Патрик Колум - Боги и герои Севера Страница 6

Затем собравшиеся гномы показали кольцо, сияющее как круг солнца. Все восхитились им. А когда было сказано, что каждую девятую ночь от этого кольца отделяются еще восемь таких же золотых колец, обитатели Асгарда дружно заявили, что Драупнир, кольцо прибавления, — подлинное чудо. Слыша эти громкие голоса, Брок с триумфом посмотрел на Локи, который стоял с плотно сжатыми губами.

Это ценное кольцо Брок преподнес Одину, отцу богов.

Затем он приказал гномам положить перед Тором молот Мьёлльнир. Тор взял молот и вскинул его над головой, испустив громовой клич. Глаза обитателей Асгарда вспыхнули, когда они увидели Тора с молотом Мьёлльниром в руках; у них горели глаза, и с уст сорвался крик:

Это чудо, это настоящее чудо! С этим молотом в руках никто не сможет противостоять Тору, нашему воину. Никогда еще в Асгарде не было таких великих вещей, как молот Мьёлльнир.

Затем Один, отец богов, вынес решение со своего трона:

Молот Мьёлльнир, который гном Брок доставил в Асгард, — действительно самая удивительная вещь и самая полезная для богов. В руках Тора он может сокрушать горы и отбрасывать великанов от стен Асгарда. Гном Синдри сковал вещь более ценную, чем копье Гунгнир и лодка Скидбладнир. И другого решения быть не может.

Брок, обнажив свои кривые зубы, посмотрел на Локи.

А теперь, Локи, давай сюда свою голову, давай-ка ее! — заорал он.

Не требуй этого, — сказал Один. — Ты можешь наложить на Локи любое другое наказание за то, что он мучил тебя и издевался над тобой. Заставь его вручить тебе самую ценную вещь, которой он властен владеть.

Нет, нет! — завопил Брок. — Вы, обитатели Асгарда, защищаете друг друга. Но как же я?! Проиграй я пари, Локи снес бы мне голову! Он проиграл мне свою. Пусть он встанет на колени, а я отсеку ему башку.

Локи вышел вперед, ухмыляясь.

Я встану перед тобой на колени, гном, — сказал он. — Бери мою голову. Но будь осторожен. Не притрагивайся к моей шее. Мы не договаривались, что ты коснешься моей шеи. И если это случится, я потребую у оби-

Брок с ворчаньем отступил назад.

Что, таково решение богов? — спросил он.

Сделка, которую ты заключил, Брок, — ответил Один, — была порочна сама по себе, и ты должен нести все последствия того зла, которое было заключено в

Брок, полный ярости, посмотрел на продолжавшего ухмыляться Локи. И, окончательно разъярившись, топнул ногой. Затем подошел к Локи и сказал:

Я не в состоянии снести тебе голову, не коснувшись шеи, но могу кое-что сделать с твоими губами, которые

Что ты собираешься сделать, гном? — спросил Один.

Зашить их, — ответил Брок, — чтобы Локи больше не мог творить зло своими разговорами. И вы, обитатели Асгарда, не можете запретить мне сделать это. Опускайся, Локи, на колени передо мной.

Локи обвел взглядом обитателей Асгарда и увидел свой приговор: он должен встать на колени перед гномом. На— Сожми губы, Локи, — приказал Брок.

Локи сжал губы, но его глаза метали огонь. Шилом, которое он вытащил из-за пояса, Брок проколол губы Локи.

Тонким ремешком он связал их. И затем с триумфом поглядел на Локи.

— О Локи, — сказал он, — ты хвастался, что гномы, которые работали на тебя, — лучшие мастера, лучше чем мой брат Синдри. Выяснилось, что твои слова были ложью. И теперь ты больше не сможешь хвастаться.

И затем гном Брок с большим достоинством покинул Дом Совета Асгарда, сопровождавшие его гномы вереницей последовали за ним. Распевая песню о триумфе Брока над Локи, гномы спустились через проход в земле. И в Свартхейме еще долго ходили разговоры, как Синдри и Брок одержали верх над Локи.

В Асгарде же, где теперь у Локи были сомкнуты губы, вместо ссор и раздоров хоть на время воцарились мир и спокойствие. И среди асов и ванов никто не жалел, что Локи приходится ходить в молчании и с опущенной головой.

КАК ФРЕЙЯ ОБРЕЛА ОЖЕРЕЛЬЕ И КАК ПОТЕРЯЛА СВОЕГО МУЖА

Да, теперь Локи ходил по Асгарду молча и с опущенной головой, а обитатели Асгарда говорили друг другу: «Это научит Локи больше не делать гадостей». Они не знали, что Локи успел посеять семена несчастья. Они дали всходы и опечалили прекрасную Фрейю, которую великан хотел получить вместе с солнцем и луной как плату за строительство стены вокруг Асгарда.

Фрейя видела то чудо, что Локи принес в Асгард, — золотые пряди, которые стали волосами Сив, и выкованного Синдри кабана, щетина которого светилась в полете. Блеск этих золотых изделий буквально ослеплял ее. И днем и ночью она мечтала об этих чудесах, которые могли бы принадлежать ей. И часто она думала: «Какие прекрасные вещи могли бы дать мне три великанши, если бы я взобралась к ним на вершину горы».

Давным-давно, когда еще не была построена стена вокруг города и когда убранство собрания богов составляло только двенадцать тронов, а Зал принадлежал Одину и богиням, в Асгард пришли три великанши.

Они явились после того, как боги поставили горн и начали плавить металл для своих жилищ. Металл, с которым они работали, был чистым золотом. Из золота они возвели Гладсхейм, дворец Одина, и из золота были все их блюда и домашняя утварь. То был Золотой век, и боги ни для чего не жалели золота. Они были счастливы тогда, и никакие тени мрачных предчувствий не падали на Асгард.

Но после появления трех великанш боги начали ценить золото и копить его. Они больше не играли с ним. И счастливая невинность их первых дней в Асгарде покинула богов.

И когда эта троица была изгнана из Асгарда, боги отказались от намерений копить золото, достроили свой го-

А теперь Фрейя, жена вана Одура, вспомнила о великаншах и о прекрасных золотых украшениях, которые поблескивали на их руках. Но даже с Одуром, своим мужем, она не поделилась этими мыслями, потому что Одур больше, чем другие обитатели Асгарда, помнил те дни счастливой невинности, когда золото еще не ценили и не копили. Одур и близко не подпустил бы Фрейю к вершине

Но Фрейя не переставала думать о них и о золотых вещах, которыми они владели. «Откуда Одур узнает, что я пойду к ним? — спросила она себя. — Никто ему не расскажет. Что случится, если я поднимусь к ним и приобрету несколько красивых вещиц для себя? Я не буду меньше любить Одура, если один раз поступлю по-своему».

И пришел день, когда она покинула свой дворец, оставив Одура, своего мужа, играть с их маленькой дочкой Хносс. Из дворца она спустилась на землю. Здесь она провела какое-то время собирая цветы, которые были ее увлечением. Затем она попросила эльфов показать ей, где находится гора, на которой обитают три великанши.

Эльфы перепугались и не хотели ей это рассказывать, хотя она была их королевой. Оставив их, она украдкой скользнула в пещеру гномов. Те показали ей путь к великаншам, но прежде они заставили ее испытать стыд и унижение.

Мы покажем тебе дорогу, если ты останешься тут с нами, — сказал один из гномов.

Как долго я должна оставаться с вами? — спросила Фрейя.

Пока петухи в Свартхейме не закукарекают, — ответили гномы, окружая ее. — Мы хотим узнать — каково это быть в обществе одной из ванов.

Я остаюсь, — согласилась Фрейя.

Один из гномов подпрыгнул, обвил шею ее руками и поцеловал своим уродливым ртом. Фрейя попыталась отстраниться, но гномы удержали ее.

Ты не можешь уйти от нас, пока петухи в Свартхейме не закукарекают, — напомнили они ей.

Один за другим гномы тискали и целовали ее. Они заставили ее сесть рядом с ними на груду шкур. Когда она заплакала, гномы стали орать на Фрейю и бить ее. Один из них, когда она отказалась целоваться с ним, укусил ее за руку. И Фрейе пришлось оставаться с гномами, пока не подали голос петухи в Свартхейме.

Они показали ей гору, на вершине которой троица, изгнанная из Асгарда, нашла себе убежище. Сидя там, великанши обозревали мир людей.

Чего ты хочешь от нас, жена Одура? — спросила одна из них, та, которую звали Гулльвейг.

Увы! Теперь, когда я нашла вас, то поняла, что не должна ничего просить у вас, — вздохнула Фрейя.

Говори, вана, — потребовала вторая из великанш.

Третья ничего не сказала, но взяла в руки золотое ожерелье на удивление тонкой работы.

Как оно блестит! — воскликнула Фрейя. — Вы сидите в тени, женщины, но от ожерелья, которое вы держите, идет свет. О, с какой радостью я носила бы его!

Это ожерелье Брисингамен, — сказала та, которую называли Гулльвейг.

Оно твое, и можешь его носить, жена Одура, — протянула ожерелье та, что держала его в руках.

Фрейя взяла блистающее ожерелье и застегнула его на своей шее. Она не могла заставить себя поблагодарить великанш, потому что видела злобу в их глазах. Тем не менее она поклонилась им и спустилась с горы, на которой они сидели, обозревая мир людей.

Когда она посмотрела на Брисингамен, воспоминание о пережитых унижениях покинуло ее. Это была самая красивая вещь, которую она когда-либо держала в руках. Ни у кого из асов или ванов не было такой красивой вещи. Она испытывала волны счастья. Одур, подумала она, простит ее, когда увидит, какой прекрасной и счастливой Брисингамен сделала ее.