Аарон Дембски-Боуден - Разведчик Пустоты Страница 50

Однако у Октавии имелись предположения. Ее учителя обиняком говорили о своих исследованиях и об архивных записях, оставленных предыдущими поколениями ученых. Бесценная мутация, метившая ее генетическую линию, делала навигаторов устойчивыми к скверне варпа. Но для тех, в ком не было навигаторской крови, третий глаз становился смертным приговором. Каждый из этих несчастных, истерзанных доходяг заглянул в окно, ведущее к самому Первородному Хаосу. Их разум открылся ужасам за завесой реальности, и смертные оболочки, неспособные выдержать это, погибли.

Некоторые из них просто угасли, как свечи, — их души наконец-то покинули измученные остовы. Другие бились в путах, неожиданно обретя жизненные силы, которых им так не хватало прежде, и в судорогах умирали от отказа внутренних органов. Несколько взорвались прямо на столах перед ней, окатив ее вонючими внутренностями. Острые осколки кости били и царапали ее при каждом омерзительном взрыве, а в воздухе скоро повисла густая вонь. К тому времени когда Октавия убила седьмого, на языке у нее была кровь, а на лице — дерьмо.

На двенадцатом она уже сама истекала слюной и дрожала, а третий глаз кровоточил. После пятнадцатого она едва могла удержаться на ногах. Убив восемнадцатого, не могла вспомнить собственное имя.

На девятнадцатом она потеряла сознание.

Талос не дал ей упасть. Сжав затылок девушки бронированной перчаткой, он наклонял ее лицо над приговоренными. Придерживая третий глаз навигатора открытым кончиком пальца, он убивал всех, к кому поворачивал ее обмякшее тело.

Когда все кончилось, она почти не дышала. Служители бросились к ней, но Повелитель Ночи остановил их гневным взглядом.

— Я отнесу ее обратно в ее покои.

Сосредоточившись, он активировал вокс-канал. На ретинальном дисплее вспыхнула руна.

— Вариил, отправляйся в покои навигатора и окажи ей помощь. Она пострадала от приложенных усилий.

— Как прикажешь, — протрещал в ответ голос Живодера. — Первый Коготь ждет тебя на мостике, Талос. Может, ты наконец-то расскажешь нам, что ты там делал последние четыре часа?

— Да, — отозвался Талос. — Да, расскажу.

Первый Коготь собрался вокруг командного трона. Слабый голубой свет гололита поблескивал на их броне. Воины разглядывали участок Галактики, все растущий в диаметре. Поначалу проекция показывала лишь одну систему, затем к ней присоединились несколько соседей, а вскоре это был уже обширный срез Сегментума Ултима. Помехи ауспика искажали изображение во многих местах.

— Вот, — указал Талос острием золотого меча.

Клинок Ангелов деликатно прошелся по размытой проекции и описал дугу, вместившую в себя сотни и сотни звезд и вращающихся вокруг них миров.

— И что мы тут видим? — поинтересовался Кирион.

Талос снял шлем и положил на край стола. При этом его черные глаза ни на секунду не отрывались от мерцающего трехмерного изображения.

— Галактический балет, — сказал он с кривой улыбкой. — А если точнее, вы видите канал Астра Телепатика Ноль-Ноль-Один точка Два точка Пять-Семь-Семь-Один-Восемь.

— О! — кивнул Кирион, которому это ни о чем не говорило. — Конечно! Как же я не догадался!

Талос указывал на планеты, одну за другой.

— Все каналы Астра Телепатика уникальны, как отпечатки пальцев. Некоторые были созданы сознательно, с помощью техники: колонизовались несколько миров рядом со стабильными варп-маршрутами, что позволяло псайкерам-сновидцам передавать сообщения на немыслимые расстояния. Другие возникали случайно: либо их порождал сам варп, либо причуды судьбы, позволившие нескольким отдаленным мирам отправлять послания друг другу сквозь солнечные ветра.

В Империуме сотни таких каналов, — улыбнулся Талос. — Они ширятся или сужаются, образуются или распадаются и всегда находятся в движении. Поскольку это почти единственный способ сделать астропатию чуть более надежной, другого выбора нет. И все же это почти то же самое, что гадать на рунах или прислушиваться к шепоту из пустоты. Для того чтобы использовать канал, не надо быть гением. Но этот… То, что мы сделали здесь, братья…

Меркуций, наклонившись вперед, тряхнул головой.

— Кровь Ложного Императора! — выругался он. — Талос, так это и есть твой план?

Пророк ответил ему издевательской усмешкой.

Кирион смотрел на полукруг звезд и планет еще несколько мгновений, после чего обернулся к братьям.

— Постойте.

Понемногу он начал понимать, и это понимание окатило его холодом.

— Подождите. Ты только что отправил больше сотни предсмертных криков астропатов по официальному псайкерскому каналу?

— Так и есть.

В голосе Меркуция прорезалась паника:

— Ты убил их… убил навигатором. Ты это делал там внизу, да?

— Да.

— Талос, ты откусил намного больше, чем мы можем прожевать, — сказал Меркуций. — Слишком, слишком много. Я восхищаюсь тобой за то, что ты так дерзко метнул копье прямо в сердце скального льва, но, если это сработает, отдача сотрет нас со страниц истории.

Выражение лица Талоса не изменилось.

— Ты перестанешь скалиться? — буркнул ему Кирион. — Я к этому не привык. По спине мурашки бегут от твоей улыбки.

— Чем, по-твоему, это обернется? — спросил Меркуций. — Самое меньшее, несколько миров окажутся в изоляции на целые десятилетия. А в лучшем случае это их уничтожит.

Талос снова кивнул:

— Я знаю.

— Тогда говори, — потребовал Меркуций. — Прекрати ухмыляться и говори. Возможно, нам осталось жить несколько часов.

Пророк убрал меч в ножны.

— Идея возникла у меня впервые, когда Делтриан соорудил Вопль. С помощью своего искусства он обратил боль и страх в источник силы. Он вновь превратил страх в оружие. Ужас стал средством достижения цели, а не самой целью.

Талос встретился с ними взглядом и отбросил всякую высокопарность.

— Мне нужно было это. Нужно было придумать, как прожить жизнь со смыслом.

Кирион кивнул. Меркуций выслушал его молча. Узас таращился на мерцающую гололитическую проекцию. Слышал он слова пророка или нет, оставалось загадкой.

Кирион, осознав, что на всей командной палубе воцарилось молчание, медленно обернулся. Талос обращался уже не только к Первому Когтю. Он говорил с сотнями смертных и сервиторов, большая часть которых не отрывала от него глаз. Кирион никогда прежде не видел брата таким. Перед ним мелькнул образ того, кем тот мог бы стать: воином, готовым принять мантию лидерства; вождем, готовым жить согласно своим представлениям о том, каким некогда был Восьмой легион и каким он должен стать снова.

И это сработало. Кирион понял по их взглядам. Та смесь робкой уверенности и трепетного фанатизма, что жила в Талосе, привела их в благоговейный восторг.

— Тсагуальса, — сказал Талос уже мягче, — наше убежище, наш второй дом. Обнаружить, что она кишит паразитами, было горько. Но за что их наказывать? Зачем уничтожать слабых, растерявшихся колонистов? Грех этих людей заключался лишь в том, что волны варпа вынесли их к планете, оказавшей им холодный прием. В этом не заключалось преступления, если не считать преступлением невезение. И все же они были там. Миллионы и миллионы. Заблудившиеся. Одинокие. Добыча, возившаяся в грязи. Как поэтично было обнаружить их именно там. И вместо того чтобы наказывать их лишь ради самого наказания, мы могли их использовать. Разве может быть лучшее оружие против Империума, чем души его собственных заблудших детей?

Талос махнул на россыпь планет и звезд на гололитическом дисплее.

— Люди умирают каждую ночь. Они умирают миллионами, миллиардами, питая варп своим предсмертным ужасом. Астропаты не исключение, разница лишь в масштабе. Когда умирает псайкер, его душа вопит куда громче. И когда такие души покидают смертную оболочку, варп вокруг них вскипает.

Гололитическая проекция развернулась и сфокусировалась на нескольких планетах недалеко от теперешней позиции крейсера. По дисплею побежали дрожащие от помех строчки — данные о численности населения и обороноспособности миров, почти наверняка устаревшие.

— Если пытать только астропатов, мы могли создать песнь смерти настолько громкую, что ее бы услышали и ощутили псайкеры на нескольких ближайших планетах. Но этого недостаточно. Убийство астропатов — случай нередкий. Сколько отделений легиона делали это на протяжении тысячелетий? Я даже не берусь предположить. Захватчики использовали этот трюк с незапамятных времен, чтобы замести следы. Нет лучшего способа замаскировать бегство, чем взбаламутить котел варпа, чтобы его первозданная влага загустела и помешала преследователям. Даже несмотря на риск вторжения демонов, обычно оно того стоит.

Талос прошелся по комнате, обращаясь к смертным членам команды и заглядывая поочередно им в глаза.