Сергей Мусаниф - Во имя рейтинга Страница 10

— А что будет, если я их действительно найду?

— Вы поколеблете систему моего мировоззрения.

— А в более глобальном смысле?

— Не знаю. Я не верю в богов, и у легенды должно быть какое-то логическое объяснение. Может быть, не научное, но хотя бы логическое. Возможно, жителями Олимпа считались люди, обладающие паранормальными способностями.

— Вы сами в это верите?

— Дайте мне факты, и я поверю во все что угодно.

ГЛАВА 5

Полковник Трэвис

Под моими ногами был белый песок Скироса.

На мне была туника, легкие сандалии по древнегреческой моде, на поясе висел короткий бронзовый меч. Зато мое тело было буквально набито высокотехнологическим электронным оборудованием.

Как я оказался на Скиросе?

Прошел темпоральным туннелем, как же еще.

Поскольку я долго не мог въехать в объяснения старшего аналитика проекта, он попытался показать мне модель темпорального туннеля на пальцах. Представьте себе длинную лестницу, сказал он. И пусть ступеньки этой лестницы будут для вас веками.

А теперь представьте себе шланг. Не трубу, а именно гибкий шланг, который проложили с двадцать первой ступеньки до четырнадцатой. Или до минус четырнадцатой, но это сейчас неважно. Важен принцип. Если вы поднимете верхний конец на двадцать вторую ступеньку, нижний, соответственно, окажется на пятнадцатой, и так далее.

Это еще не все. Шланг, как вы изволили заметить, гибкий, и при помощи необходимых манипуляций можно смещать нижний его конец в любую точку площади нижней ступеньки.

Верхнюю точку смещать нельзя. Почему? Сейчас позову академика, и он набросает вам пять листов формул…

Почему я оказался именно на Скиросе?

На то были свои причины. Чтобы оказаться как можно ближе к центру событий, мне надо было не просто примазаться к греческому войску, но и получить доступ в ограниченный круг ахейских вождей, главных действующих лиц «Илиады». Согласитесь, что если бы я изъявил желание встать на греческую сторону где-нибудь в Троаде, то меня, скорее всего, признали бы троянским лазутчиком и казнили на месте. Внедряться надо было раньше.

Менелай и Агамемнон, руководящие сбором войск в Авлиде, на данный момент были для меня недоступны, пробиться к ним на аудиенцию было свыше сил обычного смертного. Аякс Мелкий имел слишком малый политический вес, Нестор был стар и недоверчив, Идоменей с Аяксом Крупным в данный момент находился в открытом море, а плавать на доске в ожидании, пока меня заметят ахейские моряки, мне не хотелось.

На Скиросе же сейчас проживали быстроногий Ахиллес с учителем Фениксом и другом — а может быть, и больше чем просто другом — Патроклом. Кроме того, со дня на день сюда должны были пожаловать Одиссей и Диомед с миссией уговорить Ахилла отправиться на войну. Если не считать старика Феникса, здесь было четверо героев «Илиады», из которых трое обладали огромным влиянием и властью.

Ахилл, правитель мирмидонцев, герой многих пророчеств.

Диомед, ванакт могущественного Аргоса.

И Одиссей, басилей Итаки, под чьим началом было не так много воинов, зато чья мудрость и изворотливость уже успели стать легендой.

Кто-то из них и должен был стать моим билетом под стены Трои.

Согласно Гомеру, Овидию и толпе их коллег, мать величайшего героя, нереида Фетида, стремилась уберечь своего сына от безвременной гибели на войне, а потому прятала его в женском платье во дворце правителя Скироса Ликомеда.

Когда жирный пророк Калхант возвестил, что Троя не падет, если в рядах ахейцев не будет сражаться Ахилл, лучший в Ахайе, воины возроптали, и Агамемнон отправил Одиссея и Диомеда на Скирос с целью разыскать трансвестита и за уши притащить его на бойню.

Говорят также, что Ахилл был сильно похож на девочку (и при этом он является великим воином, покрытым буграми мышц), и прославленные цари долго не могли разыскать его, пока Одиссей не применил военную хитрость. Он переоделся торговцем и пришел во дворец Ликомеда с лотками, на которых женские шмотки и украшения лежали вперемежку с оружием. Девушки заинтересовались шмотками, Ахилл же отдал предпочтение оружию, на чем и попался.

Не хочу обидеть Одиссея, но, если такие штучки на самом деле срабатывали, это говорит отнюдь не о хитроумии сына Лаэрта, а о низком интеллектуальном уровне самого Ахиллеса.

Наверное, умом он пошел в маму.

Все образованные люди и даже кое-кто из необразованных знают, откуда пошло выражение «Ахиллесова пята». Стремясь оградить сына от превратностей судьбы, Фетида окунула свое чадо в воды реки мертвых Стикс, протекающей в подземном царстве, что сделало Ахилла неуязвимым. При этом она держала сына за пятку, та осталась сухой, не стала неуязвимой, через что парень и пострадал. И все воспринимают это как данность.

Но если бы Фетида действительно была мудрой женщиной, она могла бы окунуть Ахилла в Стикс два раза, перехватив ногу, или подержать его за какое-нибудь другое место, и вся древняя греческая история пошла бы по другому пути. Но такой простой способ обезопасить сына почему-то не пришел ей в голову.

Надо сказать, что не все из вышеизложенного соответствовало действительности. Ахилл, Патрокл и Феникс на самом деле гостили во дворце Ликомеда, но никто из них не переодевался в женское платье и не пытался прятаться. Думаю, поэты приврали для красного словца.

В первой половине Феникс преподавал парням историю и математику, потом они обедали, отдыхали немного и отправлялись во двор, где посвящали время совершенствованию своего владения холодным оружием. Вечером они пировали, с хозяином или без него, после чего предавались заслуженному отдыху в компании дружелюбных и любвеобильных рабынь.

Вполне мужские занятия.

Я шел по песку.

Вообще приятное место эта Древняя Греция. Идеальный пляж, яркое солнце, теплое море, умеренный климат средиземноморского бассейна. Воздух, еще не испорченный выбросами в атмосферу токсичных отходов.

По этому пляжу любили бегать Ахилл и Патрокл, когда им наскучивало заниматься во дворце. Не знаю, почему Гомер прозвал Ахилла быстроногим, как ни пыжился великий герой, но они всегда приходили к финишу плечом к плечу со своим другом.

Дэн объяснил, что использование комбинации «эпитет+существительное» было стилистическим приемом Гомера. Он никогда не говорил просто «Ахилл», а добавлял определение, например, «быстроногий Ахилл», «богоравный Ахилл», «Ахиллес, сын Пелея», что помогало ему вводить в поэму особые характеристики персонажей и одновременно соблюдать стихотворный размер.

Положа руку на интимные части тела, хочу сказать, что мне не слишком нравится образ Ахилла, созданный Гомером. Капризный, истеричный, самовлюбленный, помешанный на славе эгоистичный неуязвимый сукин сын. Легко быть героем, когда знаешь, насколько трудно тебя убить. Кто из твоих богоравных противников додумается бить со спины, еще и ниже пояса? Видать, он вконец всех достал, если уж помочь Парису истребить наглого ахейца вызвался сам Аполлон.

Это согласно легенде. В действительности все было еще хуже.

Я увидел впереди две небольшие точки, которые по мере приближения принимали очертания человеческих силуэтов.

Согласно расчетам, это должны быть Ахилл и Патрокл. Я остановился и повернулся лицом в сторону моря. Пусть они не думают, что я специально ищу встречи с ними.

Спустя пятнадцать минут я услышал неровное дыхание юных атлетов, и две покрытые потом фигуры остановились рядом со мной.

— Радуйся, незнакомец, — сказал Ахилл.

Дэн сообщил мне, что «радуйся» было обычным приветствием среди ахейцев. Вроде нашего «как дела».

— Радуйся и ты, сын Пелея, — сказал я.

— Ты знаешь меня? — удивился Ахилл. — Откуда? Я не видел тебя раньше.

— Ты живешь во дворце? — спросил Патрокл.

— Нет, — сказал я. — Я прибыл на Скирос недавно.

— Где твой корабль?

— Корабль ушел, высадив меня в бухте неподалеку, — сказал я. — Я прибыл на Скирос с единственной целью взглянуть на героя Ахилла и его богоравного друга.

— Но я еще не совершил никаких подвигов, — сказал Ахилл.

— Совершишь, — сказал я. — И останешься в памяти людей как лучший среди равных.

— Лучший — Геракл, — возразил Патрокл.

Ахилл нахмурился. Видать, слава Геракла не дает ему покою.

— Как твое имя? — спросил Ахилл.

— Алекс, сын Виктора, — назвался я.

Мы с Дэном решили оставить за мной собственное имя, выдав меня за чужеземца. Этим можно было объяснить мой акцент, оставшийся после гипнотического курса изучения языка, и тот факт, что я внешне не слишком похож на грека.