Terry Pratchett - Роковая музыка (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева) Страница 10

На следующее утро Сьюзен даже не пришлось становиться невидимой. Экзамен по географии касался в основном флоры равнины Сто[3], основных статей экспорта равнины Сто[4] и фауны равнины Сто[5]. Предмет не составлял особого труда, главное тут было запомнить общий знаменатель. Девочки должны были раскрасить карту. Использовался в основном зеленый цвет. На обед подавали «Пальцы Мертвеца» (читай – сосиски) и Пудинг с Глазными Яблоками (с обычными маленькими яблочками) – здоровый противовес урокам физкультуры.

Уроки физкультуры относились к компетенции Железной Лили, которая, по слухам, брилась, поднимала гантели зубами и подбадривающие крики которой, когда она носилась вдоль боковой линии, сводились к фразам типа: «А ну, схватили мяч, бабы!»

Когда начиналась физкультура, госпожа Ноно и госпожа Перекрест предпочитали наглухо задраивать окна. Госпожа Ноно яростно изучала логику, а госпожа Перекрест в одеянии, напоминающем, по ее мнению, тогу, усиленно занималась аритмикой в спортивном зале.

Своими успехами в спорте Сьюзен могла поразить кого угодно. По крайней мере, в некоторых его видах – к примеру, в хоккее на траве и лапте. Главное, чтобы игра была связана с размахиванием палкой. Тут Сьюзен поражала как в прямом смысле слова, так и в переносном. Вид приближающейся к воротам Сьюзен, в глазах которой горела дьявольская расчетливость, заставлял любого вратаря усомниться в надежности защитных доспехов и броситься на землю, а тем временем мяч, летящий на высоте пояса, со свистом врывался в ворота.

Тот факт, что ее не приглашали ни в одну из команд, несмотря на то что она, согласно общему мнению, играла лучше всех в школе, являлся, как считала сама Сьюзен, еще одним подтверждением общей и повальной глупости человечества. В команды брали даже толстых девчонок с прыщами. Она так и не смогла найти логичного объяснения подобной несправедливости.

Сьюзен не раз объясняла другим девочкам, насколько хороша она в игре, охотно демонстрировала свое мастерство и постоянно подчеркивала, как это глупо – не приглашать ее в команду. Однако по какой-то необъяснимой причине брать ее в игру наотрез отказывались.

В общем, вместо занятий физкультурой она отправилась на официально разрешенную прогулку. Такая альтернатива была возможной – при условии что девочки гуляли не одни. Обычно они ходили в город и покупали несвежую рыбу с чипсами в вонючей лавочке на улице Трех Роз – жареная пища считалась госпожой Ноно крайне вредной для здоровья, поэтому покупалась при первой же возможности.

Девочки должны были прогуливаться группами по три, и не менее. Опасность, как предполагала госпожа Ноно, не может подстерегать группу, состоящую из более чем двух девушек.

И вряд ли какая опасность могла грозить группе, в которую входили принцесса Нефрита и Глория, дочь Тога.

Сначала, когда в школу обратились с просьбой принять на учебу дочь самого настоящего тролля, владелицы колледжа для девочек испытывали некоторые сомнения, но отец Нефриты был королем целой горы, а заполучить в ученицы настоящую принцессу – это крайне престижно для любого учебного заведения. Кроме того, как заметила госпожа Ноно в беседе с госпожой Перекрест, нужно искренне поощрять стремление таких существ стать настоящими людьми, тем более что король просто душка, даже и не помнит, когда он в последний раз кого-то ел. Принцесса Нефрита страдала слабым зрением, что освобождало ее от долгого пребывания на солнечном свете и плетения кольчуг на уроках труда.

Ну а Глории запретили ходить на физкультуру потому, что она слишком угрожающе размахивала топором. Госпожа Ноно как-то имела смелость заметить, что топор не кажется ей дамским оружием, даже если речь идет о гномах, на что Глория резонно возразила, что топор достался ей в наследство от бабушки, которая владела им всю свою жизнь и чистила каждую субботу, даже если ей не доводилось пускать его в ход. Что-то в манере Глории сжимать топорище заставило сдаться даже госпожу Ноно. В качестве выражения доброй воли Глория отказалась от шлема, но оставила бороду. В правилах поведения ничего не говорилось о том, что девушкам запрещается носить бороду в фут длиной, тем более если она заплетена в косички и увита лентами фирменных цветов школы.

Удивительно, но в этой странной компании Сьюзен чувствовала себя вполне уютно, чем заслужила сдержанное одобрение госпожи Ноно, которая заметила, что Сьюзен – просто душка. Сьюзен была поражена до глубины души, она и представить себе не могла, что кто-то, кроме как в сентиментальных книжках, употребляет слово «душка».

Девушки шли по буковой аллее вдоль игрового поля.

– Не понимаю я этой физкультуры, – сказала Глория, наблюдая за толпой запыхавшихся девушек, что носились взад-вперед по площадке.

– У троллей есть такая игра, – откликнулась Нефрита. – Называется «ааргруха».

– И как в нее играют? – поинтересовалась Сьюзен.

– Ну… у человека отрывают голову и гоняют ее специальными, сделанными из хрусталя башмаками, пока не забьют гол или голова не лопнет. Правда, теперь в нее не играют, – добавила она поспешно.

– Я так и думала, – кивнула Сьюзен.

– Наверное, утерян секрет изготовления башмаков, – заметила Глория.

– Думаю, если бы в нее еще играли, кто-нибудь типа Железной Лили бегал бы вдоль боковой линии и орал: «А ну-ка, схватили голову, бабы!» – сказала Нефрита.

Некоторое время они шли молча.

– Вряд ли она бы так орала, – осторожно произнесла Глория.

– Кстати, – перебила Сьюзен, – вы ничего странного не замечали?

– Ты о чем? – спросила Глория.

– Ну, скажем… крыс, – намекнула Сьюзен.

– Как раз крыс я тут не видела, – ответила Глория. – Хотя искала их повсюду.

– Я имею в виду… странных крыс – пояснила Сьюзен.

Они поравнялись с конюшнями. Как правило, в конюшнях содержались две лошади, которых впрягали в школьную карету, плюс временные постояльцы – те лошади, с которыми девушки, поступившие в школу, наотрез отказывались расставаться.

Есть на свете девушки, которые под угрозой лютой смерти не способны навести порядок в собственной спальне, зато готовы с оружием в руках сражаться за право весь день убирать навоз в какой-нибудь жуткой конюшне. Этого Сьюзен не понимала. Она ничего не имела против лошадей, но совершенно не разбиралась в уздечках, стременах и прочей сбруе. Кроме того, она долго не могла понять, почему лошадей измеряют в ладонях, когда существуют всем понятные дюймы. Впрочем, понаблюдав некоторое время за девушками в бриджах, она сделала вывод, что им просто не под силу справиться с таким сложным прибором, как линейка.

– Хорошо, – сказала она. – А как насчет воронов?

Кто-то дунул ей в ухо.

Она резко обернулась.

В центре двора стояла белая лошадь, смахивающая на плохой спецэффект. Она была слишком яркой. Она вся светилась. Она казалось единственным реальным существом в мире бледных теней. Она была просто гигантской по сравнению с пухлыми лошадками, обычно стоявшими в денниках.

Рядом с ней суетилась пара девушек в бриджах. В них Сьюзен узнала Кассандру Лисс и леди Сару Благост, исключительно похожих друг на друга своей любовью ко всем четвероногим существам, которые кричат «и-го-го», и отвращением ко всему остальному, а также способностью смотреть на окружающий мир зубами и произносить слово «о» так, словно в нем как минимум четыре гласных.

Белая лошадь тихонько заржала и уткнулась мордой в ладонь Сьюзен.

«Ты – Бинки, – подумала она. – Я тебя знаю. Я на тебе каталась. Кажется, ты… ты принадлежишь мне».

– Кста-а-ати, – сказала Сара, – чья эта лошадь?

Сьюзен огляделась.

– Что? Моя? Да… наверное, моя.

– О-о-о-о? Она стоя-а-а-ала в деннике рядом с Буркой. А я и не зна-а-ала, что у тебя есть лошадь. Зна-а-аешь, тебе нужно получить разрешение госпожи Ноно.

– Это подарок, – неуверенно произнесла Сьюзен. – От… кое-кого…

Гиппопотам воспоминаний сонно заворочался в болоте сознания. Она сама не могла понять, почему сказала то, что сказала. Уже много лет она не вспоминала о дедушке. До последней ночи.

«Я помню конюшню, – подумала она. – Такую большую, что даже стен не видно. Как-то раз я каталась на тебе. Кто-то держал меня, чтобы я не упала. Но с такой лошади упасть нельзя. Если она сама того не захочет».

– О-о-о-о. А я и не зна-а-а-ала, что ты ездишь верхом.

– Я… когда-то ездила.

– Зна-а-а-ешь, нужно платить. За то, что держишь ту-у-ут лошадь, – сказала Сара.

Сьюзен ничего не ответила. Почему-то она была уверена, что нужная сумма уже заплачена.

– А у тебя не-е-ет сбруи, – заметила Сара.

Тут Сьюзен не сдержалась.

– А мне она и не нужна.

– О-о-о-о, ездишь без седла, да-а-а? А правишь чем, уша-а-ами?