Михаил Бабкин - Пивотерапия Страница 15

По небу плавают озоновые дыры и из них идет кислотный дождь, а я зонтик потерял. Ваши НЛО это все знают, но ничего не делают! А это плохо, так как мы однажды взорвемся от накопленного оружия и разнесем все СПИДы, какие ни есть, на другие планеты. Вам же хуже станет! И поэтому я официально требую – завоюйте нас полностью, положите конец этим безобразиям в плане экологии и гуманитарной помощи. Чтобы оружия не стало и дышать чистым воздухом можно было. А там наместника какого-нибудь поставите, чтобы он с Марса нами руководил, порядок держал, а то вы далеко, за всем не уследите, хотя и понавешивали свои НЛО по всему космосу.

Даю срок месяц, чтобы письмо дошло. А после жду от вас реальных действий!

Всего хорошего!».

Дидрук крякнул, запечатал письмо и обклеил его марками даже с обратной стороны. Потом крепко выпил, уже не закусывая, и пошел в туалет почитать газету за естественной надобностью. И там, на унитазе, его осенило. Он быстренько закончил чтение, почти бегом вернулся к столу, схватил ручку и, торопясь, стал писать третье письмо.

«Господу Богу от бывшего коммуниста, а ныне простого раба Божьего, Дидрука Леонида Яковлевича.

ЗАЯВЛЕНИЕ

Прости, Господи, что вмешиваюсь в дела твои небесные и беспокою по пустякам. Но молиться я не умею, не обучен, а тогда как же иначе, как не из письма, узнаешь ты о мыслях моих и задумках, о том, как нам с тобой обустроить Вселенную? Ибо давно уже, со дня сотворения Мира, все идет не так, как надо, боком как-то. Наперекосяк. То глобальное перенаселение, то наоборот – мор чумной, то очередная война в Закавказье!

А недавно зачем-то неплановое цунами в Японии приключилось. Да что там говорить – землетрясения тут и там, дома то и дело падают и взрываются! Экстрасенсов да террористов всяких расплодились, что тараканов, колдуны некрещеные порчу с дурна ума на всех пускают. Нехорошо!

Эх, да не в этом дело. Весь Космос неправильно работает! Сам посуди: в нашу планету недавно чуть астероид не врезался; солнце, того и гляди, вот-вот погаснет через какой-то миллион лет. Луна не вращается! Марс без воздуха, а мы туда скоро собираемся. Звезд в пространстве без счета, а толку? И вообще, ты есть или нет? А то мы здесь никак разобраться не можем. Сошел бы ты, Господи, на Землю нашу грешную, посмотрел, что да как. А здесь и я тебе пригодился бы, есть у меня что тебе, Господи Боже ты мой, сказать иль посоветовать. Хотя и всеведущ ты, Отче наш, а хороший совет – он всегда полезен.

Даю срок месяц, чтобы письмо дошло. А после жду реальных действий, есть ты там, или тебя нету.

Всего хорошего!».

Дидрук обклеил марками конверт в два слоя, выпил вина и, ощущая важность сделанного, взял три письма и пошел в мороз, вьюгу, к ближайшему почтовому ящику. А оттуда, обмякнув душой, завернул к «друзьям по вермуту», где опять напился и подрался. К утру он напрочь забыл о своих посланиях.

Ровно через месяц, в тяжелое похмельное утро, в дверь позвонил почтальон. Трясущейся рукой Леонид Яковлевич заполнил бланк, получил в руки большой плотный пакет с золотым тиснением. Но больше чем письмо – ему никто не писал – Дидрука поразил сам почтальон. Вид у того был ошарашенный, чумной какой-то. Совершенно ненормальный.

– Ты… чего ты… похмелиться хочешь? – с трудом спросил его Леонид Яковлевич. Почтальон замотал головой, повернулся на каблуках и опрометью кинулся вниз по ступенькам.

– Радио послушай, пьянь! В окно выгляни! – крикнул на бегу почтальон и исчез где-то под лестницами.

Дидрук закрыл дверь, прошел на кухню. Кинув конверт на стол, он включил радио и подошел к окну.

По радио передавали американский гимн. За окном стройными рядами, в синем мартовском небе, летели космические корабли, блестящие и невероятные. Гимн закончился, динамик вздохнул и с легким английским акцентом радостно сообщил:

– Итак, это сбылось, господа! Настали великие времена: Россия, а также остальные республики бывшего СССР, наконец-то включены в состав США на правах суверенных штатов! Земля вступила в Космическую Федерацию с независимым статусом! Началась эра полного уничтожения всех видов оружия и восстановления экологического баланса нашей планеты.

Наместником Земли, с личной резиденцией на Марсе, назначен величайший гений всех времен и народов господин Дидрук Леонид Яковлевич. Это условие поставили представители Космической Федерации и вся Земля бурно одобряет это решение. Поиски гения продолжаются!

Дидрук минуту постоял, глядя в окно. По радио играли что-то американское; дети во дворе стреляли по космическим кораблям из рогаток. Смутное воспоминание о каких-то письмах всплыло в голове Леонида Яковлевича. Бурный восторг захлестнул его: как есть, в майке и трусах, Дидрук застыл по стойке «смирно», отдавая честь космическому параду за окном. Параду для него лично. Потом открыл окно и заорал вниз прохожим:

– Это я – гений! Я – наместник Земли! Люди, это я! Я все сделал! Я!!! – после чего окно закрыл. Холодно все-таки. И стал быстро одеваться, чтобы идти принимать правление Землей. Вдруг он вспомнил о пакете на столе. С трудом разорвав конверт, Леонид Яковлевич вытащил глянцевое письмо, написанное золотыми буквами. В правом верхнем углу, на фоне голозадого ангелочка, стоял сияющий штамп: «Небесная канцелярия». Ниже, крупно:

«ПОВЕСТКА.

Кому – рабу божьему, прапорщику в отставке Дидруку Леониду Яковлевичу.

По рассмотрении вашего заявления с предложением о встрече с Господом нашим уведомляем, что ваш вопрос решен положительно. Посему вечером нынешнего дня, по получению повестки, Господь примет вашу душу в Храм свой на предмет личного собеседования.

Перед явкой вы обязаны:

1. Решить мирские дела.

2. Собороваться.

3. Вымыться, одеться во все чистое.

За невыполнение указанных пунктов будете привлекаться к чистилищной ответственности по закону.

Арх. Михаил».

Леонид Яковлевич сник, надел пальто и побрел в церковь. Собороваться.

До вечера оставалось очень мало времени.

Прецедент

Когда во втором часу ночи к пенсионеру Виктору Васильевичу постучали в дверь, он открывать поначалу не стал, подумал, что это милиция. Милиции Виктор Васильевич официально ничуть не боялся, потому что у нас самая гуманная милиция на свете, а неофициально избегал ее как черт ладана – да ну ее! Еще оставит без денег и здоровья по своей гуманности…

Но когда стук повторился еще раз, и еще, и еще – причем эдак ритмично, с дробной россыпью, словно на входной двери практиковался красногалстучный пионер-барабанщик – Виктор Васильевич встал с дивана, накинул халат и пошел, босой, смотреть в дверной глазок.

В глазке было мутно, как будто в него плюнули, но высокая белая фигура за дверью все же просматривалась довольно четко: на ней, фигуре, не было ни погон, ни фуражки, ни камуфляжных пятен. Светилось что-то над головой непонятное, но то, скорее всего, заплеванный глазок от лампочки бликовал.

– Кого там черт среди ночи принес? – вежливо поинтересовался Виктор Васильевич у двери: за дверью шумно задышали, но не ответили.

– Не пущу и все, – твердо сказал Виктор Васильевич, потопал ногами, будто ушел, а сам остался подглядывать в глазок: интересно ведь!

– Ты, Виктор, не делай вид, что тебя нету, – басовито сказали за дверью, – вон, смотришь на меня, а сам того не ведаешь, что смерть к тебе идет! А мне указано разобраться с ней и пресечь неправомерное действие, согласно закону… был сигнал, что, возможно, произошла ошибка. Открывай, человече!

– От человече слышу, – возмутился Виктор Васильевич. – С бандитами я не вожусь, бизнес не веду. За что ж меня убивать-то?

– Мало ли за что, – уклончиво ответили за дверью. – Открывай, дело архиважное!

– Учтите, у меня пистолет есть, – храбро сказал Виктор Васильевич, – и буль… бульктерьер без намордника! «Фас» ему скажу и все, и загрызет, – врал, врал Виктор Васильевич! Не было у него ни пистолета, ни тем более дорогого бойцового пса. А был лишь диплом о высшем образовании, старый телевизор «Рубин», продавленный диван и всяко еще по мелочи.

Виктор Васильевич открыл дверь.

– Ну здравствуй, Виктор, – сказал, входя в прихожую, бородатый мужчина (аккуратно бородатый и напрочь лысый) в белом строгом костюме, белой рубашке со стоячим воротником и белых же мягких туфлях, – правильно сделал, что впустил меня, правильно, потому как дело безотлагательное, грубое нарушение важной документации, это, знаете ли… – что там говорил дальше ночной гость, Виктор Васильевич прослушал: он высунулся за дверь, как улитка из раковины, осмотрелся – на площадке никого не было – и запер дверь.

– Собственно, чем обя… – Виктор Васильевич осекся: в коридоре тоже никого не было. Виктор Васильевич трусцой пробежался по кухне и комнате, заглянул в ванную, туалет – исчез белый и лысый-то! Словно и не приходил никогда.