А. Живой - Умники Страница 10

Два великолепных, блистающих лакированными боками даже в космосе, американских челнока, приближаются к российской станции «Мир», тускло отсвечивающей ободранным фюзеляжем. По радио астронавты-нефтяники ведут веселый треп о том, как круто в космосе, где много всяких блестящих штучек и, что станция «Мир» сделана так давно, что и не понять, почему она до сих пор не рассыпалась. Тем не менее, как ни странно, заправится по пути больше негде, поэтому приходится, скрепя сердце, пользоваться помощью русских.

После стыковки, астронавты попадают в святая святых отечественной космонавтки, которая выглядит изнутри как нечищеный коровник. Свисающие со всех стен потертые кабели, легкий туман, система подтекающих труб – «кошмар водопроводчика», и первый русский космонавт в ушанке и, естественно, с гаечным ключом. Зовут космонавта Лев, естественно Андропов. Странно, что не Александр Пушкин или Владимир Ульянов-Ленин. Из всех известных американцам русских фамилий неиспользованными осталось только две: Гоголь и Достоевский. Но их приберегли для других фильмов.

Антон взглянул на кочегаров за окном: к ним прибавился третий с початой бутылкой «Столичной» в одной руке и колбаской в другой. Кочегары уже слегка покачивались даже сидя, тыкали друг друга кулаками в грудь, а затем широко разводили в стороны, мол, была «Во-о-о-т такая!». Посмотрев на них с минуту, Антон вернулся в космос.

Справедливости ради надо заметить, что Россия и США шли в космос разными путями. Затратив колоссальные мани на создание нескольких челноков. Взлетающих через раз, Америка так и не смогла построить в космосе ничего похожего на действующую станцию. О ракетоносителях и говорить не приходится. В этой ситуации висящая в космосе многие лета, постоянно достраиваемая и перестраиваемая, словно кубик Рубика, станция «Мир», это же настоящее бельмо на глазу! Постоянный раздражитель, напоминание о неправильно выбранном пути и зря потраченных миллионах долларов. США давно привыкли считать себя супердержавой, для которой отставание от России невозможно. А в космосе – даже обидно. Остается одно, – замазать конкурента в глазах мирового сообщества прямой дезинформацией и широкой рекламой своих ошибочных детищ. Ничего другого, когда деньги уже истрачены, уже не остается.

Поэтому станция «Мир» спешно уничтожается в кино, предрекая ее скорый конец в жизни. Действительно, некоторые товарищи планируют затопление станции «Мир» в океане. Но США хочет представить это чуть ли не своей идеей. А может это действительно ее идея? Очень уж неловко видеть русскую орбитальную станцию, и хочется поскорее избавиться от этого комплекса неполноценности.

Антон снова сбегал к Витьку, подкрепился чефиром, и вернулся на место. «Хана Б. Уиллису» входила в завершающую стадию. Ему оставалось жить минут тридцать, больно хорошо шла работа шариков после чифира.

Наконец-то, Армегеддон!

После взрыва «Мира», челноки едва успевают отстыковаться, и отчалить в космос, прихватив с собой русского полковника Андропова. Дальше. Как всегда, идет сплошной экшн и дистракшн, уже ставший родным нашему зрителю.

Страшный астероид нарастает, челноки лавируют между миллиардами обломков. Один из «Шатлов» теряет управление и пропадает в тумане. Но сразу ясно, – это не навсегда. Он просто не может погибнуть, поскольку зрителям этого не хочется. Кроме того, одного из астронавтов ждет на земле невеста, ей тоже этого не хочется. Если астронавт не вернется, то зрители просто не простят такого режиссеру. Его обвинят в излишней драматизации кино. Зрители ждут хэппи энда, но до него еще далеко! Сначала надо вдоволь помучиться и поужасаться. У героев обязательно должно что-нибудь сломаться и выйти из строя. Так и есть, периодически прерывается связь, ломается бур. Но они профессионалы своего дела, настоящие нефтяники. Они меняют бур и бурят дальше. Бур ломается снова. Все конец. Земле не спастись.

Но тут на помощь, как всегда неожиданно, приходит неизвестно откуда приехавший космический трактор со второго челнока, который все считали погибшим. Трактор добрался сюда перелетев страшную пропасть и пережив поломку двигателей. Естественно, его отремонтировал на лету никто иной, как русский астронавт Лев Андропов, что, как ни крути, приятно.

Но и это еще не хэппи-мил: астероид начинает бороться за свое существование. Разыгравшееся землетрясение снова все ломает, гибнет несколько астронавтов. Времени до пересечения DEAD-LINE остается все меньше, а дело не двигается. Дырка не становится глубже! Наконец, ценою нечеловеческих усилий, скважина пробурена, атомный заряд в нее, естественно застряв по дороге дважды, опущен. Но, случилось страшное! Не действует дистанционная связь. Бомбу можно взорвать только вручную, а это значит, что КОМУ-ТО НАДО ОСТАТЬСЯ! НАВСЕГДА!

Антон в мандраже снова сбегал к Витьку. Нападение на блондинку закончилось изнасилованием маньяка и пятью трупами на дороге маньяка к выходу. Маньяком оказался лучший друг блондинки, обпившийся накануне «Спрайта» и как следствие неделю наблюдавший из-за занавески за ее ежедневным туалетом. После такого, кто угодно сойдет с ума, – столько «Спрайта» без вреда для здоровья не выпить. Не помогли даже кубики льда для коктейлей, которыми лучший друг блондинки ежедневно посыпал себе голову, – они таяли еще на подлете к голове от эротического жара.

Витек сидел в расслабленной позе довольного жизнью охранника. Гризов внимательно осмотрел стол, но увидел, что опоздал, – чефир скончался. Этого Б. Уиллису нельзя было простить никак. Витек с виноватым видом протянул Антону пластинку «Риглей Спермин», – «на, мол, не горюй».

Скрипя зубами, Анотн в очередной раз уселся за компьютер.

Астронавты кидают жребий на спичках. Хорошо, что они хотя бы решили не играть в карты. Миссия спасения человечества выпадает молодому нефтянику, тому самому, которого ждет на земле невеста. Но Брюсс настоящий герой, более того, что странно для современного героя, он еще и отец. А потому предпочитает отдать собственную жизнь взамен жизни человека, которого любит его дочь. Сильная сцена. И странная. Впервые за весь фильм возникает непонятное ощущение – неужели американцы способны чувствовать что-то кроме вкуса «Риглей Сперминт»? Хочется плакать от такого неожиданного открытия.

Но это скоро проходит. Челнок взлетает, и экшин с дистракшеном затмевают все. Секундные проявления чувств захлестывает поток протуберанцев. Да, все радуются. Да, астероид взорвался, а Брюс погиб. Его жалко, хоть он и козел. Но остальных этот ничуть не изменило. Они возвращаются на землю такими же тупенькими, какими улетали с нее. Сцена встречи астронавтов-нефтяников по помпезности превосходит все виденное прежде. Количество звездно-полосатых флагов, чтобы не оставалось сомнений в том, кого именно должно благодарить человечество за свое спасение, не поддается исчислению. Уничтожение обломками астероида Парижа и Шанхая выглядит как-то тускло. Ну, сгорели французы с китайцами, и Бог с ними. Двумя конкурентами меньше. Остальным же, надо быть благодарными, что у них есть такие продвинутые звездно-полосатые друзья!

Антон в изнеможении опустил голову на стол. Полежал так чуть-чуть. Потом переслал файл «Хана Б. Уиллису» по сети на сервер, откуда Ктакатовский мог достать его в любое время. Затем, с чувством выполненного долга пошел на улицу подышать свежим воздухом.

Редакция выходила окнами на Малоохтинский проспект и раздолбанную набережную, по которой, словно вагоны бронепоезда, ползли одна за другой, грязно-серые фуры дальнобойщиков. Невдалеке масляными пятнами весело переливалась грязными пятнами мутная Нева. Рассекая ее седые волны, пыхтели по своим делам буксиры, таща куда-то баржи с астраханскими помидорами. Субботнее утро переходило в день, но город четырех революций, включая сексуальную, в большинстве своем еще спал глубоким хмельным сном.

Антон перекусил в недорогом кафе, находившемся в квартале от набережной, свежими пирожками с мясом загадочного происхождения. Как говаривал его знакомый менеджер Вася Утякин, работавший посредником между мясокомбинатами и продуктовыми ларьками, – «То, что ты можешь позволить себе на зарплату, делается обычно из мелких грызунов». Если не развивать Васину мысль, то пирожки были очень даже ничего, горячие.

Запив эти размышления замечательным бразильским кофе «Марадонна» с привкусом металлических опилок, Антон снова отправился к станку и стучал по клавишам до пяти вечера, выписывая экономическую новость о судьбе особняка барона Гросса с участием «Зачинай-БАНКа», Штольценбергера и итальянских брюнетов-зоологов. Рувва он опустил. К экономической ситуации в Петербурге слюнявый ротвейлер не имел никакого отношения. Во всяком случае, пока не стал членом семьи извращенца-наследника.