Брэнден Кэмпбелл - Щит Ваала: Омнибус Страница 41

Тот отшатнулся, ловя равновесие и потеряв возможность ответить. Тиранид продолжил атаку, постоянно вынуждая Карлаена отступать. Генокрады стремительно разбегались от них, как волки, выжидающие, пока их добыча сама себя измотает. Тиранид вскрикнул и парировал неуклюжую попытку капитана оттолкнуть его. Карлаен проклял себя за глупость и попытался встать на ноги. Генокрад бросился на него, и воин почувствовал резкую боль, расползающуюся по его ноге. На мгновение ослабнув, капитан опустился на колено. Тиранид пнул его в бок своей костлявой ногой и опрокинул на спину, во всё прибывающую воду.

Мгновение, длившееся, казалось, вечность, Карлаен барахтался в воде. Гораздо лучшие воины, бывало, погибали ещё хуже и нелепее, но это было слабым утешением. Если он умрет, в провале его миссии можно почти не сомневаться. В нем собралась ярость, и мысли его утонули в настойчивом красном гуле. Тиранид нанес ему удар сверху вниз, направив четыре клинка под углом так, чтобы пробить оба сердца капитана. Ранее это действие показалось бы очень быстрым, но теперь, в красноте, оно замедлилось. Карлаен мог рассмотреть капли воды, ползущие по всей длине клинков, и слышать издаваемый ими звук, когда орудия, опускаясь, пронзали воздух.

Молот Ваала резко и неожиданно поднялся из воды, разбив четыре костяных клинка. Перенапряженный воин тиранидов склонился вперед. Рука Карлаена взметнулась вверх, хватая нижнюю челюсть твари. Сервоприводы зашипели, и он вырвал челюсть существа из черепа. От боли и неожиданности оно попятилось, и капитан вскочил на ноги, сжав обеими руками молот, одновременно разворачивая его для очередного удара. Никаких мыслей о тактике или стратегии, только бурлящая потребность увидеть ихор своего врага, разливающийся в мутной воде, поднимавшейся вокруг них.

Карлаен избивал существо, нанося удары то в одну, то в другую сторону, пока оно, наконец, не упало на колени. Панцирь твари покрывали выжженные воронки и паутины трещин. Капитан поднял молот и, зарычав, опустил его, обрушив на череп тиранида. Когда тот упал, он развернулся в поисках новых врагов, чтобы насытить свою ярость.

Изводившие его генокрады были только рады этому. Они поспешно кинулись к нему, набросившись со всех сторон, двигаясь слишком быстро, чтобы он сумел их отследить, и, рассеиваясь, едва ему это удавалось. В отдельных местах когти пробили броню, открывая свежие раны, и капитан взревел. Сражаясь, он в то же время изо всех сил старался выплыть из багрового мрака, поселившегося в его сознании. Он ещё не поддался “красной жажде”, а потому заставил себя сосредоточиться на боли, снова воспользовавшись ей, чтобы сконцентрироваться. Потерять себя сейчас — значит, потерять всё.

Словно почувствовав его новое средоточие, генокрады удвоили свои атаки, наваливаясь на него и не считаясь с потерями. Стоило ему отбросить одного, как ещё два вцеплялись в него, пытаясь снова сбить с ног, где он будет лёгкой добычей.

Сквозь дымку битвы и брызги мутной воды Карлаен увидел, что Алфей, наконец, достиг ворот, Дамарис и Леонос стояли по обе стороны от него. Стволы штурмболтеров близнецов раскалились добела, пока они сдерживали волну. Остальные терминаторы также были окружены и сражались за свои жизни с тиранидами и генокрадами. Как бы то ни было, Алфей достиг ворот. Облегчение нахлынуло на капитана — лишь затем, чтобы исчезнуть в тот же момент.

Стоило Алфею поднять голову сервитора, чтобы открыть противовзрывную дверь, как по большой каменной стене, вмещавшей выход, вниз бросилась фигура. Карлаен выкрикнул предупреждение в вокс и поднял штурмболтер. Он открыл огонь, его матрица наведения изо всех сил старалась удержать прицел на фигуре. Болты вгрызались в стену вокруг чудовища, пока оно двигалось. Полоса света выхватила фигуру из темноты, и Карлаен вздрогнул, узнав повелителя выводка. Он поджидал их. Он позволил своим сородичам изводить Кровавых Ангелов, довести их до безумия, чтобы потом забрать свою награду.

Пока Карлаен смотрел, повелитель выводка приземлился посреди терминаторов, сверкнув когтями и выпотрошив несчастного воина. Древняя броня, реликвия золотого века, разорвалась под его когтями как бумага, и воздух наполнился кровью. Терминатор рухнул, и повелитель выводка перепрыгнул через повалившееся тело навстречу Алфею.

Карлаен рванулся вперед, сбивая шипящих генокрадов и уже зная, что, как и в прошлый раз, он не успеет. Иосия ринулся на перерез существу, его клинок сверкнул, высекая искры из стены, когда повелитель выводка проскользнул под ударом. Четыре когтя метнулись вперед и пробили нагрудник терминатора. Иосия кашлянул кровью и повис на когтях своего убийцы. Повелитель выводка отбросил умирающего Кровавого Ангела, швырнув его мёртвое тело на Алфея.

Сержант пошатнулся, и мгновение спустя подле него оказался повелитель выводка. Существо вырвало вопящего Флакса из хватки Алфея и прыгнуло во тьму по ту сторону противовзрывных дверей, когда те, наконец, открылись. Едва повелитель выводка исчез, как его место заняли новые генокрады, вырвавшиеся из распахнутых дверей и обрушившиеся на терминаторов. Штурмболтеры стреляли, а силовые оружия гудели, но терминаторы не могли последовать за повелителем выводка — нападающие прижали их на месте.

По-прежнему рвущийся вперед Карлаен не обращал внимания на преследующих его существ и, когда он уже почти дошел до своих товарищей, твари сбили его с ног. Генокрады столпились вокруг него, прижимая руки и разрывая броню. Карлаен метался, пытаясь сбросить их, но тварей было слишком много. Одна из них занесла коготь над его головой, собираясь прикончить капитана. Его мысли бессвязно гудели, а в черепе застучала “красная жажда”, когда он взглянул в лицо своей смерти.

— Нет, брат. Не сегодня суждено умереть тебе. Ни один сын Ваала не погибнет столь бесславно, пока жив Кассор.

Кассор навис над ним, разбрасывая ударами генокрадов. Клешни дредноута сомкнулись и погрузились в тело генокрада. Существо завизжало в агонии, когда Кассор сдернул его с груди Карлаена и поднял в воздух.

— Внемлите моим словам, предатели. Дело ваше — прах, а чемпионов ваших повергнет Кассор.

Дредноут развернулся, швырнув генокрада на кучку его собратьев и сбив их. Закрепленный под клешней Кассора штурмболтер взревел, и ошеломленных ксеносов разнесло в кровавые клочья. Кассор повернулся к Карлаену.

— Вставай, брат. Кассор задержит врага. Заверши миссию свою. А резню сию доверь Кассору.

Ярость Карлаена утихла, и он встал на ноги. Взяв молот и бросив последний взгляд на дредноута, капитан бросился к воротам. За считанные секунды он расчистил себе путь, пока его братья формировали вокруг него кордон, сдерживая рычащие и шипящие потенциальные помехи. Когда капитан достиг противовзрывных дверей, те начали закрываться, но он без колебаний бросился в неуклонно сужающееся отверстие.

Едва противовзрывные двери захлопнулись, Карлаен последовал за своим врагом во тьму.

Глава четырнадцатая

Карлаен в одиночестве шагал по запутанным тоннелям под дворцом. Темные основания зданий вырастали вокруг него, подобно второму городу. Это место было темным, тесным отражением поверхности, подходящим логовом для такого чудища как Отродье Криптуса. Капитан слышал вокруг звуки воды, мчащейся по канализационным трубами и коллекторам Фодии. Даже сейчас, когда всему скоро придёт конец, городские сервиторы поддерживали систему в рабочем состоянии, как были запрограммированы. Они будут исполнять свой долг до самой смерти. Карлаен мрачно улыбнулся. В чём-то он не отличался от этих безмозглых дронов.

Они просто были разными шестеренками в великой машине, запрограммированными, чтобы выполнять необходимые функции — сервиторы занимались санитарно-гигиеническим состоянием Фодии, а Карлаен убивал врагов человечества. У него ушли десятилетия на то, чтобы принять эту основополагающую истину. Десятки лет высокомерия, самоуверенности, жестокой войны и кровавой резни. Когда-то он считал себя особенным. Князем войны, получившим божественные дары, чтобы укротить Галактику во имя ордена и Императора. Но время поработало над его уверенностью, заточив её до смертельной, убийственной остроты. Теперь он осознавал, что был лишь одним воином из миллионов, сражающихся против единой голодной тьмы.

И когда эта тьма окружила его, разум Карлаена заполнился единственной мыслью, повторяющейся, подобно удару молота, воспоминанием от которого он не мог убежать, и которое больше не мог похоронить под мыслями о долге и необходимости. Он слышал их пока шёл, подобно ложному сигналу в открытом вокс-соединении. Голоса его мертвых братьев, мягко бормочущие в темноте.

Он вновь подвел их. Алфей и остальные заплатят цену его неудачи, оценивая со всех сторон и готовясь ко всем возможным событиям. Такое уже происходило однажды, он повёл своих братьев во тьму, и они погибли, потому что его прагматизм и практичность подвели их. И это повторялось вновь. Сквозь красный гул, в голове Карлаена всплыли воспоминания о той последней, обреченной битве.