Станислав Буркин - Остров Русь 2, или Принцесса Леокады

Юлий Буркин, Станислав Буркин

Остров Русь 2, или Принцесса Леокады

— Ну-ну, посмотрим, может ли один из персонажей заменить одного из авторов... :)

Настоящим и будущим детям и внукам

Предисловие.

О том, как мы замечаем разные странности и приступаем к спасению мира. И про гигантские глыбы льда

В тот вечер мы со Стасом отправились в кино на очередного «Терминатора». То, что на афише была приписка: «новая версия», беспокойства у нас не вызвало. Мало ли какие теперь бывают версии – то режиссерская, то «от Гоблина», то еще какая-нибудь. Новая так новая. Всяко лучше, чем старая.

Что Шварценеггера не будет, это мы заранее поняли, все-таки губернатор, не дело ему по экрану с берданкой скакать. Но мы думали, хотя бы терминаторша из третьей серии будет. Она, не смотрите что робот, девица хоть куда. При этом еще и ногами, и руками дерется, только шум стоит.

Но нет. Терминаторши тоже не было. А прилетел из будущего на этот раз какой-то пацан лет десяти. Хотя, конечно, и жидкометаллический. Но вместо того чтобы всех мочить, как давай он изо всех сил со всеми дружить, старушек через дорогу переводить и подбирать бездомных собачек...

Мы со Стасом смотрели на все это безобразие, выпучив глаза.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил он меня на ухо.

– Это какой-то хитрый ход, – догадался я. – Сначала он будет хороший, хороший, а потом всех котят передушит и покажет всем, где раки зимуют.

– Точно, – успокоился Стас. И мы стали смотреть дальше.

Но вот уже полфильма прошло, даже больше, а ничего не изменилось. Малец этот всем помогает и нотации читает. Просто достал.

Наконец о том, что прибыл новый терминатор, узнал Джон Коннор и сообщил об этом своей матушке Саре в психбольницу. Где ж ей еще быть? Та, конечно, сразу сбежала, нашла этого пацаненка и хотела его на каком-то заводе расплющить огромным прессом.

Вот это была правильная идея! Единственная правильная за весь фильм. Но не тут-то было! Пацаненок подарил Саре букетик незабудок и напомнил, что когда-то и ее сын тоже был таким же маленьким, как он. И повернуть рубильник у этой дуры не поднялась рука. Вот так вот.

Да-да, тут еще можно было думать, что хитрый ход продолжается, хотя и подзатянут... Но слушайте дальше! Когда Сара пошла на завод, она оставила Джона на стреме у входа – вдруг полиция или еще чего... И когда оттуда вышел этот маленький терминатор – целый и невредимый, Джон сразу решил, что мамочке его крышка, и пальнул в мальца из гранатомета. Да промазал.

Но зоркий глаз юного терминатора засек вылетевшую из ствола гранату, высчитал траекторию и установил, что она мчится прямиком в серого котенка, который жмется у входа в цех. И тогда он прыгнул навстречу гранате и закрыл котенка своей грудью.

Шарахнуло, котенок юркнул в здание, а пацана разорвало на несколько кусочков жидкого металла. И каждый из этих кусочков слился в нового пацана, только поменьше, и теперь их получилась целая орава – штук семь, но совсем уже маленьких, годика по два.

И все они стали хныкать, хлюпать носами и просить Джона: «Дяденька, дяденька, мы хотим домой...», «Дяденька, а где киса? Она хорошая...», «Дяденька, зачем ты в нас стреляешь, ты же добрый?..»

Тут Джона слеза прошибла, бросил он свое орудие, сел на землю и ревет. А жидкокристаллические детки вокруг него в кружок сбились, и ну его по головке гладить да конфеты в рот пихать, откуда только взяли. А тут и Сара с завода вышла, с букетиком.

Джон ее как увидел, так от удивления онемел. А она его обняла, детки-терминаторы завели вокруг хоровод, и все вместе грянули песенку. А переводчик загундосил:

– Будь и ты послушным, тихим,Не дерись и не буянь,Быть агрессором, ребята,Это просто божья срань...

Я понял, что это конец фильма, и чуть не заорал: «Гады, верните деньги!» Хотя не в деньгах, конечно, дело...

Я посмотрел на Стаса, а у того аж зрачки позеленели и кулаки сжаты, будто он сейчас в экран влезет и отметелит всех этих терминаторов-беби вместе с Джоном, Сарой, режиссером, оператором и всей съемочной группой.

Тут под какую-то очень знакомую попсовую песенку на английском языке пошли титры, и в зале стал медленно загораться свет. Мы огляделись по сторонам и не поверили своим глазам. Лица у всех были довольные, счастливые, кое-кто даже подпевал. Да что ж это происходит-то, а?!

Пока по экрану шли титры, мы выползли на свежий воздух, перешли через дорогу и уселись на лавочку в небольшой аллейке. Я ожидал, что Стас начнет возмущаться, но вместо этого он сказал:

– Костя, а ты не заметил, что с людьми вокруг нас вообще что-то не то в последнее время делается?

– Нет, – признался я. – Например?

– Ну... Я вчера в церкви был. Там один батюшка проповедь читал. Рассказывал, какие замечательные братья наши во Христе – католики.

Я присвистнул и сказал:

– Ни фига себе!

– Вот-вот, – кивнул Стас. – Прямо «глобальное подобрение» какое-то.

– Ну, глобальное оно или не глобальное, это еще рано говорить. Но что-то такое происходит, это факт.

– Да, надо внимательнее понаблюдать, – согласился Стас. – Усилить, так сказать, бдительность.

Только он это произнес, как из кустов к нашей скамеечке вышла толпа, человек десять, и окружила нас. Была уже почти ночь, но рядом на столбе светил фонарь, и мы отчетливо видели спортивные штаны с полосками, хмурые рожи и бритые головы.

– Закурить есть? – спросил тип, больше остальных похожий на гориллу.

– Нет, – сказал я, морально готовясь к драке. Драться я не люблю, но с детства знаю: в такой ситуации на жалость давить бесполезно.

– Не курим, – вякнул Стас. Вот же болван, сразу дал повод для наезда: «Спортсмены, что ли? А давай посмотрим, кто здоровее...»

– Не курите? – переспросил гориллоподобный и сплюнул. – Ну и правильно. Вредно это. А чего вы тут сидите-то?

«На нашей скамейке», – продолжил я про себя.

– Христос сидел и нам велел, – заявил Стас.

– Где это он сидел? – удивился тип. – Он же вроде висел.

– Тебя не спросил! – продолжал наглеть Стас. – Что вы к нам пристали? Хотим и сидим!

– А-а, – протянул гориллоподобный. – Ну, тогда другое дело, раз хотите. А то, может, по темноте идти боитесь. Может, до дому вас проводить? С нами не обидят.

У меня аж челюсть отвисла. Или он так шутит?

– Не надо нас провожать! – заорал Стас. Перенервничал, видно. – Смотрите, чтобы вас самих не обидели!

– Нас-то? – хохотнул гориллоподобный, и вся компания загоготала. – Кто ж нас обидит? Люди-то все добрые вокруг... Ну ладно. Не хотите – не надо. – Он снова сплюнул. – Пойдем мы тогда, поищем, кому другому помочь.

Тимуровцы!.. Вся стая, шаркая ногами, двинулась прочь по аллейке, а мы со Стасом переглянулись. Стало окончательно ясно, что глобальное подобрение наступает по всем фронтам.

Домой мы пришли поздно, папа с мамой уже легли, и мы тоже сразу завалились спать. О происходящем больше не говорили, потому что, кажется, оба чувствовали: грядут большие перемены. Но говорить пока не о чем, надо понаблюдать. Было тревожно, но лично мне это ощущение даже нравилось. Пять лет мы жили без приключений. А это, знаете ли, довольно скучно.

Я лежал и вспоминал о том, что изменилось в нашей жизни за эти годы, словно прощаясь с этим спокойным, но сереньким временем. Мама ушла из музея и организовала косметический салон «Нефертити». Слоган ему Стас придумал: «Не ищите целлюлит у мумий». А все потому, что в музее ей стало нечего делать: все мумии продали в частную коллекцию какой-то странной египетской личности. Почему странной? А вот вам нужна мумия, чтобы стояла в углу спальни и радовала взгляд вам и вашей девушке?..

Папа перестал искать следы инопланетян и древних цивилизаций, потому что один раз уже нашел, потому что упорный. Зато теперь он увлекается аномальными явлениями, лозоходством, целительством и еще черт знает чем. Периодически обнаруживает в себе всякие паранормальные способности, а по всем углам квартиры валяются разные энергетические рамки и номера газеты «Голос Вселенной». Я, бывает, ее тоже почитываю, а вот Стас терпеть не может, он ведь у нас теперь великий христианин и даже собирается после школы в семинарию.

А я пока не придумал, куда собираюсь. Не определился. Вот, пожалуй, и все наши новости. Не густо, согласен.

Проснувшись, я сразу подумал: что-то не так. А потом понял что. Я проснулся сам, хотя сегодня – будний день. Времени уже до фига, а папа с мамой перед уходом на работу нас почему-то не разбудили. Пожалели? Неужели тоже добренькими стали? Я растолкал Стаса и поделился с ним своими подозрениями.

– Боюсь, ты прав, – сказал он. – Давай-ка посмотрим, что в мире творится.

Он сел на кровати и щелкнул пультом телевизора. По Первому каналу шел клип Леокадии, и Стас немножко полюбовался на то, как она двигается. Да, классная. И голос приятный. Песни вот только идиотские.