Кристиан Данн - Бойся Чужого Страница 55

Вокруг фигуры на троне кипела деятельность. Офицеры в старой униформе Имперского Флота, с которой были сняты знаки отличия, работали за различными консолями, столами и экранами когитаторов. Пожилой человек за широкой рулевой консолью передвинул тяжелый стальной рычаг в фиксированную позицию и посмотрел на экраны перед собой, читая рунический текст, что набегал на экран бесконечными волнами. Для несведущего человека столь бурный поток сведений не имел бы смысла.

— Переход завершен, мой повелитель, — крикнул он через плечо. — Все палубы, все системы стабильны. Восседающий на троне силуэт в маске склонил голову в медленном кивке. Он все еще чего-то дожидался.

На мостике зазвучал голос — женский, молодой, однако пронизанный усталостью — доносящийся из динамиков в пастях демоноликих горгулий, украшающих металлические стены.

— Мы это сделали, — выдохнул голос. — Мы на месте. Так близко, как я только смогла.

Наконец силуэт, восседающий на троне, поднялся на ноги и заговорил впервые за несколько часов.

— Прекрасно, — голос его был глубоким и нечеловечески низким, однако в нем чувствовалась на удивление мягкая нота. — Октавия?

— Да? — снова спросил женский голос, слабым ветром проносящийся над мостиком. — Мне… мне нужно отдохнуть, господин.

— Тогда отдыхай, навигатор. Ты хорошо поработала.

Некоторые из людей, обслуживающих мостик, обменялись нервными взглядами. Этот новый командир не походил на прежнего. Приспосабливались к нему медленно, так как большая их часть служила Возвышенному — или даже худшим хозяевам — на протяжении многих лет. Всем им было непривычно слышать похвалу, произнесенную в их присутствии, и прежде всего она вызывала подозрение.

Из ниши в западной стене зала донесся голос мастера-наблюдателя. Хотя он был человеком, голос был механическим, ибо половину его лица, горло и туловище заменяла недорогая и грубая бионика. Аугметику, служившую ему вместо человеческой плоти, он заработал при падении Виламуса, пять месяцев тому назад.

— Ауспик ожил, господин! — крикнул он.

— Просветите же меня, — сказал облаченный в доспехи командир. Он пристально смотрел на оккулус, однако огромный экран в передней части мостика оставался полумертвым, ослепленным чудовищными помехами. Его это не беспокоило — он привык к статическому шуму после путешествия в варпе. Оккулусу всегда требовалось какое-то время, чтобы перенастроиться и восстановиться.

Порой он видел лица в сером шторме беспорядочных сигналов, проносящихся по сверкающему экрану — лица павших, потерянных, забытых и проклятых.

Они всегда вызывали у него улыбку, даже когда кричали надрывным голосом белого шума.

Мастер-наблюдатель заговорил, глядя на показания ауспиков, занимающие четыре мерцающих экрана, каждый из которых показывал цифровые данные обо всем, что окружало корабль.

— Если лететь на трех четвертях полной скорости, через пятнадцать минут и тридцать восемь секунд мы приблизимся на расстояние, достаточное для запуска десантных капсул в указанную цель.

Командир улыбнулся за забралом. Кровь отца, Октавия. За это надо хвалить только твои умения, подумал он. Вырваться из Моря Душ так близко к движущейся цели. Для столь юного навигатора она была необычайно талантлива — или удачлива; она научилась мчаться по тайным тропам Эмпирея с помощью упорства и природного чутья.

— Есть ли сигналы от кораблей поблизости?

— Нет, господин.

Пока все шло хорошо. Командир кивнул влево, где управляли защитными системами офицеры в потрепанной униформе и сервиторы, способные концентрироваться лишь на назначенных задачах.

— Включить «Вопль», — приказал он.

— Да, хозяин, — отозвался один из офицеров. Этот человек, аколит из числа Механикус-отступников, обладал дополнительной парой многосуставчатых рук, тянущихся из силового ранца за спиной. Они управляли другой консолью рядом с той, на которой он работал своими биологическими пальцами.

— Значительный выход плазмы, — нараспев произнес аколит. — «Вопль» может работать еще два и пятнадцать сотых часа, прежде чем придется отключить подавители распознавания ауры.

Этого времени будет достаточно. Командир отключит «Вопль», как только убедится, что эта область пространства будет полностью безопасна. До тех пор он намеревался наполнять пространство вокруг «Эха Проклятия» ужасным шумом на тысячах частот и бессловесными машинными криками. Любой корабль на расстоянии, достаточном, чтобы выследить «Эхо» при помощи сканеров, обнаружит, что его ауспики неспособны найти какую-либо цель среди заглушающего поля, а вокс-каналы забиты бесконечным статическим ревом.

«Вопль» был самым последним изобретением техножреца Делтриана. Невидимость от имперских сканеров имела свою пользу, однако она жадно высасывала энергию, необходимую для питания других систем корабля. Когда «Вопль» работал, пустотные щиты истончались, а носовые пушки отключались полностью.

— Всю оставшуюся энергию на двигатели, — командир все еще смотрел на забитый помехами оккулус. — Подведи нас ближе к цели.

— Повелитель, — сглотнул мастер-наблюдатель. — Цель… она огромна.

— Это корабль Механикус. Тот факт, что он велик, меня не удивляет, и не должен удивлять тебя.

— Нет, господин. По расчетам она значительно больше, чем корабли соответствующего типа и назначения.

— Уточни, что значит «огромна», — сказал командир.

— По показаниям ауспиков, это образование размером примерно с Ятис Секундус, господин.

Возникла пауза, во время которой на мостике воцарилась практически полная тишина. Самым громким звуком были хриплые вдохи и выдохи командира, доносящиеся из вокс-динамика его шлема. Команда еще не очень хорошо знала нового повелителя, однако все они могли легко понять по отрывистому дыханию, что Астартес вот-вот выйдет из себя.

— Мы вышли из варпа, — прошипел командир сквозь стиснутые зубы, — чтобы найти корабль, слившийся с космическим скитальцем. А теперь ты говоришь мне, что приборы ясновидения показывают, что этот скиталец размером с небольшую луну?

— Да, повелитель, — съежился мастер-наблюдатель.

— Не увиливай, когда говоришь со мной. Я не убью тебя за неприятные известия.

— Да, господин. Спасибо, господин.

Следующую фразу командира прервал оккулус, который, наконец, сфокусировался заново. Он очистился от помех, и искажения исчезли.

В отдалении, с переменчивой ясностью, экран демонстрировал массу слипшихся, раздавленных космических кораблей, как будто бы сросшихся вместе по воле некоего своенравного и безумного бога.

И она была — как и сказал в сердцах командир — размером с небольшую луну.

Один из Астартес, стоявших у трона, шагнул вперед, поднимая скрытое темным шлемом лицо к оккулусу.

— Кровь Гора… В нем должно быть не меньше двух сотен судов.

Командир кивнул, не в силах отвести взгляд. Это был крупнейший дрейфующий скиталец, который он когда-либо видел. Возможно — он был в этом почти уверен — даже крупнейший из тех, что когда-либо видел любой человек или Астартес.

— Просканировать это месиво, найти остатки исследовательского судна Механикус, — прорычал он. — Надеюсь, оно находится во внешнем слое кораблей. Аколит, отключить «Вопль». Рулевые, подвести корабль ближе.

Приглушенное «Есть, господин» донеслось от главного рулевого.

— Подготовить Первый Коготь к высадке, — приказал командир остальным Астартес. Сев обратно на металлический трон, он вперил взгляд в огромное образование, постепенно заполняющее оккулус. По мере приближения становились видны детали — смятые очертания, искореженные шпили.

— И передайте Люкорифу из Кровавых Глаз, что я хочу немедленно с ним поговорить.

Когда существо, более не приспособленное для ходьбы по земле, не использовало когти, они, подводя его, сжимались и стесняли движения. Оно вошло в зал, пьяно покачиваясь, движения прерывались спазмами конечностей и порожденным порчей тиком усиленных мышц. Эта дерганая походка не имела ничего общего с трусостью — она полностью объяснялась тем фактом, что зверя пленили, заставили вести себя, как одного из бывших собратьев — заставили ходить и говорить.

Подобные движения уже давно были чужды этому созданию, если не совершенно ненавистны. Оно ходило на четырех конечностях, сгорбившись и осторожно крадучись, стуча по полу когтями на руках и ногах. Цилиндрические турбины двигателей на спине существа качались в такт его неуклюжей походке.

По закрытому шлемом лицу существа сложно было сказать, что оно сохранило связь со своей кровной родней; война и варп изменили его, создав нечто, исполненное куда большей ненависти. Не было ни рунических знаков, ни черепа, нарисованного на благословенном керамите. Вместо традиционных знаков Легиона узкое забрало демонстрировало миру лик воющего демона, чья зарешеченная пасть была раскрыта в скорбном крике, длящемся с тех пор, как умер его бог-отец.