Руслан Белов - Тени исчезают в полночь Страница 15

Образовалось целое полчище зомберов – тридцать семь единиц!

Затем были подготовлены к эвакуации все необходимые научные материалы, уничтожены материалы ненужные и промежуточные, а также приборы и оборудование, по которым можно было догадаться, в каких целях их использовали.

Моисей Мусаевич хотел уничтожить все продукты, в изобилии и обширном ассортименте завезенные в лечебницу, но Али-Баба отсоветовал ему делать это и приказал зомберам складировать их под землей в помещении камеры взрывников.

В час "икс" Курозадов снабдил всех аккумуляторными фонарями и отдал приказ спускаться в шахту. Сразу после спуска начались предвиденные и непредвиденные осложнения.

Предвиденные осложнения выразились в том, что, оказавшись в затхлой тесноте Шилинских подземелий, Моисей Мусаевич почувствовал себя плохо – начался приступ клаустрофобии, подавившей его волю Его отнесли в музей и начали приводить в чувство.

Непредвиденные осложнения, как им и полагается, были существеннее: увидев сломавшегося руководителя, зомберы взбунтовались и, хамски надавав по фейсам его сподвижникам, пытавшимся взять на себя руководство, рассеялись по шахте.

Однако личный врач Курозадова довольно быстро сумел поставить своего хозяина на ноги. И тот, оклемавшись, засучил рукава и начал собирать свое разбежавшееся зомберполчище. Но под его знамена вернулись лишь 22 российских зомбера с безрадостным алкогольным прошлым.

Такая верность удивила Курозадова – ведь алкоголики зомбировались препаратами с самыми различными концентрациями и вариациями составов!

Зомберов-корейцев, инъецированных самыми большими дозами зомбиранта, да еще с монстрирующими добавками, вернуть в полном составе не удалось. Оказавшись в темноте и на свободе, они повели себя весьма странно. Не прошло и нескольких часов после их освобождения, как они нашли в глубинах шахты съедобные водоросли и грибы, в изобилии произраставшие на прогнившей деревянной крепи разведочных выработок, и начали их культивировать. Когда вопросы бесперебойного снабжения калорийной пищей были решены, каждый из них завел себе жилье в рассечках[18] посуше. Обеспечив себя жилплощадью, некоторые из них стали пробираться на поверхность с целью похищения наземных женщин, бесхозных ввиду отсутствия заметного сексуального влечения у большинства алкоголиков Кирюхинска, Забаловки и тем более Белой Горы.

А зомберы, бывшие высококвалифицированные западные специалисты и наркологи, инъецированные небольшими дозами зомбиранта, повели себя странно, если не сказать по-хамски – они сразу оккупировали склад продовольствия. И через несколько минут после оккупации в их пещерном обществе можно было уже заметить некоторые элементы развитой парламентской демократии.

Осознав столь скоротечно сложившуюся ситуацию, Моисей Мусаевич несколько приуныл. Но все научные материалы были при нем, и он в конце концов решил, что волноваться незачем. Тем более что случившееся можно оценивать и с положительной стороны – теперь ему известно, что русские люди наиболее подходящий материал не только для политических, но и химических опытов.

6. Уезжаем на Шилинку. – Василий Иванович открывает военный совет

Марина Ивановна к нашему приходу затеяла пельмени. Бельмондо вызвался ей помогать.

После нескольких веселых казусов они пришли к мнению, что пельмени будет делать Марина Ивановна, а Коля будет их считать. Не желая быть третьими лишними в прелестной идиллии, мы с Ольгой и Баламутом прихватили с собой бутылочку шампанского и фужеры и скрылись в дальнюю комнату.

– Кино! – сказал Коля, пригубив шампанское. – Что мы будем делать с этим Худосоковым?

– А что тут думать? – удивилась Ольга. – Возьмем его с собой. Он же вполне управляем.

Лишь бы не догадался, что висит на ниточках.

– Негигиеничное предложение, – возразил я. – Кончать их надо, и все дела. Завтра прикажу им перейти по дну Золотой рог[19].

– Это глупо, – пристально глядя мне в глаза, проговорила Ольга. – Их можно натравить на Аль-Фатеха. Представь, что они – наши контрактники. А контрактники, согласись, редко бывают симпатичными ребятами.

Я хотел что-то ответить, но в это время в комнату постучались, вошла Марина Ивановна и сказала, что меня просят к телефону.

Звонил Гриша. Он сказал, что у него все в полном порядке, раны на животе и на плече чудесным образом зарубцевались, и потому через час он самовольно покидает больницу ("милиционеры достали"). Я, услыхав, что Борис уже досчитал до двухсот пятидесяти, пригласил всех ангелов на пельмени и назвал адрес Марины Ивановны.

Через час мы ввосьмером сидели за столом и уписывали пельмени за обе щеки. Ангелы Марине Ивановне понравились, и она предложила бывать им у нее почаще. Спать они легли в комнате Баламута. Что делал всю ночь Бельмондо, я мог только догадываться.

Утром следующего дня мы встретились с Худосоковым и его приятелями. Взяв с него слово, что они и мухи не убьют, не посоветовавшись с нами, мы разделились – худосоковцы, взяв все оружие, тут же уехали в Кавалерово на своих колесах. Наша объединенная с ангелами команда погрузилась на самолет следующим утром и через час была встречена в кавалеровском аэропорту своим передовым отрядом. Мы пообедали в кавалеровском ресторане и все вместе направились на Шилинку.

На подъезде к шахте наша машина уперлась в поваленное поперек дороги дерево. За ним лежали два человека в обычной одежде. Они были вдупель пьяные и на звук и на свет не реагировали.

Но едва мы начали убирать дерево, один из них очнулся и стал бессвязно объяснять нам что-то о пропусках, военном положении и Василии Ивановиче Гжелкине. Раздосадованный Худосоков полез было за ножом, но я его остановил – очнувшийся дозорный, уронив голову на асфальт, отключился сам.

На Шилинке нас окружили нетвердо державшиеся на ногах люди и сразу отвели к коменданту Кирюхинского укрепрайона – так нам представился человек, называвший себя Василием Ивановичем.

Василий Иванович сидел в кресле, когда-то украшавшем кабинет начальника Шилинской шахты, и был явно с крутейшего бодуна. Заметив это, участливый Баламут налил ему стакан. Комендант растрогался вниманием Коли, выпил, отставив локоть в сторону, закусил половинкой иссохшей луковицы и, сделав паузу для приведения мыслей в относительный порядок, принялся разъяснять новую для нас демографическую и политическую обстановку в контролируемом им регионе Приморья.

Потом он доложил нам о сражении при Кирюхинске и о том, что, проанализировав его итоги, он, с целью повышения действенности блокады, разделил своих подопечных на Понедельников, Вторников, Сред и так далее. Отныне в свои именины каждый гражданин алкомерата, с тем, чтобы достойно нести службу на переднем крае, обязывался быть морально и физически трезвым и не с бодуна.

Когда Василий Иванович докладывал обстановку в неспокойной Забаловке, в комендатуру вошел веселенький человек и, с любопытством озираясь на Баламута, сидевшего на кряжистом березовом чурбане с початой бутылкой водки в руках, сказал, что тигры взяли приступом алкогольную лечебницу и теперь едят кого-то перед ее подъездом.

Чтобы до конца разобраться в обстановке, я мысленно послал Худосокова с Квазимордой на рекогносцировку и начал объяснять Гжелкину, что такое зомберы.

Выслушав, Василий Иванович задумался на минуту, потом тяжело вздохнул и сказал, смущенно улыбаясь:

– Несерьезно как-то получается. Обидно даже... Я – боевой советский офицер, гвардеец, а передо мной, значит... Урфин Джюс и его деревянные солдаты?

В это время вернулись Худосоков с Квазимордой и сказали, что в здании шахты, то есть в лечебнице, нет никого, кроме двух обожравшихся тигров и трех дохлых от удушения посторонней силой.

– Они, сволочи, в шахту от нас запрятались! – догадался Василий Иванович. – Все! Хана теперь нашим мечтам о трезвом будущем. И что я только народу скажу?

И, склонив голову к коленям, горько и слезно заплакал. Сжалившись над больным человеком, Коля налил ему второй стакан. Комендант выпил и моментально взял себя в руки; он предложил всем вместе обмозговать возникшую ситуацию.

Мы, кроме ангелов, торопившихся в массы, согласились и расселись вокруг Василия Ивановича на березовых чурбанах.

7. Первая победа Курозадова. – И второе поражение Моисея Мусаевича. – Ольга темнит

Курозадов добирался до запасного выхода из Шилинской шахты целые сутки. Несколько долгих часов он и его спутники безуспешно плутали по штрекам и эксплуатационным выработкам седьмого горизонта и лишь к вечеру догадались спуститься с уже подсевшими фонарями на восьмой горизонт, хоть и расположенный сорока метрами ниже, но соединяющийся с запасным выходом. Разведка, посланная наверх осторожным арабом, была встречена злорадной ухмылкой Худосокова и предупредительными выстрелами из автоматов Квазиморды и Копченого.