Дмитрий Емец - Таня Гроттер и трон Древнира Страница 19

В следующие десять минут Склепова развила бурную деятельность. Она запекла фигурку искрой и бережно завернула вполне готового к гастрономическому употреблению Пуппера в обрывок плаща. Положив его на стол, Гробыня отловила «Любовное зомбирование» и быстренько просмотрела оглавление. С лопухоидной точки зрения, это было беспорядочное и хаотично составленное оглавление. Но Гробыню это не смущало. Она отлично знала, как обращаются с волшебными книгами. Едва она коснулась переплета кольцом, как книга, превратившись в крупную сороконожку, быстро отползла на середину комнаты, подскочила и, ударившись об пол, открылась на нужной странице.

Гробыня просияла.

– Вот оно! Самое мощное из всех любовных заклинаний! Пуппера, ясное дело, охраняют от любовной магии, но это заклинание нельзя отразить! Недаром Древнир включил его в список ста запрещенных, а книгу сплавил в закрытый фонд! Как славно, что джинн Абдулла самовлюбленный дурак!

НЕОТРАЗИМОЕ ЛЮБОВНОЕ ЗАКЛИНАНИЕ НА ФИГУРКУ ИЗ ТЕСТА

Внимание, маги, магвочки, магессы и магикане!

Рекомендуем вам уникальное заклинание, которое подарит вам и вашему предмету бурную и продолжительную любовь, идентичную естественной.

Заклинание обладает уникальной силой, что было подтверждено клиническими испытаниями компании «Магмед». От него нельзя укрыться ни на земле, ни в воде, ни в пещерах, ни в зеркальных мирах.

Возможные побочные действия у заклинаемого: зуд, шелушение кожи, ревность, истерики, слезы и аналогичное.

P.S. Не срабатывает, если объект испытывает к кому-либо настоящую, чистую и искреннюю любовь.

– Ты кого ревностью пугаешь, книга телефонная? Не для того я гирей чуть ногу не отдавила, чтоб теперь заднюю передачу врубать! Ты мне текст давай высвечивай! – нетерпеливо крикнула Гробыня, ладонью смахивая со страницы все предупреждения.

Схватив в правую руку фигурку, Склепова прокашлялась, трепетно прижала Пуппера к груди, закружилась на месте и с чувством произнесла:

Втрескус поушус баранисОхмурыллис затуманнисРевнус, крикус, истерикусПылкосердцус спотытыкус!

Вспыхнувшая красная искра погасла, едва скользнув по ободку кольца. Гробыня подула на обожженный палец. Она произнесла заклинание еще трижды, но всякий раз с тем же результатом. А еще точнее – вообще без всякого результата.

– Не сработало! Противный Пуппер! Да он просто сухарь! Или кто-то отражает от него любовную магию! – топая ногами, закричала Гробыня, от полноты чувств едва не свернувшая фигурке Гурия шею.

Слегка поутихнув, она вновь уставилась в книгу, в которой, со свойственной всем волшебным книгам неторопливостью, только сейчас выступило примечание:

«Тревога! Попытка незаконного использования! Заклинание заблокировано от черных магов! (Приказ № 74/5 от 5 мая 1290 г.)»

Гробыня испытующе уставилась на Таню.

– Ну скажи, разве это честно – отнимать у нас, черненьких магов, самые славненькие заклинаньица? – заныла она. – Гроттерша! Сделай это для меня! Я тебя прошу! Ты же белая, у тебя оно сработает.

– Почему я? Вдруг Пуппер уже кого-то любит и я поломаю ему судьбу! Нет, я не согласна, – сказала Таня.

– Опять двадцать пять! Ты разве не читала: настоящая любовь не поддается магии. Так что, если у Пуппера все серьезно, он даже ничего не узнает! – крикнула Гробыня. Она удивительно быстро переходила от одного настроения к другому. Сейчас могла сюсюкать, а через полминуты вопить.

– Как это он не узнает?

– Да очень просто! Наш втрескус не сработает, и все дела… Но я убеждена, Пупперчик ни в кого не влюблен. Он же спортсмен, а все спортсмены маньяки. Ему нужна именно такая девушка, как я, эффектная и энергичная! Гурочка будет летать себе за мячиками, а я подбирать ему по каталогу разные мухлежные очочки и высокие ботинки! Я тебя умоляю, Гроттерша! Хочешь, на колени встану?

И, не дожидаясь согласия, Гробыня поспешно плюхнулась на колени.

– Ну вот, я, такая неотразимая, такая гордая, стою перед тобой, занюханной Гроттершей, на коленях! Тебе этого мало? Учти, если не прочтешь, я найду кого-нибудь другого! Или нет, я найду другое заклинание и влюблю в себя Баб-Ягуна! Не боишься?.. Ну тогда Ваньку! А вот теперь вижу, что боишься! – воскликнула Склепова.

– Гробыня, ты больная! При чем тут Ванька? – нахмурилась Таня.

– А при том! При том!.. У тебя есть Ванька, а мне нужен Пуппер! Танечка, милая, ну прочитай! Прочитай! Я сама не своя, не знаю, что со мной творится! – снова залебезила Гробыня.

Таня сердито посмотрела на нее и, подумав, что с ослами спорить бесполезно, заглянула в книгу.

Втрескус поушус баранисОхмурыллис затуманнисРевнус, крикус, истерикусПылкосердцус спотытыкус! —

громко прочла она.

Полыхнула зеленая искра. Потом еще одна, и несколько секунд спустя еще. Последней Таня едва не обожглась. Она и не предполагала, что заклинание потребует столько магической энергии. Целых три искры!

Гробыня, мгновенно понявшая, что означает третья искра, издала победный крик и принялась скакать по комнате.

– ЕСТЬ! ПУППЕР МОЙ! – вопила она.

Таня недовольно покосилась на нее и хотела уже захлопнуть книгу, но случайно задержала взгляд на странице и замерла.

Буквы заклинания размазывались и, превращаясь в дымные кольца, поднимались над книгой. Они зависали, перетасовывались и складывались в слова:

«Поздравляем Вас! В магической книге гражданских состояний сделана запись следующего содержания:

«Гурий Пуппер полюбил Татьяну Гроттер пылко и пламенно. Причина чувства: дистанционная магия на фоне изначальной склонности».

Таня поспешно замахала руками, разгоняя дымные кольца. Интересно, не заметила ли Гробыня? Нет, пронесло. Торжествующей Склеповой было не до того, чтобы читать всякие там дымные надписи. Прижав к груди запеченного Пуппера, она уже, входя в роль, внушала ему:

– Значит, так, дорогуша! Пора доказывать свою любовь! Во-первых, мне нужен дворец! Не хочу жить в одной комнате с этой вот! И вон то колье с бриллиантами!.. Купи его или укради! Зачем тебе, по-твоему, такая большая метла и невидимый плащ?

«О, Древнир! Это же надо! Зачем мне Пуппер!.. А Гробыня о чем думала? Фигурку лепила я, заклинание произносила тоже я! Вот нелепость-то!» – с ужасом размышляла Таня.

Заметив, что над книгой начинают подниматься новые дымные кольца с явным намерением составиться в тот же текст, она быстро схватила «Любовное зомбирование» и швырнула справочник об пол. Оскорбленная книга превратилась в сороконожку и помчалась ябедничать Гробыне. Но, увы, спеша нагадить ближнему, сороконожка выбрала не тот маршрут.

Никто не увидел, как проснувшийся птенец выпрыгнул из гнезда. Он боком подскочил к сороконожке, делая вид, что вовсе ею не интересуется, а потом…

– А-а-а! Что я навру Абдулле? Твой глупый жар-птиц сожрал книгу из закрытого фонда! – закричала Гробыня.

Глава 5

САПОГИ, КОРОНА И ШПАГА

Утро следующего дня застало самого доброго депутата лежащим на животе на ковре и шваброй выуживавшим из-под дивана таксу. Дядя Герман был разъярен, как сорок тысяч голодных упырей, что спешат со своей посудой на донорский пункт.

– А ну иди сюда, авантюристка! Умей отвечать за свои поступки! Куда ты дела мой ботинок? Мне надо на телемост по правам человека – не в тапках же я туда поеду! – шипел он.

Полтора Километра злобно клокотала на Дурнева из-под дивана, огрызалась на швабру, но вылезать благоразумно не собиралась. Тем более что защитить ее было некому.

Тетя Нинель отсутствовала. К девяти часам она повезла Пипу в модельное агентство «Пупсик-старс» на фотопробы. С недавних пор Пипа возомнила, что у нее фигура манекенщицы. Тетя Нинель тоже находила свою дочь неотразимой.

– Пусть только попробуют не взять мою девочку! Мы ихний «Старс» на танке переедем! Мне Айседорка обещала! – говорила она.

Ради того, чтобы всегда иметь наготове танк и роту спецназа, мадам Дурнева даже возобновила отношения с Айседорой Котлеткиной.

Уезжая, тетя Нинель оставила дяде Герману парадный костюм и начищенные ботинки, но такса оказалась шустрее, и вот уже полчаса Дурнев гонялся за ней, подвергая воровку резкой критике. Такса была стара, такса была глупа, но одно она умела делать превосходно – короткие лапы позволяли отлично прятаться под мебелью.

Можно было заглянуть в шкаф или поискать в коридоре другую пару обуви, но упрямый депутат вбил себе в голову, что ему нужен именно этот ботинок и никакой другой.

Наконец за час до телемоста дядя Герман сдался. Распахнув шкаф-купе, он принялся бестолково дергать все ящики подряд, пока не добрался до нижнего. Не успел самый добрый депутат потянуть его на себя, как что-то загрохотало, ящик распахнулся, словно от мощного пинка, и из него, позванивая шпорами, выскочили высокие черные сапоги.