, — рассеянно ответил Азкар. — Как я сказал, Паутина заблокирована.

— Тогда нам нужно собрать флот для нетипичной атаки.

Мелиниэль ощутил в груди импульс удовлетворения, по которому догадался, что эта стратегия будет нести куда большие сопутствующие риски, чем нападение непосредственно из Паутины.

— Может, нетипичной для тебя, но не для меня, — сказал его подчиненный. — Я провел немало рейдов без такой роскоши, как портал Паутины.

Мелиниэль подавил прилив уязвленной гордости, за которым точно последовал бы выговор.

Памятуя о том, что нельзя позволять неуравновешенному темпераменту влиять на свои действия, автарх глубоко вдохнул, настроил психолит на рудиментарное отображение планеты и обернулся к бывшему драконту. Взмахом руки он указал на дисплей.

— Мне тоже не чужда пустотная война, но прошу, поделись со мной опытом…

— Что ты видишь?

Нуаду отвернулся от стекловидной панели в обзорной галерее, когда через широкую арку вошла Иврайна в полном боевом облачении. Визарх, подобно багровой тени, остался ждать сразу за дверью. Алориниса, видимо, совершенно не волновала приватность их беседы, поскольку он, виляя хвостом, забежал следом за хозяйкой.

— Там? — кивнув на окно, спросил Нуаду. — Или здесь?

Иврайна раскрыла веер, и Нуаду прищурился из-за отраженного острыми листами звездного света. Открывающая Седьмого Пути зашагала по узкой галерее, не сводя с Нуаду глаз, будто пикирующая хищная птица. Дикий лорд, прижатый к месту ее взором, не мог ни заговорить, ни шелохнуться, и от подобного состояния, которое он не мог одолеть, Нуаду ощутил к самому себе настоящее презрение.

Она остановилась рядом с ним и, обернувшись, махнула веером на зеленый мир перед ними. Сияние местного светила, отражаемое от солнечных парусов других кораблей флота, словно окутывало Агариметею ореолом мерцающих огоньков.

— Мир, — выдавил из себя Нуаду, сфокусировав взор на планете вместо отражения избранной дочери Иннеада. Ее близость отдавалась в душе у Нуаду холодной дрожью, как будто одного присутствия Иврайны могло хватить, чтобы вырвать его душу из тела. Он тяжело сглотнул. — Потерянный мир?

— Это ожившая история, Нуаду. — Она постучала веером по панели. — Я следовала за самыми старыми мифами в поиске артефактов из времени, что даже наши предки считали древним. Времени, когда боги и Старейшие еще были не существами из легенд, а реальностью жизни. В этом мире покоится осколок тех времен. Мы думаем, что Грехопадение случилось давным-давно, однако в шесть тысяч раз больше времени миновало с той поры, как некронтир впали в дрему.

— В голове не укладывается, — признался Нуаду. — Тридцать тысяч поколений.

— Но ожившие механические создания в этом мире, а также во многих других вроде него, не единственные пережитки того времени.

Быстрее, чем Нуаду успел уследить, Иврайна протянула руку и легко коснулась его лба пальцем. Он ахнул, как будто ему в мозг погрузилась ледышка. От места прикосновения во внезапном калейдоскопическом взрыве заструились видения: сначала быстро пронеслись сценки из его жизни, а затем миражи слились, казалось, в бесконечный поток образов и лиц, которых он не знал.

Он отшатнулся, часто дыша. Сердце в груди бешено колотилось.

— Что это было? — привалившись к панели-стене, резко спросил он.

Послеобразы загадочных, но тревожно знакомых картин продолжали гореть в мыслях. Он вспомнил — словно уже был там — гигантские города в космосе, намного крупнее любого рукотворного мира. Рядом ступали громадные фигуры, напомнившие ему аватар Кхаина, выше титанов «Фантом». Из орудий они опустошали странные города, и испепеляли армии грязных животных-чужаков. Нуаду узрел, как звенья кораблей, что размерами превосходили «Сон Иннеада», уничтожали целые звездные системы. Нескончаемые легионы воинов-скелетов и ужасающие машины разрушения обрушивались на миры и сжигали их дотла. Вместе с ними плыли пожиратели солнц — и они же прожорливые солнца по своей природе, — погружающие галактические территории врагов во тьму.

— Что?.. Как?.. — Он немного пришел в себя и увидел перед собой Иврайну, глядящую на него так же пронзительно, как и прежде.

— Душа альдари помнит, — сказала Дщерь Теней. — Она существует так же долго, как и погребенные под этим миром конструкции. Только все это время она расцветала и жила, а не обреталась в стазисе, в отличие от последних. Душа альдари училась и росла, становилась сильнее, чем когда-либо прежде. Однако сейчас она заключена в оболочке твоего тела и не может выразить себя полностью.

— Выразить в чем? — Он заставил себя выпрямиться и снова посмотреть на планету, лишь чтобы не встречаться с тревожащим взглядом провозвестницы.

— Во всем.

Он перевел взор обратно на нее, разгневанный на самонадеянное вторжение в свой разум.

— Зачем ты мне это показала?

— Чтобы тебе более не нужно было это представлять. — Лицо Иврайны неуловимо смягчилось. — И, возможно, тебе стоит подумать над тем, что мы ищем, и понять, на что способна твоя душа, если ее освободить.

Она направилась к двери, однако, услышав голос Нуаду, остановилась.

— Я не присоединюсь к иннари, — сказал он ей. — Мой клан, мой народ — они для меня все. Я не брошу их ради тебя, Иврайна. Если думаешь, что заставишь меня услышать Шепот, то ты ошиблась.

Поначалу казалось, будто Иврайна уйдет в молчании, но, легким шагом достигнув двери, она замерла и склонила голову. Алоринис с громким мяуканьем промчался мимо нее. Она кинула на Нуаду косой взгляд.

— Могущество Иннеада в том, что ты попадешь к ней независимо от того, идешь ты за мною или нет.