Николас Поллотта - Бог Кальмар. Внезапное вторжение Страница 2

«Что ж, никто не совершенен», — иронически усмехнулся про себя потомок норманнов Эйнштейн.

— Я настаиваю на своем прежнем утверждении, — спокойно заявил лорд Карстерс, опуская загорелую руку на маленькое судно. — Вы видели мои экспедиционные дневники и прочли мои заключения. Этот корабль был найден на вершине горы Арарат погребенным под напластованиями древнего размыва почти у самой границы снегов. Он сделан из древесины гофера, возраст которой четыре тысячи лет, и обмазан необработанной смолой. Все пропорции полностью соблюдены и идеально совпадают с описанием судна в Книге Бытия, главы с шестой по десятую. Я считаю, что его сделал Ной Бен Ламех в качестве рабочей модели, прежде чем построить собственно настоящий мореходный ковчег.

В зале снова грянул хохот, а какой-то грубиян добавил еще и громкий непристойный звук губами, на американский манер.

— Добрый вечер, джентльмены, — громко произнес, перекрывая смех, профессор Эйнштейн.

Реакция последовала незамедлительно. Веселящаяся толпа разом прекратила шуметь и дружно повернулась к вошедшему.

— Феликс, старина! — вскричал барон Эджуотерс, окладистая борода которого, казалось, весила больше, чем его объемистый живот. — Ты, как всегда, вовремя. Тут у нас сегодня такое — ты только послушай!

— Парень уверяет, будто нашел реликвию, имеющую отношение к Ноеву ковчегу — каково! — фыркнул лорд Данверс и сделал еще один приличный глоток. — Думает, ему удастся одурачить нас, как одурачил в семьдесят четвертом Томсон со своей теорией «континента под Антарктикой». Ха!

— Чудесно, чудесно, — бросил Эйнштейн, нетерпеливым жестом давая понять, что эта тема ему неинтересна. — Он нашел Ноев ковчег. Поздравляю от всей души. Но у меня есть для вас еще более экстренная новость.

— Я сказал модель, а не сам ковчег, сэр, — сухо поправил Карстерс.

— Как вам угодно, — пожал плечами профессор. — Это не имеет значения.

— В самом деле? И что же такое может быть важнее этого? — вопросил лорд Данверс, оглаживая усы.

Проф. Эйнштейн уже открыл было рот, чтобы поведать о своем открытии, но его перебил лорд Карстерс.

— А кто вы, собственно, такой, сэр? — спросил лорд.

— Неужели вы никогда раньше не встречались? — ахнул от удивления д-р Томпкинс, поднимаясь из кресла.

— Нет, — в один голос ответили оба.

— Но это прискорбное обстоятельство должно быть исправлено как можно быстрей! — провозгласил полковник Пирпонт, поправляя пенсне и принимая важную позу. — Карстерс, разрешите представить вам профессора Феликса Эйнштейна из Международного Британского музея, частная компания. Эйнштейн, разрешите представить вам лорда Бенджамина Карстерса из Хедер-Даунса, в Престоне.

Сцепив руки за спиной, Карстерс кивнул в знак приветствия:

— Рад знакомству, сэр. Я с интересом прочел ваши книги по археологии. Особенно вашу монографию о той гипотезе, что Стоунхендж является разновидностью солнечного календаря.

Охваченный нетерпением, Эйнштейн принял комплимент со всей любезностью, на какую был способен при данных обстоятельствах.

— Не слишком значительная работа. А я довольно хорошо ознакомился с вашими путевыми заметками, сэр. Ваши теории о возможном ацтекском происхождении статуй острова Пасхи весьма впечатляют.

— Благодарю вас.

— И если это ускорит дело, то я, как старший член клуба, официально признаю ваше открытие и поздравляю вас с находкой, — продолжал Эйнштейн. — Потому что это вовсе не модель, как вы полагаете, а самый настоящий ковчег.

Все присутствовавшие в зале исследователи остолбенели, словно в клуб вошла живая женщина.

— В-вы с ума сошли, Феликс? — выдавил потрясенный сэр Лавджой, сделавшись еще бледнее обычного. — Это судно всего в фут длиной! Как, во имя королевы Виктории, эта игрушка могла свезти всех представителей земной живности, в двух или в семи экземплярах каждый?

— Объяснитесь, сэр! — потребовал д-р Томпкинс.

Крайне раздосадованный, проф. Эйнштейн закрыл глаза, чтобы никто не увидел, как он закатывает их к потолку. О боги, похоже, никакая другая тема разговора рассматриваться не будет, пока не разрешится этот мелкий вопрос. Ну, что же, пусть будет так.

— Дживс! — чуть повернув голову, крикнул профессор.

В дверях тут же появился дворецкий в ливрее, словно только и дожидался этого звучного вызова.

— Да, сэр? — протянул он с почтительностью слуги.

— Свежие газогены, пожалуйста, — распорядился Эйнштейн, задумчиво потирая свой счастливый акулий зуб. — Все чертовы сифоны, какие у нас есть.

Это требование привело Дживса в замешательство. Рядом с профессором на столике с напитками стоял едва начатый сифон с содовой водой. Зачем ему понадобились дополнительные емкости? Да к тому же все? Для такого заведения, как «Клуб исследователей», это означало, по меньшей мере, несколько десятков. И тут дворецкий похолодел. «О нет, — горячо взмолился он, — только не еще одни „джунгли Амазонки“. Что угодно, только не это».

— А я и не знал, что вы недавно побывали на Амазонке, Феликс, — подивился лорд Данверс, снова наполняя стакан, когда дворецкий понуро удалился.

Оставив это замечание без внимания, проф. Эйнштейн невозмутимо ждал возвращения Дживса. Через несколько минут наученный горьким опытом дворецкий явился в макинтоше и резиновых сапогах, толкая перед собой столик на колесиках, нагруженный деревянными упаковками содовой воды в сифонах. Еще там были зонтик и ведро.

— Благодарю вас, Дживс, — вежливо произнес профессор, беря с тележки газоген. Зонтик и ведро были предосторожностью мудрой, но в данном конкретном случае излишней. — А теперь раздайте, пожалуйста, всем присутствующим по одной такой штуке.

Тем временем пока дворецкий раздавал сифоны, Эйнштейн передвинул демонстрационный стол в центр зала. Вооружившись газогенами, все теперь ждали, что же будет дальше. Феликс Эйнштейн пользовался заслуженной славой мастера вытаскивать кроликов из шляпы. Чего стоил один этот его экстравагантный музей.

Действуя с предельным вниманием, проф. Эйнштейн установил «модель» так, чтобы ее киль был расположен строго по продольной оси зала. Дерево казалось на ощупь сухим как пыль, при этом пальцы Эйнштейна слегка прилипали к нему, что определенно подкрепляло догадку профессора относительно происхождения кораблика. Профессор в последний раз чуть-чуть подправил его положение на столе, добиваясь максимальной точности. Так. Пожалуй, достаточно.

— По моему сигналу, джентльмены, начинайте поливать ковчег водой, — велел Эйнштейн, принимая позу стрелка. — Товьсь, целься…

Окружающая толпа пребывала в неописуемом восторге, в то время как ошеломленный лорд Карстерс опустил сифон.

— Вы уверены, что это благоразумно? — спросил он с неподдельной тревогой в голосе.

— Пли! — выкрикнул проф. Эйнштейн, нажимая на спуск сифона. На миниатюрное судно обрушился искрящийся поток шипучки. Все струи попали точно в цель, но с кораблика не скатилось на стол ни одной капли жидкости. А через мгновение деревянное суденышко издало зловещий скрип.

— Всем залп! Немедля! — рявкнул Эйнштейн, перекрывая шипение газированной воды. — Быстро поливайте его, а не то корабль разорвет на куски! Эта резкость тона, как щелчок кнута, побудила членов клуба к действию. В согласованной атаке струи газированной воды обрушились на реликвию, окатывая ее от кормы до носа и обратно.

Когда давление в газогенах, наконец, иссякло, поток содовой воды уменьшился, и вот уже последние капли упали с носиков сифонов на индийский ковер.

— Поразительно, — выдохнул лорд Фардингтон, не отрывая глаз от кораблика. Тот лишь слегка увлажнился. Здесь определенно происходило что-то странное.

С причудливым всасывающим звуком лужицы влаги втянулись в корпус, и прямо на глазах у потрясенных членов клуба иссохшее судно начало разбухать, словно какая-то невозможная губка. Увеличивающийся с невероятной скоростью корабль стал больше демонстрационного стола, отодвинув в сторону пустое кресло; вдребезги разлетелась лампа.

— Назад! — выкрикнул полковник Пирпонт, вскидывая руки и ненароком сшибив с себя пенсне.

Уговаривать никого не пришлось — пораженные члены клуба бросились врассыпную. Демонстрационный стол с громким треском разломился пополам и рухнул на пол. Ковчег продолжал стремительно увеличиваться в размерах во все стороны, не переставая при этом скрипеть и стонать, словно его молотили волны открытого моря. Он достиг пяти ярдов[4], десяти, двадцати ярдов в длину, прежде чем процесс замедлился.

— Боже милостивый! — возопил укрывшийся за оттоманкой барон Эджуотерс. — Вы только гляньте на это! Эта чертова штука действительно Ноев ковчег!