Джон Френч - Тени предательства Страница 5

СИСТЕМА ФОЛЛ

Выхлопы корабельных двигателей затмили сияние звезд. Во тьме за обзорными окнами «Трибуна» сотни боевых кораблей скользили в переплетающейся паутине плазменных следов. Каждый двигался по определенной траектории рядом со своими товарищами, образуя движущуюся сеть, которая напоминала непрерывно меняющуюся механическую модель звездной системы. Некоторые находились так близко, что я видел шпили авгуров, выступающие из верхних и нижних частей корпусов. Я разработал это построение, определил место для каждого корабля и рассчитал траекторию. Весь флот находился в постоянной боеготовности, щиты подняты, а оружие заряжено. В другое время подобное творение, возможно, и порадовало бы меня, но сейчас лишь наполнило разум смутными тревогами. Прошли недели, а ничего не случилось.

Я посмотрел на стоявших вокруг командиров боевых групп. Первый сержант Ралн находился чуть позади, держа шлем под мышкой. На лице не было обычной кривоватой усмешки. Мы стояли в центре выступа из белого мрамора, который проходил по центру мостика «Трибуна». Стены из черного камня изгибались над головами к сводчатому потолку. По всей длине мостика тянулись круглые иллюминаторы с открытыми бронированными створками.

С обеих сторон в нишах расположились ряды сервиторов, соединенные с машинами толстыми связками кабелей. В воздухе витал запах нагревшейся электропроводки и звук щелкающих когитаторов. Смертные офицеры проходили по длинным рядам в сопровождении парящих сервочерепов, которые проецировали перед собой прозрачные экраны с данными. Под ногами на мраморе сплетались мозаики мифических животных из золотых и красных камней. «Трибун» построили на верфях Инвита, и подобно всем кораблям, родившимся над миром ночи и льда, его капитан командовал стоя. Присутствующие тоже стояли, равные если не в звании, так в уважении. Этот принцип нравился мне, но после десятков советов мне иногда казалось, что инвитские кораблестроители были более любезны к подчиненным, чем к командиру.

Пертинакс закончил доклад. Я признательно кивнул и оглядел окружение. Каждый из собравшихся командовал одной из двух дюжин боевых групп флота. Большинство представлены в виде проекций, их полупрозрачные образы отображались в мерцающем свете. Только Тир, Ралн и магистр астропатов Калио Леззек с длинными руками и ногами присутствовали лично. Совет проходил так же, как и все предыдущие: все молчали. Так было на протяжении многих недель. Я уловил взгляд Тира, в котором нарастал старый спор, и отвернулся к единственному, кто еще не отчитался.

— Магистр Леззек. — Старик задрал голову, услышав свое имя. — Есть сообщения с Терры?

— Нет, капитан, — прохрипел закутанный в шелк Леззек, дряблая кожа на лице затряслась. — Сообщений с Терры не было, как и из других мест. — Ответ был ожидаемым; мы были так же глухи и немы, как в самом начале шторма.

— Благодарю, — сказал я и собрался закончить собрание, когда Леззек вздохнул и продолжил.

— При последней попытке отправить сообщение через шторм мы потеряли еще двух астропатов. — Старик замолчал, тяжело дыша. Я видел, что он утомлен. Кожа лихорадочно блестела, а когда он говорил, в уголке рта появлялась капля крови. — Магистр флота, мы потеряли половину астропатов флота, пытаясь связаться с Террой. Мы не можем продолжать. Штормы бьют по нашим разумам даже во сне. Они словно живые. Они, как…

— Вы будете продолжать попытки, — я резко оборвал старика. Леззек открыл рот, чтобы ответить, но я ему не дал такой возможности. — Нет ничего важнее. Ничего. — Леззек мгновенье молчал, а потом кивнул.

Я знал, что вынес ему смертный приговор. Я приказывал астропатам отдавать свои жизни, хотели они того или нет. Но выбора не было, мы все понесли потери в этом походе. Смысл верности заключался в исполнении долга наряду с самопожертвованием. Тем не менее, повернувшись к другим командирам, я чувствовал, как пустые глаза слепца сверлят мне спину.

— До следующего совета, — сказал я и прижал сжатый правый кулак к груди. Все Имперские Кулаки ответили тем же. Леззек, выглядевший так, словно мог упасть в любой момент, просто поклонился и шаркающей походкой вышел. Один за другим проецированные изображения погасли, пока не остался только Тир. Он пристально смотрел хмурым взором вслед уходящему астропату. Даже не двигаясь, Тир излучал нетерпение, сдерживаемая энергия делала его похожим на хищника в клетке. Капитан был благороден и искренен, но он не склонится ни перед кем, кроме Сигизмунда и самого Дорна. Он был мне братом в силу изменений в наших телах и данных клятв, но никогда не станет другом.

— Если у тебя есть что-то на уме, говори, брат.

Тир одарил меня осуждающим взглядом. Я приготовился к новому спору. Позади меня Ралн осмотрительно отошел в сторону, его постоянная загадочная улыбка вернулась.

— Он прав, брат, — сказал Тир, глядя туда, где стоял Леззек. — Мы не можем продолжать вот так.

— Мы должны установить связь с Террой, — сказал я ровным и твердым голосом. Тир кивнул, по-прежнему не отрывая взгляда от места, где стоял астропат.

— Верно, но я не это имел в виду. — Он нахмурился, шрамы на лице превратились в неровные морщины. — Примарх приказал нам следовать к Исстваану. Известия с Терры очень важны, но боевая задача важна не меньше.

— Десять кораблей, капитан, — сказал я тихо. С тех пор, как я принял командование, он убеждал, что весь флот должен пытаться найти путь сквозь шторм. По его мнению, оставаться на месте и готовиться к нападению было бы пустой тратой времени. После первого разговора я согласился с ним. И возложил на Тира ответственность за поиск безопасного пути. За последние недели было потеряно десять кораблей, и многие получили повреждения. Штормы не стихли; скорее наоборот, их ярость только возросла.

— Если бы весь флот искал выход…

— Мы бы потеряли еще больше, и не смогли поддерживать боеготовность.

— Это наш долг? — прорычал Тир. — Оставаться здесь и ждать врага, который может никогда не прийти? К тебе перешло командование не для того, чтобы медлить здесь, в то время как наш враг ждет нас за штормами. — Он указал на иллюминаторы, но взгляда не отводил. Я видел нечто опасное в глубине его глаз.

Я подошел к нему, тело вдруг наполнило спокойная уверенность. Мой доспех не был таким громоздким, как терминаторский, но я по-прежнему смотрел сверху вниз на Тира.

— Я выслушал тебя, — сказал я тихим и спокойным голосом. — Позволил тебе искать выход. Но командую флотом я. — Тир собрался возразить, но я медленно покачал головой. — Ты мог бы получить должность командующего. Тебя больше уважают. Сигизмунд высокого мнения о тебе, как и примарх. Принятые мной решения могли быть твоими. Но они мои. Ты и остальные передали эту обязанность мне. — Я понял, что неосознанно сжал руку, иссеченные пальцы скрывала громада силового кулака. — Ты можешь продолжать искать выход, но я не буду больше рисковать кораблями. Это приказ, капитан.

Тир моргнул, а потом поклонился, но когда он снова поднял глаза, в них горел прежний огонь. В основании шеи вспыхнуло жгучее ощущение, которое распространилось в голову и грудь. Я узнал это чувство: гнев. Не сфокусированная ярость битвы, но низкое человеческое чувство.

Я открыл рот, но так и не сказал то, что собирался. В этот момент «Трибун» заревел.

Нам говорили, что гордость — это добродетель, но только вкупе со смирением. Я был готов к нападению. В течение долгих недель наблюдения, подготовки и планирования я ждал, когда враг покажет свое лицо. Я ожидал бесшумные корабли, несомые силой инерции от границы системы или же прямую массированную атаку из-за солнца. Наша диспозиция учитывала эти и другие варианты начальных фаз нападения.

Мой план, хоть и досконально продуманный, не предвидел невообразимого. Из многих совершенных мной ошибок эту, возможно, легче всего понять, но тяжелее всего простить.

Все началось с сервиторов. Их были сотни, соединенных с кораблем каналами интерфейса и закрепленных в гнездах и машинных нишах. Они одновременно застонали. Некоторые исторгли инфокод, словно пытаясь очистить себя. Другие бормотали непонятные слова. У кого не было ртов, молча бились в конвульсиях.

Я пытался понять, что происходит. Затем меня ударила психическая волна и погрузила в океан обрывочных ощущений. Я слышал крики, бормотание и мольбу сотни отчаянных голосов. Я пошатнулся, зрение наполнилось цветными вспышками. Я падал, а слышимые мной звуки были осколками не принадлежащих мне воспоминаний и мук. Я тонул, зловонная жидкость наполняла мои легкие. Я парил в вакууме, зная, что почти погиб. Я закричал, когда фигура с железным лицом направилась ко мне, вытянув руки с клинками. Я кричал навстречу ветрам шторма.

— Брат. — Казалось, слово пришло издалека. Я открыл глаза. Зрение размылось, а в ушах стояли крики. На меня смотрело лицо, боль в его чертах была отражением моей собственной. На мгновение я увидел призрака, полусон из прошлого, попавший в настоящее. Затем почувствовал удар в плечо, достаточно сильный, чтобы встряхнуть меня внутри доспеха. Чувства резко прояснились. На меня смотрел Тир, худое лицо искажала гримаса подавленной боли. Его кожу усеивали капли пота. За его плечом я увидел смертных офицеров, которые лежали на платформах сенсоров и бились в конвульсиях среди луж рвоты и испражнений. Из их ушей и глаз текла кровь, запачкав экраны, искаженные помехами. Некоторые люди, судя по их неподвижности, были уже мертвы. Рот наполнил вкус сухого пепла и могильной гнили.