Джеймс Сваллоу - Где Ангел не решится сделать шаг Страница 55

Кано похолодел. Он не успел связаться с достаточным числом своих бывших товарищей, чтобы заручиться их согласием. Если Амит собирался остановить его…

Капитан мрачно улыбнулся.

— Мне не нужны твои способности, чтобы понять, о чем думаешь. Спокойно, Кано. Я не собираюсь мешать тебе. Я хочу помочь.

— Почему? — тут же возник вопрос. — Я… мы рискуем навлечь осуждение хранителей или того хуже.

Улыбка Амита стала шире.

— Эта угроза мало что значит в пятой, — затем он снова стал холодным и серьезным, его поведение изменилось, как залитая водой лампа. — Я не доверяю словам таких узколобых, как Берус, или этому фанатику Криду. Я верю тому, что увидел мельком на Холсте, когда прибыл, чтобы спасти вас, словам тех выживших. Это связано с чем-то из нашего общего прошлого. Архетипы подсознания, потусторонние силы, которые нечто большее, чем просто чужие. Я понимаю это, даже если другие нет. И ты тоже понимаешь.

Кано медленно кивнул.

— Больше вашего, брат-капитан.

— Я считаю, что все скопление Сигнус — это какая-то грандиозная ловушка, Кано. Западня, призванная завлечь Кровавых Ангелов и уничтожить нас. Я не позволю этому случиться. Мы не позволим этому случиться.

— А если для этого нам придется нарушить приказы Совета Терры? И указ Императора?

— Мы сожжем этот мост, когда дойдем до него, — сказал Амит.

То, что Ниоба рассказала ему, было сплошным кошмаром. Мерос молча слушал, стараясь никак не показывать своего отношения к ее словам.

До прибытия в Сигнус, даже до Нартабы Октус, где он едва не погиб, Кровавый Ангел усомнился бы в ее словах. Теперь он думал иначе. Час за часом нереальное становилось реальным.

Мерос нашел Ниобу в углу медицинской палаты, где держали выживших со Сколтрума. Девушка была так далеко от остальных, насколько было возможно, не покидая при этом комнаты. Охранник из экипажа адмирала ДюКейд стоял на страже у дверей, никого не выпуская.

Другие собрались разрозненной группой, разговаривали шепотом или вовсе молчали. Ниоба присматривала за Розин, беспокойно спящей на низкой кровати.

— У нее тревожные сны, — сказала Ниоба легионеру, тихонько убрав волосы с лица Розин. — Они мучают ее воспоминаниями об увиденном. Розин сказала, что ей спокойно только рядом со мной.

— Вы видели то же, что и она?

— Кровавые дожди и природу, обратившуюся против человека, — устало кивнула она. — Ужасы, заставившие меня усомниться в собственном здравомыслии. О да, воин. Я видела это.

Ниоба посмотрела на свои руки.

— Я так хочу вернуться домой, к моему тихому саду, но я знаю, что его больше нет, — на лице появилась робкая улыбка. — Наверное, я кажусь вам эгоистичной. Я всегда жила одна и мало общалась с другими. Мне это нравилось, и им тоже. Только я и растения. Никто не приходил посмотреть на сады, но я прекрасно за ними ухаживала, — она вздохнула. — И я никогда не испытывала особого сочувствия к ближним.

Мерос кивнул в сторону Розин.

— Ваша забота о ней противоречит вашим же словам.

— Разве? — Ниоба подняла голову, посмотрев на остальных. — Я им никогда не нравилась. Дортмунд и Хенгист всегда спорили из-за меня в темном отсеке. Вор клялся, что я в сговоре с Розин, а она в свою очередь с тварями, и постоянно повторял: «Открой дверь. Выбрось ведьм». Он хотел нашей смерти.

— Дортмунд не позволил этому случиться.

— Да. Но больше из-за апатии, чем от нежелания, — она замолчала. — Когда на Сигнус Прайм прибыл этот ублюдок Бруха, Розин была там. Другие считают, что она заражена порчей.

— Этот Бруха… Выходит, он ренегат?

Она покачала головой.

— Он изменил свою человеческую природу. А хорошие люди последовали за ним по этому пути из-за страха за свои жизни. Их уничтожили.

— Но не вас.

— Не нас, — Ниоба посмотрела на него. — Жестокость демона ничего не значит, если ей нет свидетелей.

— Снова это слово, — апотекарий скрестил руки. — Нет таких существ. Нет магии, дьяволов и богов, нет…

— Ангелов? — вставила она. — Тогда кто вы? Кто ваш повелитель?

Ответ Мероса замер на языке, когда его отвлекло движение у двери. Летописец Халердайс Гервин вступил в перепалку с охранником, а затем протиснулся мимо него. У Гервина было бледное и перекошенное лицо, а взгляд — пустым и холодным. Он не видел Мероса и, казалось, вообще ни на кого не реагировал, когда направился через помещение к площадке технического обслуживания, игнорируя взгляды медиков-сервов и других апотекариев.

Охранник закричал, и Мерос отошел от спящей Розин, почуяв неладное.

Гервин потянул за ручки закрытой панели управления и открыл ее. Внутри Мерос увидел блок переключателей противоаварийной автоматики, приборные щиты для противопожарных форсунок лазарета и антидекомпрессионых клапанов.

Матрос добрался до летописца раньше Мероса, положив руку на плечо Гервина. Секвенталист резко развернулся и ударил молодого человека тяжелой дубинкой, спрятанной в рукаве, его лицо оставалось непроницаемым, а глаза бессмысленными. Охранник упал на палубу, обливаясь кровью, и Мерос бросился вперед.

Гервин схватился за рычаг продувки пламегасительного состава и повернул его на пол-оборота. Отверстия в потолке выпустили немного едкого белого пара. Полный поворот выпустит густой галоидметановый поток, который мгновенно потушит очаги открытого пламени.

— Остановите его! — закричал кто-то. — Он всех нас убьет!

Кроме того, химический дым вызовет удушье у каждого, не обладающего аугментированными легкими легионера, каждого выжившего на Сигнусе, каждого серва. Все, за исключением Кровавого Ангела, задохнутся и умрут, включая самого летописца.

«Еще один», — подумал Мерос, одновременно выкрикивая имя Гервина. Еще одна душа поддалась непонятно откуда возникшему безумию. Болт-пистолет оказался в руке. Единственный выстрел превратит несчастного художника в кровавое пятно.

Вокруг вспыхнула паника, он замешкался и услышал рев Хенгиста, когда выжившие бросились к выходу. Меросу нравился Гервин, он заслужил большего, нежели кровавой смерти сумасшедшего. Апотекарий застыл и навел пистолет.

— Что он делает?

Ниоба последовала за ним, и вдруг Мерос почувствовал такую же странную, гнетущую атмосферу, как и в закрытом отсеке на борту «Обнаженного кинжала».

Лицо Халердайса Гервина изменилось, к нему вернулось осмысленное выражение. Он моргнул, как человек, пробудившийся ото сна. Летописец увидел Мероса, болт-пистолет и зарыдал. Его длинные пальцы отпустили рычаг продувки, и он упал на палубу, закрыв лицо руками. Мерос перевел рычаг болтера в безопасное положение.

Опустившись на колени, Ниоба сжала руку Гервина и спросила у него, в чем дело.

— Зачем ты это сделал?

— Покой, — проговорил он сквозь всхлипы. — Хочу. Покоя.

Мерос услышал слова человека, но его внимание было сосредоточено на Тиллиан Ниобе. Он подумал о внезапно успокоившемся Гервине, исчезнувших кошмарах Розин, не заметившей их суккубе и об абсолютной невозможности существования самих выживших.

С постепенной неизбежностью свет трех солнц потускнел перед носом «Красной слезы», и флоту Кровавых Ангелов, наконец, открылась планета Сигнус Прайм.

Столичный мир был лишен всех признаков жизни и присутствия человека. Прикоснувшиеся к поверхности планеты лучи сенсоров вернулись с бессмысленными и непонятными потоками данных, и даже донесения обычных оптических приборов казались противоречивыми и запутанными. Вся планета была скрыта под покровом плотных, желчного цвета облаков, напоминая стеклянную сферу, наполненную бледно-желтым дымом. Грозовые очаги перемещались беспорядочно, вопреки метеорологическим стандартам. Гигантские зигзаги молний освещали ночную сторону, извиваясь пурпурно-белыми полосами, которые напоминали очертания клыкастых улыбок.

Капитальные корабли развернулись в боевой строй, эскадры крейсеров, авианосцев и эсминцев сформировали собственные боевые построения, выделив охранение из перехватчиков и дозорных канонерок. Не было ни одного участка черного беззвездного неба, куда бы ни целились орудия, воины находились в полной боевой готовности. Слишком многое случилось с Кровавыми Ангелами за время перехода в это место, чтобы они отнеслись к ситуации беспечно.

В тени «Красной слезы» уверенно двигались корабли с не менее прославленными послужными списками, чем у флагмана, ожидая появления первых признаков неуловимого врага. «Завет Ваала» и «Алый», «Девять крестоносцев» и «Сын крови», «Виктус» и «Багряная свобода», «Реквием Аксоны» и «Игнис» — эти и многие другие корабли зарядили орудия и подняли пустотные щиты.

Передовые части флота — отправленные на разведку дозоры «Воронов» — вернулись с пиктами окрестностей Сигнуса Прайм.