Лана Туулли - Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило Страница 12

- Вы всегда заходите в чужие дома со своим угощением? – после долгой минуты обоюдного молчания сказала девушка.

- Я предпочитаю не утруждать хозяев, - нашелся дон Текило. Он был рад поболтать, раз уж представилась такая возможность. Благородный дон попытался смахнуть с головы шляпу и отвесить прелестной даме низкий поклон; на пути к лысинке его рука вспомнила об отсутствии головного убора, так что вместо шляпных перьев в церемонном расшаркивании и поклоне принимал участие кусок говядины.  – Позвольте представиться. Дон Текило Альтиста. Собственной персоной. Наше вам с кисточкой.

- Очень приятно, - ответила девушка. Поднялась, сделала книксен. – Ядвига.

- Нет, сударыня, это мне приятно, - отпустил язык на свободу дон Текило, приосанился, прижал говядину к сердцу и принялся вещать о том, какое счастье он только что постиг, какого наслаждения удостоился, как только прекраснейшая донья Ядвига оказалась в пределах видимости…Говорил иберрец много, подробно - благо, опыта и закалки в нелегких делах соблазнения прекрасного пола было не занимать; а сам при этом думал. Думал, как бы вывернуть разговор в нужное русло. Напрашивалась фраза: «Простите, сударыня, а оборотня вы тут не видели?» Но это же не комильфо,  перескакивать с описания изгиба губ прелестницы на каких-то оборотней. Да еще предположительно женского пола. Еще приревнует…

А губки у этой Ядвиги вполне ничего; - подумалось дону. И носик хорошенький. И личико такое… такое… как сердечко. И фигурка… - тут дон Текило с некоторым удивлением понял, что сердце его снова начало вытанцовывать страстные па, – и фигура у этой Ядвиги не самое кошмарное из возможных видений, а на ощупь и того лучше должна быть. Правда, непонятно, зачем симпатичной девушке носить столь бесформенное платье – может, его снимать удобно, залетела под лысинку непрошенная мысль, и дон Текило принялся рассыпать комплименты с еще большим пылом и рвением.

Ядвига слушала, мечтательно улыбалась, и не находила ничего странного в том, что ей объясняется в неземной любви случайно проникший в дом с целью ограбления немолодой иберрец. В конце концов, что может быть романтичнее, чем встреча двух одиноких сердец на лестничном скрипучем пролете, в светлом сумраке полнолуния, когда заканчивается один день – а новый не спешит родиться, даруя мгновение вечности…

Дон Текило очнулся, когда понял, что стоит на коленях перед прекрасной Ядвигой, предлагая ей брак по любому из возможных обрядов, вечную любовь и кусок говядины со снотворным впридачу. Нет, подумал авантюрист, говядина – явный перебор, еще подумает, что я не в состоянии наворовать на кухарку или повара… И тут, с близкого расстояния, он заметил, какие у прекрасной Ядвиги глаза.

Выразительные. Большие. Миндалевидные.

С вертикальным зрачком.

Дон Текило сбился и очередная доза восхваления оказалось скомкана на половине фразы.

- Вы такой забавный, - промурлыкала Ядвига, и легонько погладила дона по руке. У отважного вора встали дыбом все волоски на теле.

- А вы, моя милая, - услышал дон Текило свой голос, - полны неожиданностей.

И как раз в этот момент шаловливые пальчики Ядвиги коснулись рукава новенькой куртки соблазнительного дона – как раз там, куда он вылил порцию святой воды, опасаясь, как бы у мага хватило фантазии не только на оборотней, но и на каких-нибудь сторожевых вампиров на полставки. Вода у того святоши, у которого ее украл дон  Текило, хранилась в серебряной фляжке, так что…

Так что Ядвига обожглась, на мгновение утратила контроль над своей внешностью и показала свое истинное лицо. Вернее, морду. И вполне себе даже симпатичную мордочку, сохраняя хладнокровие, попытался убедить себя дон Текило. И вообще, что за предрассудки, как-то иначе относиться к женщине всего лишь потому, что она не стесняется показывать свою истинную природу?

Ядвига перекинулась обратно из рыси в женщину, и скромно потупила глаза, явно стесняясь и не зная, как продолжить.

- Аа… - глубокомысленно изрек дон Текило.

Перестал стоять на колене, сел рядом с Ядвигой на верхнюю ступеньку лестницы, положил кусок мяса рядом, чтобы он не слишком бросался в глаза.

- Ну, и как оно? – поинтересовался он.

Ядвига шмыгнула симпатичным носиком.

- Да по разному. Когда луна полная – это как очень громкий хлопок в ладоши. Раз – и ты уже другой. А когда идет на убыль – тогда, бывает… Ну, короче, бывает.

- Понимаю, - сочувствующе протянул дон Текило.

Помолчали.

- Значит, маг вас нанял его Башню сторожить? – задал вопрос вор спустя некоторое время. Ядвига почесала кончик носа, размышляя, стоит ли рассказывать, что ее вовсе никто не нанимал, потому как технически называть ее живым существом затруднительно… И вместо ответа многозначительно пожала плечами. Как-то вот так…

- Но ваше вчерашнее предложение обмануть мага, а потом поделить награбленное на двоих, мне очень понравилось, - созналась оборотень.

Снова помолчали.

- Вы можете уходить, - наконец, разрешила Ядвига. – В конце концов, не так уж и много вы украли. Верните шкатулку с сушеными мухами, и амулет, привораживающий коров, и можете уходить. Я вас ловить не буду… Не за что…

Дон Текило помолчал, обдумывая привлекательные стороны этого предложения.

- Амулет, привораживающий коров? Коров? – переспросил вор.

- Мэтр его для скотовода из Брабанса делал. В смысле, для племенного быка-производителя, принадлежащего одному дельцу из Брабанса. Отправился в Анжери согласовывать детали оплаты, ну, там и натворил бед… Двадцать лет уж прошло, - со слезой в голосе поведала Ядвига. – А будто вчера случилось…

- Ну-ну, - следуя глубоко въевшейся привычке, принялся утешать даму благородный кабальеро. – Не плачь…

- Ага! Хорошо тебе говорить – не плачь! – капризно протянула Ядвига. – А мне, между прочим, без него тут ску-уучно… - И каприз перешел в сдавленный плач. Будто и в самом деле не оборотень, а обыкновенная женщина.

- И никто не скрашивает одиночество моей грозной кошечке? – с заботой и искренним участием спросил дон Текило, обнимая Ядвигу за плечи. Та судорожно покачала головой, устроилась так, чтобы ее не касалась серебряная вышивка куртки сердобольного грабителя:

- Эти, - указала она пальчиком в подвал, - только и делают, что пьют. А как поговорить – так их не допросишься!! Грабители и то… Сначала каждое новолуние лазали, а теперь ре-едко-о… Водой святой поливают, а я от нее чи-ихааа-ю…  ножи метают, а кое-кто даже серебряными монетами кида-аается…

Дон Текило украдкой поправил ножи в потайных кармашках, чтобы они не мешали Ядвиге откровенничать.

- А поговорить не хо-отя-ат… Никто за человека не считает… - разрыдалась Ядвига.

Дон Текило принялся утешать расстроенную даму.

Башня. Винный погреб. Утро

Когда дверь затряслась, звеня бронзовыми засовами и замками, брат Нобель со страху проглотил вилку вместо нацепленной на нее сосиски. Пока братья помогали Нобелю обрести дыхание и веру в себя (или наоборот – веру и дыхание в себя), дверь поддалась напору извне и распахнулась.

- А, это вы, - буркнул дон Текило, отставляя топор.

- А, это ты, - ответили монахи, стараясь не думать о том, зачем авантюрный дон взял топор.

- Я уж думал, вы – мои фантазии. У меня после столкновения с комодом бывает, - сказал вор.

«Комод?» - переглянулись братья. Потом отец Гильдебран откашлялся и принял инициативу в свои руки.

- Сыне, ты все-таки вернулся? Мы уж думали, что ты встал на путь истинный, и больше воровать не полезешь…

- Я и не собирался, - ответил дон. Спустился к монахам, выбрал бочонок и присел между братом Томасом и братом Тимофеем. – Меня долг позвал.

- Долг? – с иронией протянул брат Тимофей.

- Да, - солидно и уверенно отрубил дон Текило. – Долг. Ведь пока кто-нибудь не вычистит из этой […]ой  Башни все ценности, воры так и будут сюда лезть. И мой долг, как образцового вора и наставника… Брось ржать, ты, лысый! да, наставника в нелегком воровском ремесле – мой долг украсть побольше, чтоб другим неповадно было.

Брат Тимофей решил не заострять вопрос, кто тут самый лысый (все равно выиграл бы отец Гильдебран), посмеялся над страданиями честного вора и спросил, что за необходимость его сюда привела.

Дон Текило набрал полную грудь воздуха, чтобы объяснить. Подумал. Набрал воздуха для второй попытки. Понял, сколь мелки и незначительны слова, которыми он собирался живописать ужас своего положения. Набрал еще больше воздуха…

В итоге дон Текило завопил, горестно потрясая руками:

- Объясните, что нужно этой демоновой бабе!!!!

Брат Тимофей развеселился еще больше – он просто упал на пол с бочонка, повизгивая и потряхивая ногами в сандалиях; брат Нобель без слов протянул дону бутылку, брат Томас глубокомысленно вздохнул. Отец Гильдебран легонько поморщился: