Уильям Кинг - Истребитель скавенов Страница 45

Пока Феликс всё это прикидывал, оказалось, что у Истребителя возникли собственные идеи. Пока Феликс раздумывал, гном уже занимался тем, что лезвием своего топора, как рычагом, наклонял котёл. Инфекционное варево потекло с возвышения на пол, покрывая гнойные трупы крысолюдей и собираясь в мерзкую вязкую лужу. В конце концов, котёл опрокинулся и упал дном кверху.

— Что ты делаешь? — спросил Феликс.

— Избавляюсь от этой мерзкой штуки!

Готрек поднял свой топор и обрушил его на котёл. Когда лезвие из звездного металла вошло в соприкосновение с магически выкованным железом, посыпались искры, и по залу мавзолея эхом разнёсся гулкий грохочущий звук. Ярко вспыхнули руны на лезвии топора и вокруг стенки артефакта скавенов. Топор Готрека пробил стенку котла. Сверкнула мощная вспышка, за которой последовал мощный взрыв таинственной энергии, и котёл разлетелся на тысячу осколков. Феликс прикрыл глаза рукой, поскольку кругом летали куски шрапнели, добавляя ему порезов.

Крутящиеся волны энергии прокатывались по залу. Посыпались искры, трупы начали загораться. Феликс с удивлением заметил, что гном по–прежнему стоит, видимо шокированный результатами своих действий. Феликс ощутил что–то жгучее на груди и обнаружил, что это выданный ему Дрекслером талисман, очевидно раскалившийся от напряжения по ограждению Феликса от высвобождённых сил.

— Давай выбираться отсюда! — завопил Феликс, и они бросились к выходу сквозь сияющую завесу мистической энергии.

Феликс наблюдал, как сгорает его старая одежда. Он дюжину раз отмывался начисто грубым щелочным мылом, и всё ещё не был уверен, что полностью избавился от вони покойницкой. Он крепко сжимал защитную ладанку и надеялся, что та покажет себя эффективной против чумы. По меньшей мере, она уже остыла. Он прокрутил в памяти события прошлой ночи. То была долгая и утомительная прогулка от Садов Морра до двери Декслера с пошатывающимся гномом.

Готрек протопал во внутренний двор. Его царапины были обработаны какой–то мазью. У него тоже был один из амулетов Декслера.

— Ну, а ты чего ждал? — кисло поинтересовался он. — Подохнуть от чумы — неподходящая смерть для Истребителя.

Вилеброт Нуль посмотрел вокруг. Было темно и уныло, но каким–то образом он понял, что вернулся в Подземные Пути. Рогатая Крыса услышала его мольбу, и заклинание побега сработало. Для Вилеброта Нуля было очевидно, что его божество сохранило своего скромнейшего служителя ради какой–то цели. И наиболее вероятно, что эта цель — вычислить подлого предателя делу божества, который выдал замысел аббата той проклятой двоице, сующей нос в чужие дела.

Даже для столь скромного интеллекта, обладателем которого он является, при тщательном рассмотрении выглядит правдоподобным, что те двое никогда не обнаружили бы его тщательно замаскированное логово без помощи. Оно было старательно выбрано, хорошо замаскировано и окружено заклинаниями, отражающими магическое сканирование. Нет, та пара докучливых глупцов должна была воспользоваться чьей–то помощью. Маловероятно, чтобы они просто наткнулись на логово. Вилеброт Нуль поклялся, что найдёт предателя, даже если на это уйдёт вся его оставшаяся жизнь; а когда он его отыщет, то вероломный крысочеловек будет удовольствован медленной и мучительной смертью.

И пускаясь в долгое и трудное путешествие назад, к армии скавенов, прихрамывающий Вилеброт Нуль думал о том, что у него имеется неплохая идея, откуда начинать поиски. Приковыляв в лагерь скавенов, он не обратил внимания на количество бойцов, которые начинали кашлять и чихать после того, как он проходил мимо.

Звери Творцов

«Чума пришла в Нульн. Страх шествовал по улицам. Даже продажные власти не могли сдержать распространившиеся тут и там слухи. На каждом перекрестке можно было услышать рассказы о мутантах, и крысолюдях, и громадных крысах с диким взглядом, которые приносят гибель и болезни всему, что попадётся. Теперь я могу открыть кое–какую ужасную правду, скрывающуюся за этими слухами…»

— Ты нынче вхож в высшее общество, Феликс, — заметил хозяин таверны Хайнц, неловко улыбаясь Феликсу.

— Что ты имеешь в виду? — спросил молодой человек.

— Это принесли, пока тебя здесь не было.

Он отдал Феликсу запечатанное письмо.

— Оно доставлено лакеем в камзоле герольда самой Её Высочества графини Эммануэль. И к тому же при нём было сопровождение из пары городских стражников.

Внезапно у Феликса прихватило желудок. Он стрельнул глазами в сторону двери, удостоверяясь, что путь чист. Походило на то, что его прошлое в конце концов его настигло. Он быстро припомнил все те дела, за которые власти могли его принять.

Так, действовала награда за головы его и Готрека, выставленная властями Альтдорфа за их участие в бунтах Оконного Налога. Имел место факт, что он убил главу тайной полиции графини, Фрица фон Гальштадта. Не говоря уже о том обстоятельстве, что они были замешаны в сожжении дотла её нового Колледжа Инженерии.

Как они его отыскали? Их опознал кто–то из тысяч информаторов, которые рыскают по всему городу? Или это что–то совсем другое? Где Готрек? Возможно, они ещё смогут вырваться из капкана, если будут действовать достаточно быстро.

— Ты не собираешься это прочитать? — спросил Хайнц с явно выраженным в глазах любопытством.

Феликс, прервав размышления, покачал головой. Он обнаружил, что его сердце гулко бьётся, а ладони вспотели. Отмечая, как на него смотрит Хайнц, он понял, что выглядит, видимо, как кающийся грешник. Он изобразил на лице вымученную улыбку.

— Прочитать что?

— Чёртово письмо, недоумок. Понимаешь ли, мы тут чуть не подыхаем от любопытства.

Феликс посмотрел вокруг и увидел, что Элисса, Хайнц и весь остальной персонал явно уставился на него, ожидая узнать, что за дела могут быть у него с правительницей их огромного города–государства.

— Конечно, конечно, — проговорил Феликс, заставляя себя успокоиться, чтобы не тряслись руки. Он прошёл к своему привычному месту у огня и присел. Толпа любопытных наблюдателей последовала за ним, пристально глядя ему в лицо. Феликс выразительно смотрел на них, пока они не отошли, затем занялся изучением письма.

Оно было написано на превосходной писчей бумаге, а его имя выписано высококачественными чернилами. Ни клякс, ни пятен — тот, кто это написал, несомненно, мастер своего дела. Восковая печать цела, и на ней значится герб курфюрста.

Феликс в какой–то мере успокоился. Ты не станешь писать письма тому, кого собираешься арестовать. Если ты придерживаешься формальностей, то зачитаешь приказ о заключении под стражу и затем закуёшь его в железо. А если ты курфюрст Эммануэль, то твои головорезы дадут тому дубиной по голове, и он очнётся в цепях в Железной Башне. «Возможно, дела не так уж и плохи», — подумалось ему. И всё же это его беспокоило. Его личный опыт свидетельствовал, что в этой жизни так — если неприятность может произойти, она происходит.

Дрожащими пальцами он сломал печать и изучил содержащееся внутри послание. Оно было написано той же рукой, что и адрес, красиво и изысканно, и было столь же простым, как и таинственным:

Господин Ягер,

Вам приказано сегодня к вечерним колоколам явится во дворец Её Светлости графини Эммануэль.

С совершенным почтением,

Иероним Оствальд, секретарь Её Светлости.

«Весьма любопытно», — думал Феликс, снова и снова поворачивая письмо в руках, как если бы от этого могла обнаружиться зацепка, зачем его вызывают. Таковой не нашлось. Его не переставало удивлять, что же могло понадобиться правителю одного из крупнейших княжеств Империи от нищего странствующего наёмника, и ответа не было. Он обнаружил, что все по–прежнему глядят на него. Он поднялся и улыбнулся.

— Всё в порядке. Меня всего лишь пригласили с визитом к графине, — в конце концов произнёс он.

Элисса всё ещё выглядела впечатлённой и потрясённой, словно не полностью поверила, что тут нет никакой ошибки.

— Это большая честь, — сказала она ему, когда они вместе присели у огня.

— Я уверен, что ничего подобного. Вероятнее всего, это для моего брата, Отто, и послано сюда по ошибке.

Феликс потянулся и взял её за руку.

Элисса быстро её выдернула. В последнее время она частенько так поступала.

— Ты ведь пойдёшь, не так ли? — сказала она и улыбнулась.

— Разумеется. Я не могу игнорировать приказ местного правителя.

— И что же ты наденешь?

Феликс чуть не произнёс: «Конечно же, свою собственную одежду», — но тут же понял её намёк. Его рубашка в сотне мест была испачкана и запятнана после всех тех сражений, где ему довелось побывать. Плащ был из лоскутов и подшит по краям, из которых выдирались полосы для перевязок. Сапоги были дырявыми и потрескавшимися. Штаны — заплатанными и грязными. Он скорее выглядел, как нищий попрошайка, чем как воин. Он сомневался, что в таком виде сможет пройти через парадные ворота дворца. Более вероятно, что ему бросят кость и прогонят пинками.