Уолтер Уильямс - Путь судьбы Страница 43

– Я знаю джедая-целительницу Силгэл, она была бы рада научиться этому.

– Я могу научить ее, если она этого захочет. И если мне разрешат выйти на свободу.

– Ты можешь научить, не выходя из этой камеры, – напомнил Люк.

Хитрая улыбка проскользнула на лице Вержер.

– Да, я могу… но буду ли я это делать?

Она засмеялась своим свистящим смехом и бросила в рот конфету.

– Если военные выпустят тебя отсюда, – спросил Люк, – поможешь ли ты нам в нашей борьбе с йуужань-вонгами?

Вержер засунула конфету за щеку и сказала:

– Да, насколько это будет совпадать с моими целями. Хотя я скорее учитель, чем воин, и я полагаю, что моя главная задача – помочь Джейсену, потому что у него особая судьба… – Ее глаза прищурились, – Но я понимаю, что он твой ученик, а не мой, и у тебя могут быть насчет него другие намерения…

– Я рад, что ты понимаешь это, – Люк очень сомневался, захочет ли он, чтобы Джейсен снова общался с Вержер.

– Думаю, я могу многому его научить, – заметила Вержер.

– Я не хочу, чтобы он становился зависимым от тебя, – возразил Люк.

– И я тоже.

На некоторое время наступило молчание. Потом Вержер сказала:

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но Джейсен дал мне понять, что ты наложил на джедаев определенные ограничения во время этой войны, запретив им агрессивные действия.

– Я пытался сделать это, – сказал Люк и засмеялся, – Но мои успехи были весьма скромными.

– Но, как я поняла, ты сам предпринимал агрессивные действия против Империи. Например, ты был в эскадрилье, атаковавшей первую Звезду Смерти. Ты спланировал и выполнил уничтожение криминальной организации хатта по имени Джабба. Ты принял воинское звание и участвовал в многочисленных – не оборонительных – боях против сил Империи и других врагов. Ты не ограничивал себя разведывательными миссиями и помощью беженцам.

– Все это правда.

– Так мой вопрос: что изменилось?

Люк некоторое время думал, подбирая аргументы.

– Во-первых, йуужань-вонги – совсем другой враг, – начал он, – Наши способности джедаев оказались неэффективны против них. И – как я сказал вчера – я не знаю, являются ли такие чуждые существа частью жизни, как мы ее знаем?

Вержер кивнула.

– Ты слышал мое мнение о йуужань-вонгах – они не являются чем-то чуждым Силе и жизни.

Люк на некоторое время задумался.

– Я так не думаю, – сказал он. Кодекс Джедаев весьма четко излагает отношение джедаев к агрессии. Сейчас я знаю о Темной Стороне гораздо больше, чем знал в двадцать лет. Я знаю, как легко тьма может овладеть тобой, как она может проникнуть в сердце, и я знаю, что многие из моих учеников не готовы встретиться с ней.

– Ты отрубил руку своему отцу.

– Да.

– И ты хочешь защитить своих учеников от ошибок, которые ты совершил?

– Конечно.

Во взгляде Вержер мелькнуло презрение.

– Это твое самомнение.

Люк очень возмутился.

– Ты не знаешь моих учеников. Не знаешь, какими отчаянными и опрометчивыми они могут быть. Не суди их всех по одному Джейсену, – он сделал паузу, – Кип Дюррон убил миллионы…

– И ты, как его учитель, несешь за это ответственность.

Снова Люк не сразу нашел что сказать.

– Ситуация была сложной… Я был парализован, а Кип находился под контролем…

– Ты хочешь сказать, что это не твоя вина, – перебила его Вержер.

– Я мог быть больше осведомлен о ситуации, – настаивал Люк, – Я мог бы многое сделать…

– Значит, это твоя вина, – опять перебила его Вержер.

– В другой раз это была действительно моя вина! Когда один из моих учеников был увлечен вихрем тьмы, и это привело к катастрофическим результатам, это была моя вина!

Хохолок на голове Вержер распушился, и она пригладила его пальцами.

– Конечно, это была не твоя ошибка, – сказала она, – ты мастер-джедай, а не нянька.

– Я учил их, – сказал Люк, – и если я учил их неправильно…

– А когда ты отрубил руку отцу, это была ошибка твоих учителей? – спросила Вержер, – Йода неправильно учил тебя?

– Нет, я… – Люк почувствовал, что отчаяние наполнило его сердце, – Это совсем разные вещи. Я…

– Я, – передразнила его Вержер, – Я, Я, Я! Ты берешь на себя ответственность за душевное здоровье тех, кого ты учишь. Разве это не эгоизм?

Люк неожиданно понял, чего она добивается.

– Ты пытаешься меня разозлить, – сказал он.

– Да, – призналась Вержер, – И я добилась успеха?

– Да.

Люк обнаружил, что его гнев уменьшился после того, как он понял, что Вержер им манипулирует. Хотя гнев не исчез совсем.

– Я использовала твою слабость, – сказала Вержер, – Я использовала твой недостаток самопознания, твою неуверенность насчет того, где кончается твоя ответственность за тех, кого ты учил, – ее пестрые перья взъерошились, – Твой гнев является темным?

– Да, – сказал Люк

– Так где же тьма? В тебе, во мне, или – в Силе?

– Думаю, ты задаешь слишком много вопросов.

Вержер снова встала на ноги.

– А я все думала, когда ты это заметишь. Если у тебя есть вопросы – спрашивай.

– Ты сказала, что недостаток самопознания дает больше шансов темным чувствам. Но Император Палпатин был воплощением Темной Стороны, и я едва ли могу сказать, что он плохо знал себя. Он был очень доволен собой в своем зле. Как ты согласуешь это с твоей теорией?

Вержер некоторое время подбирала аргументы.

– Тьма приходит через темные чувства, – сказала она наконец, – но иногда ее приглашают специально. Палпатин, отлично зная себя, мог просто решить стать темным, или позволить темной части его личности господствовать.

– Ты говоришь, что он мог выбрать зло? Холодно и расчетливо, не испытывая никаких эмоций?

– Иногда поступают именно так, – сказала Вержер, в ее голосе слышалось веселье, – Обычно такие «злодеи» выглядят смешно и глупо. Они клянутся в полночь торжественной клятвой – «Я выбираю зло!» – что за нелепая картина! Но иногда гений решает освободить Темную Сторону внутри своей души. Возможно, Палпатин был именно таким – я не могу точно сказать, я знала его только немного, как политика. Но я могу сказать, что Темная Сторона приходит через медитацию так же, как и через гнев.

Люк некоторое время обдумывал услышанное. Конечно, Палпатин и Вейдер убеждали его перейти его на Темную Сторону отнюдь не с помощью медитации, но потом – если бы он присоединился к ним – возможно, медитация была бы частью его обучения.

– Я полностью ответила на твой вопрос?

Люк кивнул.

– Если так, – сказала Вержер, – тогда моя очередь задавать вопрос. Ты думаешь, что Сила беспокоится о том, какого… оттенка могут быть твои мысли?

– Сила – это жизнь. Она принимает любой наш выбор. Но… я беспокоюсь об этом.

Вержер кивнула.

– Хороший ответ, молодой мастер. Потому что все оттенки – светлый, темный и все цвета радуги… – она похлопала Люка по груди, – они все здесь. Свет и тьма – это не какие-то абстракции в пустоте, это часть тебя, и Сила отражает то, что она находит в тебе.

Позже, когда Люк разговаривал с Ниликиркой, он сказал:

– Вы можете отпустить Вержер. Если она не захочет вам что-то говорить, вы не сможете это из нее вытянуть.

Ниликирка был удивлен.

– Вы больше не считаете, что она может представлять опасность?

– Это все еще беспокоит меня, – сказал Люк, – Но если она продолжит сидеть здесь, мы так и не выясним, враг она или нет. Мы обнаружим это, если пронаблюдаем за тем, что она будет делать на свободе.

Таммарианин задумался.

– Я серьезно рассмотрю ваше предложение, мастер Скайуокер.

– Если вы решите отпустить ее, – сказал Люк, – я буду очень обязан вам, если вы сообщите об этом мне первому. И вы можете дать ей мой адрес и код связи, если она захочет поговорить со мной.

– Я это сделаю.

Люк поклонился.

– Благодарю вас, коммандер Ниликирка.

– К вашим услугам, сэр.

Люк возвращался домой, слова Вержер не выходили у него из головы.

«Что изменилось?»

Возможно, изменилось все.

– Мы знаем, что на Мон Каламари много беженцев с Вортекса, – сказал Ландо Калриссиан, – И мы уверены, что они первым делом приходят в ваш офис.

– Действительно, большинство из них приходят ко мне, – сказал Борас, сенатор с Вортекса. Они сидели за столом с прохладительными напитками в гостиничном номере, снятом Ландо.

– Мы сочувствуем беженцам, – сказал Ландо, – И, как вы знаете, мы привели сюда шестнадцать кораблей с грузами для беженцев, чтобы облегчить правительству Мон Каламари их снабжение.

Кубики льда звякнули в стакане Бораса. В воздухе чувствовался мятный запах одеколона сенатора.

– Позвольте выразить благодарность от имени моих избирателей, – сказал сенатор.

– Но у нас тоже есть проблема, и, возможно, вы можете помочь нам, – продолжал Ландо.