Павел Рогозинский - Главный калибр Страница 8

Но шла Великая Отечественная война, приказ есть приказ, и Емельяненко повел мотобот с роковым номером туда, где в тылу врага, на Мысхако под Новороссийском, сражался десант морских пехотинцев. Подкрепления, боеприпасы, продовольствие и даже воду на плацдарм десантников доставляли вот такими моторными ботами, получившими меткое название «тюлькин флот» — ведь только маленькая тюлька проскользнет где угодно.

Мотоботы и проскальзывали на Малую землю под носом у врага. Гитлеровцы обстреливали их из пушек и минометов, но маленькие кораблики обладали большой маневренностью и могли ловйэ уклоняться от вражеского огня. Это требовало ловкости и, конечно, беззаветной смелости. Поэтому старшинами мотоботов назначали самых опытных и отважных моряков.

Таким и был Анатолий Емельяненко. И хотя родился он в Сибири, у самых предгорий Алтая, учиться ему довелось в бакинском морском техникуме. Затем служил на торговых судах. И естественно, что когда пришло время идти по призыву на военную службу, то прямая дорога ему была на Военнсх–Морской Флот.

Война застала его на Черном море рулевым быстроходного тральщика. Большую шкоду мужества прошел он на этом корабле. Тральщик ставил мины у берегов противника, подвозил подкрепления в осажденные Одессу и Севастополь, конвоировал транспорты, обстреливал вражеские берега.

Как‑то на корабль налетело девять «юнкерсов», стали бомбить. От близкого разрыва корабль сильно накренился. В артиллерийском погребе снаряды начали съезжать со стеллажей. Емельяненко бросился к стеллажам, задержал снаряды своим телом…

И вот он стал старшиной мотобота. Обычно мотоботы шли к Малой земле, прижимаясь к берегу. Хотя так путь и удлинялся, но на темном фоне суденышки были менее заметны для вражеских артиллеристов. Когда начинался обстрел, боты быстро меняли курс, виляя из стороны в сторону. Учитывая это, гитлеровцы вели обстрел извилистой полосой.

Емельяненко, не пытаясь перехитрить судьбу, повел свой кораблик с роковым номером напрямки. А педантичные немецкие артиллеристы по привычке продолжали класть снаряды справа и слева от его курса. Мотобот не получил и царапины. А доставленные ум всякие припасы десанту весьма пригодились. Так же напрямки старшина провел мотобот обратно.

На базе подивились благополучному и быстрому возвращению.

— Ну, раз такое дело, давай еще разок…

Емельяненко вздохнул, помолчал и отправился снова напрямки. И суова вернулся без царапины. А потом, как заколдованный, стал водить сквозь огненный шквал свой мотобот из Геленджика на Мысхако почти ежедневно на протяжении семи месяцев.

Менялись времена года, менялась цогода, Черное море то бесилось в штормах, то стелилось синим шелком, непроглядные зимние ночи сменялись ласковыми летними зорями, а мотобот с роковым номером исправно уходил в свой огненный рейс. За эту отважную работу Емельяненко и был награжден медалью «За отвагу».

В ночь на 10 сентября 1943 года командир мотобота получил новое задание: принять на борт отряд десантников и пушку… Пункт назначения — Новороссийск. Город, занятый врагом. Мотобот направлялся не один: в эту ночь у мыса Пиней сосредоточивался весь «тюлькин флот» — тоже с десантниками на борту.

Тяжкий гул и грохот мощной артиллерийской подготовки возвестил о начале штурма Новороссийска. Как только бомбардировка окончилась, мотоботы вслед за катерами влетели в бухту. Укрывшиеся в бетонных дотах немцы встретили моряков шквалом огня.

Враг бил, что называется, в упор. Немало катеров и мотоботов, получив пробоины, тонуло. Емельяненко лихо подвел свой катер к старой Каботажной пристани. Десантники выскочили на берег, выкатили пушку, Емельяненко отчалил и повел мотобот в Геленджик. Гитлеровцы не успели дать по нему ни одного выстрела. Лишь коода мотобот уже вышел из бухты, осколком снаряда пробило бензобак. Но это была уже чистая случайность, а повреждение исправили быстро.

Второй рейс в Новороссийск оказался потруднее. Емельяненко по обыкновению благополучно провел свой мотобот сквозь вражеский огонь. А били по кораблику со всех сторон — стреляли с мола, с городских домов, с высокого корпуса холодильника… Бот с роковым номером по–прежнему оставался невредимым, точно завороженный. Старшина причалил метрах в шестидесяти от вражеского укрепления и высадил десант.

Стали отчаливать, но тут впервые не повезло: бот наткнулся кормой на кусок развороченного взрывами рельса, который застрял между винтом и корпусом. Бот остановился. Гитлеровцы открыли по нему лихорадочный огонь.

— Хуже все равно быть не может, — решил старшина.

Он, а за ним сигнальщик и пулеметчик сошли на причал и попытались столкнуть бот с проклятого рельса. Наконец это удалось. Бот свободно заколыхался на воде.

Гитлеровцы продолжали беспорядочно стрелять. До них было так близко, что при желании они могли бы попасть в моряков просто камнем. Но Емельяненко, казалось, уже свыкся с тем, что в него все равно не попадут.

— Полный вперед! — скомандовал он с причала.

Мотобот отошел метров на двадцать. Тогда старшина и оба матроса бросились в воду и вплавь добрались до своего бота. Рейс до Геленджика прошел уж просто буднично.

За участие в штурме Новороссийска Емельяненко наградили орденом Красного Знамени.

Выбитые из города гитлеровцы отступали на Тамань. Дезорганизуя оборону вра. га, моряки высаживали в его тылу десанты морской пехоты в районе Соленого озера и на косу Тузла.

Емельяненко и здесь действовал по своему прежнему правилу: первый внезапно подходил к берегу, занятому врагом. Быстрота и внезапность решали успех. Пока неприятель опомнится, десант успевал занять выгодную позицию. Так поступил старшина и при высадке десанта уже на Крымскую землю.

В ночь на 1 ноября 1943 года мотобот с десантниками в числе многих других вошел в Керченский пролив. Противоположный крымский берег был возвышенный. Там у немцев стояла артиллерия и оттуда, с высоты, они могли бить без промаха.

Высота долго и тщательно обрабатывалась нашей артиллерией и авиацией. Никогда еще эти берега не слышали такого грохота и гула, не видели такого огня. Но подавить все артиллерийские точки врага было невозможно: давно готовясь к обороне, гитлеровцы глубоко зарылись в землю. И Емельяненко знал, что они будут огрызаться с упорством обреченных.

Как только артиллерийская подготовка кончилась, Емельяненко дал «самый полный». Ведь чем быстрее мчится суденышко, тем труднее в него попасть. Но туг возникла другая опасность: ветер засвежел и погнал на крымский берег высокие волны. Если идти все так же быстро, то попадания снаряда избежишь, но зато прибой неизбежно выбросит на мель. И тут старшина изменил своему обыкновению и в полусотне метров от берега приказал мотористу сбавить ход до самого малого.

Маневрируя, ом выбрал место поудобнее, подошел к берегу и благополучно высадил бойцов.

Потом в течение ночи он сделал еще несколько репсов к более крупным кораблям–сейнерам, которые из‑за большой осадки не могли подойти к берегу, принимал с них бойцов и доставлял их на крымскую землю.

Лишь когда взошло солнце, бот взял курс на Тамань. Люди на боте, а его командир в особенности, были утомлены до предела. Но в пути их ждало еще одно испытание. В сейнер попал вражеский снаряд. Корабль стал тонуть. Бойцы, спасаясь, бросились в воду. Емельяненко устремился на выручку и стал подбирать людей. Противник усилил обстрел. Осколком повредило один из моторов. А тут, как на грех, на винт намоталась чья‑то сброшенная в воду шинель. Катер окончательно остановился. А враг продолжал обстрел. Вокруг то и дело от разрывов снарядов взлетали столбы воды. Пехотинцы знали, что под огнем лучше всего рассредоточиться и вздумали бросаться в воду. Емельяненко некогда было им объяснять, что то, что хорошо на земле, может на воде привести лишь к гибели. И он рявкнул на непривычных к морю солдат:

— Кто прыгнет в воду— застрелю!

Опешившие бойцы остались на местах. Тем временем моторист Швачко разделся и нырнул за борт. Плавая в ледяной воде, он размотал, наконец, шинель и освободил винт. На одном моторе перегруженный до предела бог, управляемый твердой рукой, доставил людей на берег.

Казалось, Емельяненко и его команда совершили то, что лежит уже за пределами человеческих сил. Но самое трудное было еще впереди. Наши войска зацепились за крымскую землю. Однако, чтобы удержать захваченный плацдарм, требовалось доставлять подкрепления, боеприпасы, технику, еду. И все это надо было как можно быстрее переправлять через Керченский пролив. А шторм на ту пору разыгрался не на шутку. Волны и ветер были опаснее вражеских мин, бомб и снарядов.

И все‑таки моторные боты, пересекая пролив, днем и ночью доставляли боевые грузы в такую непогоду, в какую до войны никто бы и не помыслил выйти в море. И не было времени для отдыха. А Емельяненко по–прежнему поспевал раньше многих других.