Пирс Энтони - Ночная кобылка Страница 2

– Но...

– Почему ты позволила клиенту поймать тебя? – Король движением руки дал понять, что ее возражения тут неуместны. – Я знаю, почему. Давным-давно ты видела в памяти одного из клиентов отображение радуги. Эта картина поразила тебя, и ты захотела сама увидеть эту радугу. Но ведь ты ночная кобылка, а откуда радуге взяться ночью? Вот днем – другое дело!

– Пожалуй... – протянула Аймбри, соглашаясь с этим аргументом. Эта многоцветная радуга не давала ей покоя вот уже несколько лет. Но ночной кобылке нельзя появляться днем – лучи солнца сразу опалят ее. Потому желание увидеть радугу казалось тщетным, об этом нечего было и думать.

– Если уж на то пошло, у тебя есть и половина Души, – продолжал Конь. – Ты тогда помогла тому людоеду не свалиться в пропасть и в качестве платы за помощь взяла половину души кентавра, поскольку все, что тогда тебе было нужно, это лишь взглянуть на радугу. Да, женщины никогда не отличались логикой.

Да, этот случай Аймбри помнила хорошо. Растроганный людоед хотел оказать ей ответную услугу, но тогда ей было совсем не до разговоров с ним, к тому же она никак иначе не могла приблизиться к заветной цели – любой ценой увидеть радугу. Людоед оказался порядочным малым, несмотря на то, что был и людоедом, и, в довершение всего, мужчиной.

– Так вот, – прервал ее размышления Траян, – эта самая душа стала мешать тебе в работе. Чертовски трудно быть понастоящему жестоким, если у тебя есть настоящая душа. Такое ремесло не уживается с природой Души.

– Но ведь это только половина души, – возразила Аймбри, – даже ее жалкий отблеск. Я не думала, что это будет иметь такое значение.

– Любая частица души – помеха в нашем деле, – отрезал Траян. – Ты можешь сейчас отказаться от нее?

– Отказаться от моей души? – переспросила она, внезапно пугаясь неизвестно чего.

– Ты ведь знаешь, что те кобылки, которые обзаводились, подобно тебе, половинками душ, всегда сдавали их мне на хранение. Потому что мастерство их становилось хуже, к тому же все они получали награду за дополнительную работу. Ты ведь знаешь, души – жутко ценная вещь, мы гоняемся за ними из всех сил. И только ты одна придерживаешь свое приобретение, упуская благоприятную возможность отличиться. Почему?

– Я не знаю! – стыдливо призналась Аймбри.

– Зато я знаю, – сказал Траян, – ты хороша собой, и с каждым годом хорошеешь все больше и больше. Тебе не нравится доставлять людям горе, и эта душа способствует этому.

– Да, – печально согласилась она, вместе с тем осознавая, что это признание автоматически исключает ее из рядов доставляющих дурные сны, – я пошла неверной дорогой.

– Эта дорога не обязательно неверная!

Уши Аймбри зашевелились, что было совсем неуместно в данной ситуации, поскольку она все еще находилась в обличье девушки: – Это как?

– Решается твоя судьба. Возможно, в один прекрасный день ты увидишь радугу.

– О, радугу, радугу!

– Аймбри, ты кобылка особенная, меченая, я сказал бы. Так вот, почему бы тебе не проявить свою незаурядность в Ксанте? Как раз время позволяет.

Аймбри непонимающе уставилась на Коня, который в данный момент был, впрочем, королем. Конь Ночи знал, пожалуй, больше, чем кто-либо в Царстве Тьмы, но рассказывал об этом крайне редко. Но ведь он только что говорил о неспособности Аймбри к работе, как это понимать? Кобылка решила не спрашивать об этом, во всяком случае, прямо.

– Итак, уважаемая Аймбри, я перевожу вас на дневную службу. А твое место на ночном дежурстве займет более подходящая для этого кобылка.

– Но я не могу работать днем! – в отчаянии воскликнула она. Кто-кто, а она-то знала, какими жестокими были иные кобылки: у них были бешеные глаза, дико развевающиеся гривы, они совершенно не знали пощады к видящим сны. Аймбри содрогнулась при мысли, что ее подопечные попадут теперь под копыта этих чудовищ.

– Одно из различий между дневными и ночными кобылками – наличие души. У ночных лошадок душ нет, а у дневных есть, но зато они бестелесны. Ты же будешь чем-то промежуточным – с половиной души и лишь наполовину материализовавшимся телом. Я же наделю тебя способностью спокойно переносить солнечный свет.

– То есть, я смогу выходить в Реальный мир прямо днем? – предложение Коня стало теперь уже нравиться кобылке.

– Ты будешь связной между силами ночи и силами дня, если что-то случится, – пояснил Конь, – ну, кризис какой-нибудь!

– Что-то, кризис? – Аймбри подумала, что Конь подразумевал тут ее коллегу кобылку Кризиум.

– Нам важно, чтобы враги не знали, кто ты такая на самом деле, иначе беды не предотвратишь. Пусть думают, что ты обычная лошадь.

– Какие враги?

– Ну как же, это было в одном из снов, который ты как-то доставляла по назначению. Что-то ты перестала обращать внимание на детали!

Аймбри попыталась восстановить содержание предыдущего сновидения, которое она доставляла, но Конь снова прервал ее размышления.

– Ты будешь подчиняться Хамелеон, и отчитываться перед ней тоже!

– Кому подчиняться? Как отчитываться? Кто она такая?

– Хамелеон – мать принца Дора, наследника престола Ксанта. Хамелеон тоже важна для безопасности страны Ксант. Но ее нужно перевозить с места на место, помогать ей и оберегать ее. А сделать это может только ночная кобылка. Уважаемая Аймбри: охраняйте ее, эта женщина важнее, чем вы себе представляете. Кроме того, вам надлежит передать королю Ксанта Тренту следующие слова: «Остерегайтесь Всадника!» Только ничего не перепутайте!

– Ничего не пойму, – снова встревожилась Аймбри.

– А тебе и не надо ничего тут понимать! – таков был ответ.

– Но ведь я даже не знаю ни Хамелеон, ни короля Трента! Я ведь никому из них никогда не доставляла сновидений! Как же тогда я смогу передать им эти слова?

Вместо ответа Конь указал на зеркало, неизвестно откуда появившееся.

– Взгляни-ка на себя в зеркало, – попросил Конь, – ты сейчас как раз находишься в обличье Хамелеон. – Хоть Аймбри и не блистала красотой, но отражение, которое она увидела в зеркале, было просто уродливым. Судя по всему, Хамелеон была просто отвратительной старухой. Конь снова подал голос: – Аймбри, используй умение ориентироваться, как ты находила спящих, вспомни! Уверяю тебя, ориентироваться в пространстве днем ты сможешь так же хорошо, как и ночью. А если тебе срочно потребуется увидеть короля Трента, то посмотри на меня – он выглядит так же, как я сейчас.

Аймбри отвела глаза от своего отражения в зеркале и посмотрела на Коня – сейчас это был типичный образ добродушного, долгое время находящегося у власти монарха.

– Но я все равно ничего не понимаю, – в отчаянии сказал кобылка, – все это похоже на один из плохих снов!

– Разумеется, – ответил Конь, – война всегда похожа на плохой сон, но утром он не улетучивается, да и причиненное зло сохраняется еще долго, хотя битвы давно уже окончены. Война это не предупреждение о Зле, война – это само Зло.

– Война?

Но внезапно глаза Коня ярко вспыхнули и все вокруг куда-то исчезло. Аймбри очутилась на краю пустынного пастбища. Аудиенция была окончена.

Аймбри в последний раз путешествовала по Королевству Ночи, прощаясь со всеми его обитателями. Она направилась в Медный город и вскоре зашагала по его улицам, между движущимися зданиями, рассматривая медных жителей Медного города. Жители Медного были точь-в-точь как обычные люди, только сделаны они были из меди. Мужчины носили нарукавные повязки, женщины щеголяли в нарядных модных бюстгальтерах. Работа медных людей заключалась в механическом оформлении снов, когда штучная работа не подходила, но требовалось что-то более солидное. Аймбри частенько бывала тут, когда нужно было получить какойлибо особенный сон. При этом все изделия, то есть сны, всегда были сработаны на совесть. Вдруг какая-то девушка приблизилась к Аймбри: – Кобылка, вы, конечно же, меня не знаете, – сказала он. – Я слышала, что вы отправляетесь к свету. Я как-то побывала там.

Аймбри припомнила, что эта девушка была на празднике, который устроил в честь своего спасения счастливый людоед. – Тебя, кажется, зовут Блайт, – сказала Аймбри.

– Нет, меня теперь зовут Блита, я сменила имя. Знаешь, кобылка, я тебе завидую. Ах, если бы снова довелось выйти на дневной свет! Солнечный свет нисколько мне не вредит, а некоторые люди очень даже милы!

– Да, это так. Если мне когда-нибудь доведется уносить туда медного человека, то это будешь непременно ты, Блита! – воскликнула Аймбри, почувствовав какой-то прилив солидарности с девушкой. Вполне вероятно, что и Блита также хотела увидеть радугу. Затем Аймбри отправилась прощаться с Бумажными людьми, потом к ходячим скелетам – обитателям кладбища, потом – к духам заброшенного дома. Каждый из них так или иначе принимал участие в создании снов, сон, собственно говоря, был плодом их совместного творчества.