Муж поневоле (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер" Страница 19

— Она ведьмой, — произнес я, — кто на ней женится? Это даже в империи больной вопрос, а здесь и вовсе.

— Это да, — вздохнул мужчина.

А я, меж тем выискивал Аллу и наконец услышал какое-то бормотание. Обойдя по широкой дуге массивные тумбы из темного камня с красными прожилками, увидел девушку сидящей в углу, обхватив колени руками и монотонно повторяющей с разными интонациями два имени, — Алла, Дин, Алла, Дин, Алла, Дин…

— Что это с ней? Это смерть Дина так на неё так повлияла?

— Хуже, — медленно сделав шаг вперед, я произнес, — Ты слышишь меня, Алла?

— Я Дин! — тонко взвизгнула она.

— Нет Алла, — хрипло каркнула следом она же и снова засмеялась и заплакала одновременно.

— Тяжелый случай.

На всякий приготовив проклятье, если башню от двух личностей в одной голове этой Алладине снесет окончательно, произнес, протягивая руку, — Пойдем со мной, я постараюсь тебе помочь.

Глава 9

Находящееся в самом зените светило всей своей жаркой мощью пригибало к земле двух караулящих запертые ворота бостанджи. За воротами и сохранившейся после буйства огня стеной были только остатки некогда прекрасного сада да оплавленные развалины дворца дочери султана. Что там было охранять, изнывающие от жары стражники не понимали, но ослушаться приказа не могли. Вот и приходилось целыми днями караулить проклятое место, поминая всуе колдуна, да втихую султанского мага с гвардией, по чьей милости они вынуждены были здесь торчать.

Даже когда к ним подошел закутанный в длинный халат путник с куфией на голове и прикрытым краем ткани лицом, они не предали этому особого значения, продолжая сидеть на притащеных для удобства тюфяках, лишь коснулись отставленных к стене алебард, сжимая древко ладонью и упирая деревянным концом в песок, больше для собственного равновесия чем для демонстрации угрозы.

Неизвестный, остановившись в нескольких метрах перед ними, оглядел ворота, стену, задержал взгляд на поднимающемся на ней слабом дымке продолжавших тлеть остатков дворца, после чего, неторопливо поднеся руку к лицу, откинул ткань открывая бледное по сравнению с местными, лицо самого натурального гяура.

Тут уже стражники сжали алебарды по настоящему, но стоило им приподняться, направляя оружие на незваного гостя как тот, невозмутимо поведя рукой в воздухе, заставил древки алебард брызнуть щепой, оставляя их безоружными.

Попытались ухватиться за рукояти сабель, но мужчина, прищурившись, покачал указательным пальцем в воздухе, произнес негромко с характерным акцентом, внезапно напомнившим бостанджи мужа госпожи — колдуна, — Не стоит, останетесь без рук.

Побледнев, стражники разжав ладони, не сговариваясь, подняли руки вверх. А затем один из них, упав на колени в песок, взмолился, — Не убивай, господин! Не убивай, всё сделаю, что попросишь.

— Не убью, — ответил тот, магией подтягивая к себе один из тюфяков и присаживаясь, — и многого не попрошу. Всего лишь правдивый рассказ о том, что здесь произошло.

Стражники тут же наперебой начали, запинаясь и захлебываясь, перебивая друг-друга, говорить, но мужчина, поморщившись, одним движением руки заткнул обоих, а потом, ткнув пальцем, произнес, — Сначала ты.

Через полчаса, когда стражники вспомнили даже то, что когда-то давно и прочно успели позабыть, незнакомец поднялся, вновь закрывая лицо и ни слова не говоря направился прочь. А бостанжи, устало попадав на горячий песок, живые, как и обещал страшный колдун, вознесли хвалу всевышнему и дружно потянулись за бурдюками с слабым вином. Буквально заново родившись, они стремились быстрее это дело отметить, нечасто смерть проходит вот так близко от тебя.

— Заметил, — произнес, наконец, один другому, — этот явно из тех же краев что и муж госпожи был?

— Угу, — кивнул второй, — и веяло от него чем-то таким же опасным.

— Ощущение, что мог в пыль одним щелчком растереть — страшный человек.

— Человек ли?

— И то правда, будто шайтан внутри него сидел и оценивал, сейчас жизнь забрать или чуть погодя. Душ загубленных у него за плечами чую как бы не поболе чем жителей в городе будет.

— Мда…

— Мда…

Алладина или Алладину, оно пока не определилось, пока свыкалось с новым для себя существованием, заперли в одной из комнат, откуда убрали все потенциально опасные предметы. Приставил я к нему в качестве охраны Калима, благо у того и квалификация соответствующая была, а сам с головой погрузился в изучение, доставшихся по наследству артефактов.

Во первых сама бомба. Упакованная в контейнер из матово отблескивающего металла, она не имела никаких выступов, кнопок или иных видимых средств запирания, этакий литой параллелепипед с идеально выведенными гранями.

Была она в единственном экземпляре выпущенная малой серией из-за непомерных затрат коих требовала на своё создание и старший комиссар рекомендовал самым тщательным образом выучит порядок проверки, взведения и запуска обратного отсчета. В целях маскировки, для всех манипуляций существовал небольшого размера дистанционный пульт. Жаль только действовал он на небольшом расстоянии от бомбы.

Само внутреннее устройство бомбы было тайной за семью печатями, и, похоже, навсегда утраченной с гибелью её создателей. Но может оно и к лучшему. Плохо, когда ядерным оружием обладает куча народу, но еще хуже, когда такая мощь храниться в одних руках, что может помешать её применить?

Меня и так гложило нехорошее чувство, что разом испепелить весь анклав гномов не та вещь которой можно гордиться, но во первых, тех разрушение города не останавливало, когда они заложили бомбу под зданием инквизиции, а во вторых, в целом, создание людского марионеточного государства и уничтожение старой империи им тоже очков не добавляли. К тому же примешивалась и изрядная доля личной неприязни. С самого своего появления здесь, от нелюди я ничего хорошего не видел. Эльфы убить пытались, вампиры, не пытались, но припугнула их только форма караульного смерти, гномы и убить и взорвать хотели, демонологи и те, хоть и люди вроде, но примесь демонической силы меня изрядно беспокоила. Пока была. Сейчас Глушаков изрядно потерявших в гоноре, оставшихся без специализации магов натаскивал в инженерной магии.

Так что, а к нелюдям симпатий я не испытывал, и одну единственную бомбу им закинуть было даже справедливо, что ни говори, а счет, за тысячу лет, набежал изрядный. И пусть я человек другой Земли, но равнодушным история борьбы за выживание новой империи оставить меня не могла. Может обострённое чувство справедливости, доставшееся от предков боровшихся за первое в мире государство рабочих и крестьян, не давало, может моменты созвучные тяжелой судьбе моей Родины, но исполнить поставленную задачу я собирался твердо.

А потом, после того как я освоил порядок работы с зарядом, мы с старшим комиссаром принялись делать из меня стихийного мага.

— Преобразовывать проклятья в огонь — хмуро говорила голограмма, — до такого изваращения никто и додуматься не мог, не говоря уже о том, чтобы изготовить сам преобразователь, поэтому придется использовать амулеты огня, которые через преобразователь сырой силы уже наполнять. Беда в том, что один амулет настроен только на одно конкретное заклинание, а тебя, чтобы оценить потенциал, могут попросить показать несколько и несколько раз подряд. Чтобы определить потенциал.

— Это всё ты вытащил из головы Калима? — переспросил я, опираясь на стеллажи с контейнерами, на минус третьем этаже крепости. Мы находились в огромном подземном ангаре, с рядами многоярусных стеллажей. Предполагалось, что это будет центральный склад обеспечения периферийных гарнизонов, но не сложилось и теперь сотни тонн вооружения и столько же за тысячу лет необратимо испортившегося продовольствия лежали бесхозными прямо передо-мной.

— Память человека фиксирует то, что сам человек может даже не осознавать. Да, то что он был внутри дало очень много информации о противнике.