Надежда Первухина - Ты в гадалки не ходи Страница 11

Тонко прозвенел колокольчик над дверью. Из сумрака, который здесь специально создали при помощи особых ламп, выглянула женщина. Она была одета в простое китайское приталенное платье алого атласа. На платье был золотыми нитками вышит затейливый узор, включающий в себя дракона и облака.

— Благословенны будьте, Марья, — поклонилась женщине Юля. Я сделала то же самое. Я знала, кто эта женщина. Марья Белинская, дочь знаменитого писателя Авдея Белинского и, кроме того, возлюбленная содержателя чайной господина Чжуань-сюя.

— Благословение и вам, ведьма Юля и гадалка Вероника, — улыбнулась Марья Белинская. — Идемте, я провожу вас.

Мы прошли за ней в VIP-зал. Собственно, "виповость" его заключалась в том, что вместо дерюжных дорожек здесь был настелен ковролин, а вместо подушек в шелковых наволочках имелись подушки в наволочках бархатных. И еще здесь были более красивые кальяны. В VIP-зале любили отдыхать практически все бонзы нашего города, но сейчас бонз не было, и, значит, нам повезло.

— Я закрою чайную, и мы будем сидеть сколько угодно, — сказала Марья.

— А Чжуань-сюй не рассердится? — на всякий случай спросила Юля.

— Его нет, он улетел на неделю медитации в Китай. Там в одном монастыре их всех собирают и обучают новым приемам психокоррекции. Ведь нелегко сразу быть и человеком и драконом!

— Это точно, — с видом знатока кивнула Юля.

— Я вижу, что ты, Ника, печальна, — легко коснувшись пальчиком моего подбородка, сказала Марья Белинская. — Поэтому я приготовлю особый чай.

— Это с коноплей, что ли? — попыталась пошутить я.

— Не ерунди, — улыбнулась Марья. — С коноплей у нас только пирожки.

И она исчезла в сумраке, за которым, как я знала, находилась кухня.

Мы с Юлей собрали кучу подушек и создали этакие импровизированные ложа. Устроились поудобней, и Юля потребовала:

— Рассказывай.

Я рассказала, завершив свой рассказ патетически:

— Ну не виновата же я в том, что показывает Книга!

— А кто виноват? — спросила Юля.

— Мне кажется, сами люди виноваты в том, что приходят к гадалкам. Они узнают свою судьбу и ничего не пытаются сделать для того, чтобы эту судьбу изменить. А ведь это так просто!

— Нет, моя дорогая, — в дверном проеме появилась Марья Белинская с подносом в руках, — судьбу менять сложно. Иногда просто невыносимо. Мы с Юлей знаем, каково это. Верно, Юля?

— Верно.

Маша поставила на низенький столик поднос и подала нам калебасы с мате. Я потянула через бомбилью горячий терпкий напиток. Чудесно!

— У меня сегодня блинчики с банановой начинкой и шоколадным соусом. Заправляйтесь, девочки, — сказала Марья.

— У-мм! — восхищенно протянула Юля. — Обожаю эти твои блинчики! Прости-прощай, моя фигура!

И она потянула один блинчик себе в рот.

Мы примерно с час наслаждались мате и десертом. По крыше чайной забарабанил дождь.

— Юля, как же мы обратно полетим? — спросила я. — Ведь дождь.

— Заночуете у меня в чайной, — сказала Марья. — Все равно посетителей больше сегодня не будет. Юль, а ты позвони своему мужу, что заночуешь в "Одиноком драконе". И всех делов!

— Я тоже на всякий случай маме позвоню, — сказала я и выудила из джинсов мобильник. — Алло, мам, привет! Почему я так поздно звоню? Да ведь еще детское время. Ничего со мной не случилось. И, судя по прогнозам, не случится. Не волнуйся, я просто хочу сказать, что заночую сегодня не дома, а в чайной. Какая чайная? Да у нас в городе всего одна чайная — "Одинокий дракон". Нет, я не одна. Со мной еще Юля Ветрова и Марья Белинская. Что значит "неподходящая компания"? Мама, это уже переходит всякие границы! Ладно, все, люблю, целую, пока. Позвоню завтра, как буду дома.

Я отключила телефон и грустно взглянула на подруг.

— Что, налицо конфликт матерей и дочерей? — усмехнулась Юля.

— Да. — Мне почему-то захотелось плакать. — И если бы только это… Меня стали бояться, Юля! Как будто я пророчу мор, глад и смерть, вместе взятые! Мне иногда очень тяжело.

— Не хнычь, — строго ответствовала Юля. — А кому легко? Мне, что ли, как ведьме? Или Марье, у которой возлюбленный — дракон?

— Извините, — улыбнулась я. — Это была минутная слабость, не обращайте внимания.

— А давайте я стихи почитаю, — сказала Юля, — недавно сочинила. А то вы сидите такие грустные, что просто невыносимо.

— Читай стихи, — кивнула Марья.

Где душа моя летала,Отчего ей снились горы…Льдисто-синие кристаллы,Безмятежные озера.

Сон менялся с каждым мигом,Словно блеск зеркальной грани.Пленницей чужого мираЯ летала меж мирами.

И полет мне был не страшен,Я летала словно пела —Средь старинных черных башенВ облаках белее мела.

Душу сделав белокрылой,Я парила словно птица.Но всего мне горше было,Что полет не повторится.

Вот так, на поэтической ноте, и закончился этот день.

Глава 7

Проснулись мы поздно. В неясном полусне я слышала, как Марья Белинская о чем-то переговаривается с Юлей, потом в мой сон вплелся аромат горячей сдобы и дыни со сливками. Видимо, Марья приготовила свой излюбленный чай.

— Вставай, соня, — ласково сказала мне Юля. — А то завтрак проспишь.

Я выкопалась из груды бархатных подушек и сказала:

— Доброе утро!

— Скорее уж добрый день, — поправила меня Марья, входя в комнату с подносом и чайником. — Половина первого.

— Ого! — воскликнула я. — Вот это поспали. Но если честно, я себя чувствую просто королевой после такого душевного сна. Хотя и курила кальян на ночь.

— Давайте завтракать. — Марья поставила поднос на столик. — Чай стынет.

— Мне буквально на минуточку — умыться и носик припудрить, — поднялась я с подушек.

— Давай, только побыстрее.

В туалете я привела себя в порядок, придирчиво глянула на себя в зеркало — все нормально: тушь не растеклась, пудра не осыпалась. Значит, можно выходить из чайной в цивилизованный мир.

Но сначала мы, разумеется, позавтракали. Марья испекла замечательные булочки с маком, и оторваться от них было абсолютно невозможно.

Потом мы душевно попрощались с Марьей, и я вслед за Юлей вскарабкалась на ее помело.

— Я тебя быстренько к дому подброшу, а потом к своему Ромулу полечу. Я ведь не предупредила его, что не ночую дома. А мобильник не догадалась взять. Он теперь рвет и мечет.

— Вот она, семейная жизнь, — патетически сказала я.

— Да в общем-то не такая уж она и семейная. Ника, хочешь совет?

— Хочу.

— Не торопись замуж.

— Да я вроде и не тороплюсь. У меня вообще никого нет, ради кого следовало бы торопиться.

— Найдется, не переживай. Вон у меня как все было. — И Юля принялась мне рассказывать историю своей любви и своего замужества. Эта история закончилась именно тогда, когда мы подлетели к моему дому и спешились.

У подъезда нас будто встречали. Бабульки кучковались этаким пчелиным роем и, словно пчелы, жужжали. Впрочем, не будем о пчелах, я еще не совсем избавилась от страха перед ними. Но самое странное — возле нашего подъезда стояла милицейская "Лада Калина" и "скорая помощь".

— Что-то стряслось, — пробормотала Юля.

И тут бабульки все, как одна, обернулись в нашу сторону, и пара бабулек ткнула в меня обвиняющим перстом:

— Да вот же она, цела-целехонька!

Тут же ко мне из подъезда вышел субтильного вида младший лейтенант милиции.

— Вы — Вероника Рязанова? — спросил он, как-то странно глядя на меня.

— Да, а что?

Но он не ответил на мой вопрос, вместо этого задал свой:

— Вы проживаете в двести тринадцатой квартире?

— Проживаю. Господи! Что-то случилось, да?

Вместо прямого и ясного ответа лейтенантик взял меня под руку:

— Пройдемте.

— Погодите! — воскликнула я. — Вот моя подруга, Юля Ветрова, она может идти со мной?

— Может-может, — пробормотал лейтенант. Видимо, он тоже знал, кто такая Юля Ветрова, и предпочел не связываться.

Мы вошли в подъезд.

— Лифт не работает, — сказал лейтенант. — Придется идти пешком.

— Я, конечно, умею летать, — сказала Юля, — но поднять вас двоих просто не под силу.

— Ничего, — сказала я. — Дотопаем.

И мы дотопали.

Когда я поднялась на свою лестничную площадку, то первое, что я увидела, это свою искореженную дверь, распахнутую в стиле "заходи, мужик и барин, каждый будет благодарен". Я сдавленно охнула. Почему я не могла предвидеть, что именно этой ночью кто-то набросится на мою несчастную дверь?

Но дальше было хуже.

— На вашу квартиру сегодняшней ночью был совершен налет, — сказал лейтенант. — У вас сейчас дежурит милиция, хорошо, что вы появились. Вам придется осмотреть квартиру и сообщить, что из вещей пропало, чтобы мы могли составить опись.