Андрей Егоров - Дюжина межгалактических мерзавцев Страница 10

Как я и предполагал, здесь были представители всех галактических рас. Страннее всего себя вел сириусянин, размахивал руками и что-то говорил, хотя собеседника перед ним не было. Телекин оставался неподвижен и загадочен. Лемуриец казался спокойным, но я-то знал, что это только видимость. Рангун рыкнул, обнажив клыки – я ему явно не понравился. Ничего, будет время, узнает меня получше. И тогда я ему не понравлюсь еще больше. Но клыки он показывать больше не будет.

Я мысленно сосчитал миссионеров. Нас оказалась вовсе не дюжина, а ровно тринадцать. Значит, кто-то здесь лишний. И этот кто-то либо человек, либо креторианец, которого сложно на первый взгляд отличить от человека.

Тринадцатый был высок и коренаст. В его лице читалось высокомерие. На всех нас здоровяк смотрел свысока, было заметно, что он нас презирает. Федеральный агент, понял я, его поставили за нами присматривать. А может и для того, чтобы укокошить после того, как дело будет сделано. Надо, чтобы он умер раньше, чем мы завершим миссию.

Тут же явилось удивление. Неужели они не могли законспирировать его получше? Или они нас совсем за кретинов держат? Да нет, не может быть. Вот черт! Меня осенило. Значит, в его задачу входит выдать за федерала меня – и отдать на съедение остальным. Ловко придумано нашими людоедскими властями. Ничего, прорвемся.

Я помахал федералу рукой, демонстрируя расположение.

Он отвернулся – сделал вид, что не заметил моей бьющей через край доброжелательности.

– Нас тринадцать, – поделился наблюдением Красавчик.

– Вижу. – Ответил я. – Это ненадолго.

И, черт побери, я в очередной раз оказался прав…

Вельд Красавчик

Жизнь всегда была ко мне несправедлива. От рождения наделенный массой талантов, неординарным интеллектом и большим обаянием до семнадцати лет я был вынужден влачить самое жалкое существование – ютился в небольшой комнатушке, в пригороде Швардорфа на планете Селена. Сельские пейзажи действовали на меня угнетающе. С раннего детства я мечтал о роскоши каменных особняков, о подпирающих облака небоскребах, богатстве, каким обладали жители Земли, самой дорогой планеты во всем цивилизованном космосе. Я жаждал оказаться в центре цивилизации, стать одним из них, хозяев жизни – респектабельным господином из стереовизора. Я помышлял о том, чтобы иметь собственный парк катеров – только последние модели, способные развивать скорость до шестисот километров в час за пять секунд. Мне представлялись в сладких грезах мои шикарные апартаменты и толпы обнаженных красоток, жаждущих только одного – чтобы я удостоил их своим драгоценным вниманием.

Но мечты оставались мечтами. Я жил с тетей Дагмарой, доброй пожилой женщиной, в деревянном домике, где всего-то и было – три комнаты, терраса и сарай с садовым инструментом. С крыльца открывался красочный вид на обширный водоем. С утра я по обыкновению проходил через столовую, распахивал дверь и нырял в прохладные воды. Погружаясь к самому дну, я ощущал, как меня охватывает покой и уверенность – когда-нибудь я получу все, о чем мечтаю. Я ложился на плоские камни и наблюдал, как течение колышет разноцветные – терракотовые, бурые, зеленоватые – водоросли, а мимо них проплывают косяки медлительных рыб. Их чешуя серебрилась под пробивающимися сквозь толщу воды яркими солнечными лучами. Рыбы шевелили красноватыми плавниками, пучили глупые глаза. Мне нравилось смотреть на рыб. Их неспешный покой действовал на меня умиротворяюще. Мечтатель по натуре, я представлял, что когда-нибудь и я буду также плыть по течению, вяло работая плавниками. Мне не к чему будет стремиться, у меня все будет, и мне останется только одно – подчиниться течению жизни и получать от нее удовольствие.

Тетушка, добрая душа, надеялась, что племянник пойдет по ее стопам и когда-нибудь станет садовником. Она стригла кусты и лужайки всем соседям в окрестностях Швардорфа. Ее приглашали и в богатые усадьбы. В такие дни за тетушкой прилетал катер, и она, прижимая к груди сумку с инструментами, испытывая волнение, спешила к летальному аппарату по гравийной дорожке.

У меня же были совсем другие устремления. Припав к экрану стереовидения, я смотрел сериал за сериалом. Все они показывали жизнь богачей. Благодаря сериалам я сформировал нехитрые представления о жизни в большом мире. Меня привлекали элегантные субъекты в дорогих костюмах, так запросто общающиеся с красивейшими женщинами. Их называли жиголо, альфонсами, коварными соблазнителями… И в этих именованиях для меня было столько привлекательности, что я проводил на дне долгие часы, представляя, как вхожу в модный столичный клуб в костюме тройке и шелковом галстуке, ищу глазами ту самую даму и подсаживаюсь к ней. В то время я даже помыслить не мог о том, чтобы ухаживать за кем-то. Единственный доступный мне сексуальный объект – креторианка Дара, юное создание шестнадцати неполных лет – не обращала на меня никакого внимания. Справедливости ради надо заметить, что я был весьма невзрачен в те годы. Носил мятые хлопчатобумажные шорты, рваную рубашку навыпуск. Длинные волосы до плеч висели сосульками. У меня не имелось практически никаких сведений о моде, и я даже представить себе не мог, что могу обладать привлекательностью для лиц противоположного пола.

Для начала я решил скопировать стиль одного из киногероев – уложенные гелем волосы, рубашка расстегнута на груди на целых три пуговицы, на ремне сияет золоченая пряжка, пара безупречных складок на брюках и вычищенные до блеска ботинки говорят об аккуратности их владельца. Я выгреб из копилки все свои скромные сбережения – за пару месяцев удалось набрать всего шестнадцать рублей – и едва не заплакал от жалости к себе. Хватало либо на брюки, либо на шелковую рубашку. Я выбрал второе. Ярко-синего цвета, вся в блестках, она немедленно привлекала внимание. Торговец подмигнул мне:

– Отлично выглядишь, парень!

Его слова обнадежили меня и внушили столь необходимую уверенность. У меня все получится, говорил я себе, главное, не забывать, что теперь я не просто Вельд – мальчишка из пригорода. Я Вельд Красавчик, коварный соблазнитель женщин, роковой мужчина в жизни каждой из них.

Вторым шагом к обретению мечты стала стрижка. Создавать новый имидж в парикмахерской оказалось слишком дорогим удовольствием, поэтому я приобрел баночку с самым дешевым гелем и отправился домой. Там я вооружился садовыми ножницами, и постриг себя сам. Для первого раза вышло очень даже неплохо. А когда я зачесал волосы, используя гель, и глянул на себя в зеркало, то от восхищения едва не задохнулся. На меня смотрел типичный жиголо из кинопостановки. Яркая рубашка расстегнута на груди, волосы аккуратно уложены. Осталось что-то сделать со взглядом. Ему не хватало страсти, бьющего наотмашь темперамента, отличающего настоящего профи от жалкого любителя. После часа упражнений перед зеркалом, я, наконец, добился нужного результата – выработал целых три исполненных вожделения взгляда, и решил испытать их на Даре.

Девушку я нашел на берегу озера. Она лежала, погрузив в воду верхнюю половину тела, и смотрела сквозь воду на небо. От ее ушей поднимались к поверхности вереницы пузырьков. Человек, наверное, счел бы ее утопленницей, но я-то знал, что как всякая креторианка Дара дышала под водой. Я подошел, стараясь ступать как можно осторожнее, присел на один из массивных валунов, на берегу их имелось великое множество, и стал ожидать. Не хотелось беспокоить девушку раньше времени.

Она заметила меня и высунула из воды прелестное личико.

– Ты чего? – поинтересовалась Дара.

– Да вот, хотел поговорить.

– О чем?

– Так, ни о чем.

– Ты что, подстригся?

Ее реакция меня порядком разочаровала. Я-то ожидал, что, увидев мое преображение, девушка падет ниц. Но она не выказала и тени восхищения. Даже не удивилась. Как будто я каждый день расхаживал в яркой шелковой рубашке и с такой аккуратной прической.

Так я впервые узнал, что любовь женщины надо завоевать. Зато если вы завоюете ее, впоследствии можно получить от женщины все, что угодно – ее тело, деньги, помощь в карьерных делах. Пока же женщина остается безразличной, вам остается только одно – бесконечное терпение и постоянная работа по оплетению ее любовными сетями.

– Подстригся, и уложился, – сказал я, трогая прическу. – Тебе нравится?

– Ничего так… – Она подумала: – Необычно.

– Иди сюда, – предложил я, – посидим рядом.

В стереофильмах опытные жиголо часто поступали так – подзывали девушек подойти поближе, а потом хватали их и целовали взасос. Несчастные не могли противиться и немедленно сдавались, подчиняясь мужскому напору. Я собирался поступить также.

И поступил. Ответом мне послужила пощечина. Дара вырвалась из моих недостаточно крепких объятий, подхватила одежду и убежала, бросив напоследок:

– Дурак.

А я остался сидеть на берегу, размышляя, что же я сделал не так. Вроде бы, все было в точности так, как показывали в стереопостановке, но девушка почему-то осталась недовольна, отвесила мне пощечину. Я пришел к выводу, что мне никогда не стать жиголо, для этого у меня недостаточно яркая внешность, да и общаться с женщинами я совсем не умею.