Антон Антонов - Меч Заратустры Страница 10

Жанна с подругами как раз принимала утренний душ. В смысле, резвилась под струями ливня в чем мать родила. И сама кинулась Григорашу на шею.

Затяжной поцелуй разбередил в душе рыцаря старые надежды, но когда он, решительно рванув на себе мокрую рубаху, прижал валькирию к голому телу, она мягко отстранилась.

– Ты разве забыл? – шепнула она ему на ухо. – В девственности вся моя сила.

– Никогда не говори «никогда», – в который уже раз повторил Григораш.

– Никогда не говори «навсегда», – рассмеялась валькирия, намекая на клятвы Григораша в вечной любви.

Иногда они для разнообразия обменивались этими фразами по-английски. Ведь Григ о'Раш как-никак считался ирландским рыцарем.

«Never say never» и «Never say forever» – это был их вечный пароль.

Надо сказать, английский язык играл в Таборной земле немаловажную роль. Ведь на самом деле во владениях Гарина было четыре табора – Белый, Черный, Зеленый и Цыганский. И наклевывался еще один – Голубой.

Белый Табор с первых дней своих был центром сосредоточения людей нетрадиционной ориентации. Культурной, языковой, религиозной, сексуальной – какой угодно, но только чтобы с шизой, с плавающей запятой в мозгах.

В Черном Таборе селились негры, и там пышным цветом цвел культ вуду, растафари и тому подобные развлечения. А Зеленый Табор наполняли нудисты, натуристы, адамиты, экологи, Гринпис, хиппи, кришнаиты, истинные брахманы и прочие сектанты, проторившие отсюда дорожку в Ведьмину рощу. Это было нетрудно – ведь Зеленый Табор раскинулся на берегу Москвы-реки точь в точь напротив устья Истры.

Что говорить, если даже Великий Восток, оттянувший на себя значительную часть этого контингента, зародился тоже здесь. Студент-историк Владимир Востоков не одну неделю прожил на Девичьей даче, прежде чем волна золотой лихорадки перенесла его в край, где восходит солнце и сделала царем в горах Шамбалы.

А в Белом Таборе сложился Великий Запад. Колония иностранцев росла здесь по мере того, как все труднее и опаснее становилось жить в Москве. И в этой колонии преобладали европейцы и американцы. А их в Москве до Катастрофы было не так уж мало, и все они застряли тут навсегда – как немец по имени Конрад, который тенью следовал за Жанной Девственницей во всех ее авантюрах.

События на Истре растревожили иноземцев, уже было освоившихся на новом месте. Они боялись, что волнения с северного берега Москвы-реки перекинутся и на южный, и снова громко зазвучали голоса тех, кто говорил, что жить среди этих сумасшедших русских совершенно невозможно.

Вообще любимым занятием таборных иностранцев было искать потерянную родину далеко на западе. Многие ни в какую не хотели верить, что ее больше нет совсем, и группами или даже поодиночке уходили вверх по течению реки под песню «I follow the sun[2]».

Конрад запоздал на Истру как раз потому, что провожал очередную группу немцев и им сочувствующих вверх по Москве-реке. Пробираться без сопровождения через партизанские леса было небезопасно, и Гарин шел «эмигрантам» навстречу, выделяя им прикрытие из отрядов самообороны.

Но все-таки он догнал валькирий в Гапоновке и прискакал на своем коне не один, а с оруженосцем, как было предписано уставом ордена тамплиеров во времена крестовых походов.

Теперь в войске Жанны Девственницы было целых семь человек, а это уже большая сила.

Правда, у Варяга было на два порядка больше людей, а если добавить стажеров, мобилизованных и сочувствующих, то даже и на три. То, что разведчица Аленушка видела в таверне – это был лишь командный состав.

Правда, она пропустила главное. Уже при свете дня в Гапоновку прибежали пацаны с новым сообщением, что варяги громят Дедовский.

Следом за пацанами с той же стороны привалила целая толпа с ревом:

– Бей очкариков!

Громкий крик на лужайке подхватили агаповцы по другую сторону дороги, но они внесли в лозунг свои поправки и обрушились на соседей с многоголосым воплем:

– Бей гапоновских!

Гапоновские в долгу не остались, и понеслась душа в рай.

Примирить враждующие стороны попытался Сашка-баптист со своей кодлой в составе двенадцати христиан веры евангельской, но ему засветили в глаз первому, потому что Сашка был очкарик и гапоновский одновременно.

На крик «Пресвитера бьют!» сбежались другие сектанты и принялись мутузить подручными средствами всех подряд, руководствуясь старинным принципом крестоносцев – «Господь узнает своих».

Валькирии в это время надевали боевое облачение и не слишком торопились. Разведка доложила, что это пока еще не Варяг, а так – местная разборка. А принимать участие в локальных потасовках Жанна Девственница не собиралась в принципе.

Сестрица Аленушка крутилась перед зеркалом, обернув бедра большим цветастым платком.

– Мне идет? – весело спросила она, обернувшись к Жанне.

Мокрые от дождя юные грудки задорно торчали в стороны.

– Отдай девочке бронежилет, – не отвечая по существу, бросила Жанна через плечо Григорашу.

Бронежилет и омоновский щит остался у рыцаря с тех времен, когда он подавлял беспорядки в Москве. Дезертируя, Григораш уволок их с собой.

– Зачем мне бронежилет? – воскликнула Аленка. – Я хочу как вы!

– А я не хочу, чтобы тебя убили. У них автоматы, а не игрушки.

– Да нету у них автоматов, – пробубнил из угла братец Иванушка, которого не зря окунали головой в бочку с дождевой водой. – Был один, и то его дедовские отобрали. Только в нем патронов нет.

Братец уже успел переговорить с дедовскими пацанами и вызнал все в деталях.

– Собирайте людей! – распорядилась Жанна, махнув на Аленку рукой.

Накануне Жанна привела в Гапоновку не только своих людей, но и самый боеспособный отряд самообороны Нижней Истры. А потом еще не утерпели солдатовские мужики и привалили в Гапоновку своим ходом. Так что тут было кому воевать.

– В Дедовский?! – крикнул Жанне командир самооборонщиков, улыбаясь во весь щербатый рот и дергая себя за бороду.

Его борода и так торчала клочьями в разные стороны, и весь вид командира свидетельствовал, что он уже принял боевое крещение на дороге между Гапоновкой и Агаповкой.

– Зачем в Дедовский? На Верхнюю Истру пойдем, – ответила Жанна таким тоном, что вопрос «Почему?» был просто неуместен.

Но первыми на Верхнюю Истру обрушились дети. Как саранча они разлетались по хуторам и подворьям и вопили что есть мочи:

– Варяги Дедовский громят. Караванные амбары жгут!

Караванные амбары принадлежали как раз варягам и по логике они могли делать с ними все, что им заблагорассудится, но хранилась в этих амбарах верховая дань. А тут и так ходили настойчивые слухи, что раз низовые за крышу не платят, то бандиты потребуют с верховых двойной оброк. Им ведь все равно кого доить.

А юные дезинформаторы не унимались и разносили по дворам слух, что Варяг уже идет на Верхнюю Истру за второй данью.

И среди трудящейся массы, и без того наэлектризованной запоздалым низким урожаем, неурядицами и тревожными сплетнями, мгновенно вспыхнули и раскатились по округе две волны.

Одна несла в себе позитивную идею. Раз караванные амбары жгут, надо бежать туда и забрать назад то, что еще цело – свое, кровное. А тут еще кто-то уже из местных ляпнул, что до амбаров добрались низовые и грабят их напропалую, хотя ничего туда не клали. Так что бежать надо быстро, а то ничего не достанется.

А другая волна выплеснула наверх лозунг: «Бей варягов!» – чего, собственно и добивалась предводительница валькирий, хитрая, как сто китайцев.

Правда, лозунг «Бей низовых!» тоже имел место, и это было уже некстати. Но Жанна не обращала внимания на такие мелочи. Главное – выбить из игры Варяга с его боевиками и огнестрельным оружием, а разборка между дачниками наверняка обернется привычным мордобоем стенка на стенку, после чего все вместе пойдут пить.

Не успел Варяг отбиться от дедовских идиотов, как ему сообщили, что с Верхней Истры валом валит неуправляемая толпа под лозунгом: «Бей!»

– Может, лучше в Москву? – предложили боссу благоразумные телохранители, осведомленные, что в Москве тоже начались неприятности.

Но Варяг был слишком зол, чтобы оставить этот беспредел без последствий. Желание наказать мятежную Истру достигло степени болезненной, и он в ослеплении даже не заметил, что любые лозунги бесноватых дачников в этот безумный день при соприкосновении противоборствующих сторон неотвратимо сливаются в один – очевидно, самый актуальный на текущий момент:

– Бей очкариков!!!

14

Так сложилось исторически, что очкарики и прочие умные люди, выбирая себе новое место под солнцем, в большинстве своем предпочитали Белый Табор или Великий Восток. Такая уж была у этих мест репутация. Там и там ценили ум как таковой, и чтобы иметь кусок хлеба, вовсе необязательно было работать руками.