Мервин Пик - Титус Гроан Страница 59

— Собирается ли он все же пригласить на этот праздник и вас, я сказать не могу, но если судить по услышанным мной замечаниям относительно того, что вас окончательно оттерли от дел и забыли, точно пару стоптанных туфель, такой исход представляется мне малоправдоподобным.

— Как видите, — продолжал Стирпайк, — я не тратил времени зря. Я прислушивался к разговорам, я вникал в ситуацию, и рано или поздно труды мои вознаградятся: когда я увижу вас, дорогие мои светлости, сидящими на двух концах стола, за которым будут тесниться знатные гости, когда я услышу звон бокалов, услышу овации, сопровождающее каждое сказанное вами слово — вот в тот день я поздравлю себя с тем, что когда-то давным-давно мне достало воображения и безжалостного практицизма, чтобы свершить опасные труды, позволившие поднять вас на уровень, коему вы принадлежите по праву.

— Почему вас не приглашают на праздник? Почему? Почему? Кто вы, чтобы последний лакей, подвизающийся на Свелтеровой кухне, относился к вам с подобным презрением и издевкой?

Стирпайк умолк, видя, что слова его произвели действие необычайное. Кларис перебралась в кресло Коры, обе сидели, вытянувшись в струнку и прижавшись друг к дружке.

— Когда вы только что с такой проницательностью предположили, что это нестерпимое положение дел можно разрешить посредством уничтожения обременительной библиотеки вашего брата, я почувствовал, что вы правы, что лишь отважный поступок такого рода позволит вам снова гордо держать ваши головы, почувствовать, что герб вашего рода остается по-прежнему незапятнанным. Эта ваша мысль несет на себе печать гениальности. Я призываю вас, ваши светлости, поступать так, как подсказывает вам чувство чести и гордость. Вы не стары еще, ваши светлости, о нет, вы не стары. Но молоды ли вы? Я счастлив был бы узнать, что годы, которые вам еще остались, наполнены чарующими днями и романтическими ночами. Достойная ли это цель? Должны ли мы сделать шаг, который позволит восстановить справедливость? Да или нет, милостивые мои государыни, да или нет?

Сестры встали, как один человек.

— Да, — сказали они, — мы хотим вернуть себе Власть.

— Мы хотим вернуть слуг, и справедливость, и все, все, — медленно произнесла Кора, в ровный тон ее голоса контрапунктом вплеталось жгучее волнение.

— И романтические ночи, — сказала Кларис. — Мне нравится. Да, да. Поджечь! Поджечь, — громко повторила она, плоская грудь ее начала вздыматься и опадать, как заведенная. — Поджечь! Поджечь! Поджечь!

— Когда? — спросила Кора. — Когда мы ее спалим?

Стирпайк, поднял руку, желая их утихомирить. Но сестры жеста его не заметили — накренясь вперед, они держались за руки и выкрикивали жуткими, лишенными каких бы то ни было чувств голосами:

— Поджечь! Поджечь! Поджечь! Поджечь! Поджечь! — пока не выдохлись.

Стирпайк выдержал это испытание, не дрогнув. Теперь он яснее, чем прежде, понимал причину, по которой их отстранили от обыденных дел замка. Что сестры соображают туго, он знал, но того, что они способны вести себя подобным образом, не мог и вообразить.

Он переменил тон.

— Сядьте! — рявкнул он. — Обе. Сидеть!

Сестры подчинились мгновенно, и хоть безапелляционность приказа их поразила, Стирпайк понял, что отныне они целиком в его власти, — и отогнав соблазн немедля выказать эту власть и впервые в жизни вкусить злые ее наслаждения, заговорил мягко, ибо первым делом надлежало испепелить библиотеку, для чего у него имелись свои резоны. После, обладая столь страшным влиянием на сестер, он сможет на время расслабиться и упиться здесь, в Южном крыле, всеми радостями тиранства.

— Через шесть дней, ваши светлости, — сказал он, поигрывая золотой цепочкой, — в вечер перед Всеобщей Встречей, на которую вас не позвали — библиотека будет пуста, вы сможете спалить ее дотла. Я все подготовлю к поджогу, подробности вы узнаете от меня несколько позже; однако в саму великую ночь вы, запалив по моему сигналу огонь, немедленно удалитесь в ваши покои.

— А можно нам посмотреть, как она будет гореть? — спросила Кора.

— Да, — подхватила Кларис, — можно?

— С вашего Дерева, — сказал Стирпайк. — Вы же не хотите, чтобы вас поймали?

— Нет! — сказали они. — Нет! Нет!

— Вот и любуйтесь пожаром с Дерева, на нем вы будете в безопасности. Я же останусь в лесу и прослежу, чтобы все прошло гладко. Вы поняли?

— Да, — сказали они. — А потом мы получим Власть, верно?

Недоступная сестрам ирония, содержавшаяся в их вопросе, заставила губы Стирпайка чуть изогнуться в улыбке, однако он ответил:

— А потом ваши светлости получат власть, — и подойдя к сестрам, он поочередно поцеловал кончики пальцев каждой, взял со стола трость и скорым шагом направился к двери, от которой отвесил прощальный поклон.

Перед тем как открыть ее, он сказал:

— Никто кроме нас об этом не знает. Никто и не узнает, так?

— Так, — ответили сестры. — Только мы.

— Я возвращусь через день-другой, — сказал Стирпайк, — и посвящу вас в детали. Мы обязаны спасти вашу честь.

И не пожелав им спокойной ночи, Стирпайк открыл дверь и растворился в темноте.

«Приготовления к поджогу»

Большую часть двух следующих дней Стирпайк под тем или иным предлогом провел вне дома Прюнскваллоров. И хотя за этот краткий срок он переделал множество дел, основное время заняли три тайных набега на библиотеку. Главная трудность состояла в том, чтобы пересечь незамеченным открытое пространство, отделявшее замок от хвойного леса. В лесу, среди сосен, он чувствовал себя уже в большей безопасности. Стирпайк понимал, сколь пагубному риску подвергся бы он, если б его заметили вблизи библиотеки незадолго до того, как та сгорит. Нужные ему сведения он собрал уже при первой рекогносцировке, — некоторое время пришлось протомиться в тени Южного крыла, и уж затем стремительно пересечь заглохшие сады, а там и поле, граничившее с лесом. После часа кропотливой, сосредоточенной работы ему удалось вскрыть куском проволоки замок библиотечной двери и, проникнув в безмолвное помещение, изучить внутреннее устройство занимаемого библиотекой строения. В пустынной ее зале ощущалась некая отчужденность. В ночное время при всей своей мрачной непроглядности, библиотека была хотя бы лишена пустой безучастности, водворявшейся здесь в дневные часы. Прохаживаясь по ней взад и вперед, Стирпайк ощущал напряженное ее безмолвие и, мысленно отмечая удобнейшие для поджога места, не раз и не два невольно оглядывался через высокое плечо.

Осмотр он провел исчерпывающий, так что, покинув, наконец, библиотеку, имел полное представление о всех тонкостях стоящей перед ним задачи. Необходимо было раздобыть где-то полоски ткани и, пропитав их маслом, уложить за книгами так, чтобы они неприметно тянулись от одного конца залы до другого. Обойдя библиотеку кругом, они затем поднимутся по лестнице на балкон. Укладку скрученной жгутом ткани (которую придется еще отыскать, не наведя никого на совершенно излишние для него размышления) заведомо предстояло производить в ранние утренние часы, после того, как лорд Сепулькгравий уйдет из библиотеки в замок. Во время второго своего похода Стирпайк, спотыкаясь, притащил в сосновый лес огромный узел тряпья и жестянку с маслом и, ожидая, когда удалится Граф, потратил несколько часов, связывая разрозненные обрывки уворованной ткани в подобия жгутов, имевших в длину не менее сорока футов.

Увидев, наконец, его светлость, вышедшего через боковую дверь, и убедившись, что шаги его стихли на тропе, ведущей к Кремнистой Башне, Стирпайк выпрямился во весь рост и потянулся. К немалому его раздражению, возня с запором отняла больше времени, чем в прошлый раз, открыть дверь удалось лишь часам к четырем утра.

Впрочем, темень поздней осени была на его стороне, у него оставалось еще целых три часа. Стирпайк знал уже, что свет, горящий в библиотеке, снаружи не виден, и потому зажег висевшую в центре помещения лампу.

Человеком Стирпайк был прежде всего систематическим — два часа спустя он, пристально вглядываясь, обошел библиотеку и осмотр его удовлетворил. Никаких следов проделанной им работы видно не было, не считая разве четырех полосок ткани, вяло свисавших у парадного входа, которым все равно никто не пользовался. То были концы четырех обогнувших библиотеку жгутов и с ними еще предстояло повозиться.

Единственным, что заставило его на минуту задуматься, был легкий запах масла, пропитывавшего туго скрученную ткань.

Теперь он занялся ее концами — свил их и связал узлом. При прошлом посещении Стирпайк отыскал единственное решение, которое позволяло не долбить каменную стену и не дырявить дубовые спинки полок. И то, и другое определенно потребовало бы слишком большого труда. Выбранная им альтернатива состояла в том, чтобы просверлить в парадной двери небольшое отверстие — прямо под массивной ручкой, в тени которой оно останется незамеченным, если, конечно, кто-нибудь не станет вглядываться слишком пристально. Стирпайку посчастливилось обнаружить пюпитр для чтения, сделанный в виде резной колонки на трех коротких, шарообразных ножках. Колонку венчала наклонная доска размером с небольшой столик. Пюпитр этот стоял, забытый, прямо перед парадной дверью. После того, как Стирпайк немного сдвинул его вправо, перекрученная ткань совсем потерялась в тени, и хоть обнаружение ее не было вовсе невозможным, этот риск, как и риск сопряженный с еле слышным запахом масла, казался ему вполне оправданными.