Кира Измайлова - Предатель крови Страница 16

Но я отвлекся. Итак, судя по реакции Драко, тетрадочку эту он видел или, по меньшей мере, что-то о ней слышал (вдруг у них в мэноре тоже звукоизоляция не очень, как в «Норе»?). Вещь это нехорошая, из чего следует, что она имеет какое-то отношение к темной магии. А учитывая то, что Малфой-старший — Пожиратель смерти, пусть и якобы бывший… Бывших не бывает, я уверен. Стало быть, тетрадочка может иметь какое-то отношение к тому-кого-нельзя-называть. Тьфу, это даже думать долго! В общем, Темному лорду. Который, если мне не изменяет слух и память, как раз был полукровкой. И не его ли это вещичка? А что, купил по случаю, зачаровал… непонятно, правда, как. Судя по словам Драко, как-то замысловато и опасно…

Вопрос — как это связано и почему Малфой-старший решил избавиться от тетрадки? Я подумал еще и решил, что причинно-следственная связь тут такая: желание избавиться от тетради было первостепенным, а если удалось бы подставить моего папочку с ее помощью — почему нет? Если такая штука обнаружится у младших Уизли (а я не представляю, что можно с ней сделать и до чего дошли бы в своих исследованиях близнецы, если бы увидели исчезающие надписи), если кто-то в результате пострадает, неважно, они сами или окружающие, возникнут вопросы к папочке, а он и так уже получил от начальства за машину и прочие злоупотребления заодно.

Малфой наверняка рассчитывал на Джинни, она не отказалась бы прихватить такую симпатичную тетрадку, но вот досада — ее с родителями не было, ее водила за покупками миссис Лонгботтом в другой день. Обо мне он знал — я учусь с его сыном, и вряд ли хотел, чтобы тетрадь оказалась рядом с Драко (она все равно тут оказалась, но это уж вмешался случай).

Зато Малфою подвернулся Гарри, а это вообще был идеальный вариант: гриффиндорец, звезда, герой — и вдруг темномагическая вещь! Откуда ей взяться, если он не имел дела с волшебниками вне школы, кроме… правильно, моей семейки! Даже если бы ничего не случилось, папочку могли бы отстранить от работы на время проведения служебного расследования (такое уже было, хотя все делали вид, что не было), могли и уволить, а тогда на что жить? Да и так нервы бы помотали, вскрылась бы еще масса нарушений Статута, и тут количество перешло бы в качество.

Я подумал еще и решил, что Малфой-старший — редкая сволочь. Но сволочь умная, не грех поучиться.

А вот теперь передо мной встала дилемма — либо пойти к декану, чего Драко делать не советовал, видимо, знал о чем-то, но делиться не собирался, а заплатить за информацию мне было нечем… Либо к директору, чего тоже делать не хотелось, памятуя о «круговороте вещей», что бы это ни значило. Либо обратиться к миссис Лонгботтом, но тут придется терпеть до каникул. Либо… посоветоваться с Джинни и Невиллом.

— А почему ты так уверен, что это темномагическая вещь? — спросила Джинни, выслушав мои измышления. Пользуясь тем, что девочкам можно ходить к мальчикам, я зазвал ее к нам в спальню. Да и я ее брат, вообще-то, что тут ужасного?

— Всё сходится, — пожал я плечами, — или ты слушала плохо?

— Слушала я хорошо, только как нам это проверить, если к старшим ты обращаться не хочешь? — спросила она и задумалась. — Погоди-ка…

— А почему исчезали чернила? — спросил вдруг Невилл, с опаской, но и с большим интересом смотревший на старую тетрадку в черном переплете.

— Хороший вопрос, — ответил я. — Это точно не шуточки близнецов. Я так сказал, чтобы забрать у Луны эту вещь, а то мало ли…

— Давайте еще раз попробуем, — предложила Джинни и, не дожидаясь согласия, схватила мое перо. — Так… Т.М.Риддл зачеркнем, напишем Дж. Уизли…

Надпись держалась пару секунд, потом исчезла, будто чернила стекли в никуда, а имя прежнего владельца осталось на месте.

— Любопытно! — глаза Джинни зажглись азартом, и она вытащила из сумки карандаш. — Интересно, на него среагирует или нет?

Высунув от усердия язык, она накарябала: «Я буду вести дневник. Сегодня профессор Снейп меня похвалил. Мне все завидовали!»

Мы молча смотрели на надпись. Она никуда не подевалась.

— Может, она только на чернила зачарована? — подумал вслух Невилл. — О, смотрите!

Карандашный след начал бледнеть, бледнеть, исчезать, рассыпаясь микроскопическими точками («Пикселями», — ни к селу ни к городу вспомнил я умное маггловское слово), пока не исчез вовсе.

Мы подождали еще.

Графитная пыль словно высыпалась на бумагу, образовав совсем другую фразу, не ту, что написала Джинни.

«Привет. Меня зовут Том Риддл. Как к тебе попал мой дневник?»

Эта надпись тоже исчезла, но не раньше того, как Джинни снова взялась за карандаш.

— Я его нашла в библиотеке, — нацарапала она, — в старом учебнике.

Вскоре последовал ответ: «Хорошо, что я записал воспоминания не чернилами, а более надёжным, способом. Я ведь знал, что есть люди, которые не хотят, чтобы мои записи были прочитаны».

— О чем ты? — написала Джинни.

Ответ был таким, что я не удержался и хрюкнул: «Этот дневник хранит записи об ужасных событиях, окутанных покровом тайны. Они произошли много лет назад в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс.»

— Расскажешь? — сестра комментировала написанное вслух, а то почерк у нее не очень разборчивый. — Только попозже, мне уже пора спать!

«Конечно, спокойной тебе ночи», — ответил дневник, и Джинни захлопнула тетрадь, глядя на нас с торжеством.

— Ребята, кажется, мы сорвали большой куш! — сказала она, а я отобрал тетрадку.

— Сперва надо выяснить, кто такой этот Том Риддл и чем знаменит, — осадил я ее. — И чем может быть чревата такая вот переписка.

— Если это темномагическая штука, то тот, кто ее зачаровал, тоже должен был много знать об этом, — вставил Невилл и плотоядно улыбнулся. — Наверняка больше, чем тот же Локхарт!

Мы переглянулись. Участь дневника была предрешена.

Но, разумеется, сперва следовало тщательно подготовиться к допросу этой неведомой сущности. Подучить, так сказать, матчасть!

Глава 12. Вопросы следствия

Проще всего, конечно, было спросить о Риддле у преподавателей, раз он сказал, что учился в Хогвартсе. Но из тех, кто мог его помнить, имелись разве что Дамблдор (к которому соваться не хотелось), МакГонаггал, возможно, Флитвик да Биннс, от которого добиться ответа было маловероятно.

— Давайте думать логически, — сказал Невилл, когда мы устроили очередной мозговой штурм. — Он упомянул о каких-то страшных событиях в Хогвартсе. Вы о чем-нибудь подобном слышали?

Мы задумались. На ум ничего не шло. Вряд ли дневник говорил о войне, он был постарше.

— Этак мы ничего не добьемся, — сказала Джинни. — Спросишь преподавателей, сразу начнется — зачем да почему! Ну не портреты же допрашивать? В общем, держите!

Она зарылась в сумку и выдала нам по цветному карандашу. Мне достался зеленый, Невиллу фиолетовый, а себе она взяла красный.

— Попробуем допросить Тома? — спросил я.

— Да, — твердо ответила Джинни, — пусть хотя бы скажет, кто он такой и как угодил в эту тетрадку! Давайте, двигайтесь ближе. Я буду писать, а вы подсказывайте и тоже пишите…

Я вздохнул и взял карандаш наизготовку.

— Привет, Том, — написала она, — прости, что долго не писала, но я никак не привыкну жить в Хогвартсе. Тут все так необычно, а учиться сложно.

Дневник подумал и выдал: «Неужели дома тебя ничему не научили?»

— Нет, — ответила Джинни. — Я самая младшая после шести братьев, на меня, кажется, не хватило времени.

«Но ты ведь чистокровная? — после паузы спросил Том. — Я ведь помню эту фамилию!»

— Чистокровная, — накарабяла сестра и вдруг выдала: — Том, мой брат тоже хочет с тобой общаться. Он считает, что девочке неприлично переписываться с парнем наедине. Вдруг ты научишь меня плохому?

Дневник молчал так долго, что я уж было подумал — обитающая в нем сущность сбежала куда подальше. Я бы на ее месте так и поступил… Но я все же знал Джинни намного дольше и представлял, чего от нее можно ожидать, особенно после занятий у миссис Лонгботтом!

«Хорошо, — выдал наконец Том. — Я согласен.»

— Привет, Том, — написал я. — Я Рональд Уизли, и я всего на год старше Джинни. А еще тут с нами Невилл. Не будешь возражать, если он тоже задаст вопрос-другой? Мы никогда и не слышали о таких, как ты!

«Ну… хорошо, — ответил дневник. — Только пишите, кто из вас кто.»

— А ты цвета не различаешь? — живо настрочила Джинни.

«Нет», — был ответ.

— Ну вот, такая идея пропала, — вздохнула она и снова взялась за карандаш. — Тогда мы будем писать в начале сообщения «Джинни» или «Рон», а ты отвечай «Том — Джинни» или «Том — Рону». Можно одной буквой, чтобы покороче. Вот… «Д — Т. Погода сегодня хорошая». Отвечай!

«Т — Д. Жаль, я этого не вижу», — отозвался дневник, и сестра победно ухмыльнулась. Судя по всему, она намеревалась пытать дневник до отбоя, а может, и до утра.