Альфарий: Голова Гидры (ЛП) - Брукс Майк Страница 38

Хорус, конечно, не может видеть моего лица, потому что оно скрыто под шлемом. Он слегка поворачивается, чтобы выхватить силовой меч, и в это время первый из его четырех телохранителей оказывается рядом со мной. Они облачены в доспехи Марк IV, а не терминаторские, которые носят его Юстерианцы, и ни на одном из них нет знаков различия, которые указывали бы на то, что они являются членами Морниваля. Хорошо. Убийство его элиты или ближайших советников было бы не лучшим способом снискать расположения ярчайшей звезды в созвездии Империума.

Первый Астартес поднимает болт-пистолет и лишается руки. Я вонзаю наконечник копья в грудь другому, бросаю его в третьего, затем подныриваю и прокручиваю «Бледное Копье» над головой, снося головы четвертому и однорукому первому. Третий лежит передо мной и пытается подняться. Я кладу острие своего оружия у основания его шеи.

— Стой! — рявкает Хорус, раскидывая руки. Я слегка поднимаю свое копье, изображая человека в замешательстве, который видит, как его противник обращается к нему, вместо того, чтобы атаковать. Честно сказать, я действительно был немного ошеломлен, когда Хорус приближался ко мне. Мой близнец говорил мне о потоке харизмы Луперкаля, о пламени его духа, но я не был по-настоящему готов к этому. Он — существо силы и цели. В этот момент я понял, почему воины так радостно следуют за ним, почему враги бегут и почему побежденные считают себя освобожденными.

— Наконец-то нашелся мой последний брат! — объявляет Хорус, и в его глазах блестят слезы радости. — Брось оружие, брат! Ты среди друзей! Ты со своей семьей!

— Кто ты такой? — спросил я, и мой голос, несмотря ни на что, звучал неуверенно. И это не просто притворство.

— Я — Хорус, известный моим воинам как Луперкаль, — отвечает Хорус. — Я примарх Лунных Волков и первый сын Императора, Повелителя Человечества. Я твой брат.

Он слегка качает головой, словно не в силах поверить в то, чему стал свидетелем.

— Как тебя зовут? — спросил он.

Я поднимаю руки и снимаю шлем. Пока я смотрю в глаза Хоруса, легкие вздохи на мостике говорят мне, что сходство наших черт было замечено.

— Я — Альфарий.

Это была ложь.