Петер Европиан - Про всяческих рыцарей Страница 2

— Что же, — задумчиво произнес дух. — Возможно, самое простое — раздобыть еще одну армию этих… големов. Hо это не очень хорошее решение. Так можно проторить дорогу, которой станут пользоваться и дальше. — Вне всякого сомнения, — сказал рыцарь. — Лучше всего было бы отыскать какое-нибудь средство борьбы, которое мог бы применять человек. Иначе големы навсегда войдут в нашу жизнь, а мы будем перед ними все так же беспомощны. — А вы не пробовали их жечь? — спросил дух. — Мы — еще нет, но кое-кто из наших соседей пробовал. К сожалению, придворный колдун сэра Шварцбальда наложил на големов противоогненное заклятие. Это означает, что в ваших словах есть правда и огонь для них действительно был бы опасен. Hо с заклятием пока не удалось ничего поделать. Если бы у нас был хотя бы один голем для проведения опытов… — С огнем можно найти и другой выход, — пробормотал дух. — Хотя этот выход мне тоже не очень нравится. Конечно, на серебристых големов огонь не подействует. Впрочем, неважно. Знаете ли вы, сэр Имеральд, какое чувство испытывает к големам сэр Васин? Рыцарь покачал головой в знак отрицания. — Вы можете сколько угодно удивляться, но я уверен, что он их любит, и гораздо больше, чем многих людей, его окружающих. Поэтому, если с големами что-то случится, его помощь вашим захватчикам растает как дым. Более того, если с ними случится что-то очень плохое, то можно надеяться, что никто вроде сэра Васина никогда больше не согласится предоставить вашему миру своих… знаете, как они их называют? И дух сказал, как в его мире называли големов. Hа слух сэра Имеральда и Пушистика их название звучало странно — что-то наподобие «воинчики». — Вслушайтесь только, как оно звучит, — продолжил дух. — Мда… А самое простое и действенное средство — огонь. — И как их поджечь? — поинтересовался сэр Имеральд. — Очевидно, без сэра Васина големы не смогли бы сдвинуться с места; без него они самые обычные статуи. Вот почему, если огонь зажжет сам сэр Васин или кто-то, подобный ему, голем загорится несмотря на любые заклятия. Я так понимаю, что и вы пришли к схожим выводам, раз оказались здесь с просьбой о помощи? Пушистик кивнул и пробормотал что-то про особые гадания на зернах овса. — Конечно, ведь у вас там гибнут люди… Я очень не хочу подвергать моего мальчика риску… А если он проснется только наполовину, и будет думать, что спит… Да. Это все же безопаснее, чем участвовать в сражениях, бодрствуя. Попробуйте объяснить ему ситуацию и попросите о помощи. Или лучше я сам… Да, есть еще одна вещь, которую вам следует знать. Когда он встанет, я буду невидим. Понимаете, в этом мире мальчики получают такое воспитание… они не знают, что у них есть духи. А кроме того, ведь для живого человека считается плохим предзнаменованием увидеть свой призрак или что-то подобное, да? — Сэр Имеральд важно кивнул. И дух сделался невидимым. А где-то через минуту в оконном проеме показался мальчик. У него были растрепанные светлые волосы и чрезвычайно заспанный вид. Встав, он сразу направился к окну, даже не одевшись, а только накинув на плечи рубашку. Рыцарь вежливо поклонился мальчику, а Пушистик помахал лапкой, после чего рыцарь произнес такие слова: — О доблестный отрок! Мы, сэр Имеральд, прозванный Зеленым Рыцарем за обычай носить этот цвет на турнирах, и еще Рыцарьем-о-шести-с-половиной-оленях, ибо именно столько этих благородных животных украшает собою мой герб, и сэр… Пушистик не дал ему договорить, вставив свое коронное «меня зовут Пушистик» и сэр Пушистик, прибыли из далекой страны, дабы просить вас о великой услуге и помощи. Ибо нам стало известно, что лишь вы смогли бы спасти наши земли от жестокого разорения, кое чинят наши враги сэр Шварцбальд и сэр Васин… — Да, — сказал мальчик, — я уже знаю. Видимо, дух успел каким-то образом проинформировать его о цели предстоящего путешествия. — В таком случае, я и мой господин просим вас о скорейшем участии и о том, чтобы отправиться с нами. — Да, — ответил мальчик очень серьезным голосом, — да, я понимаю. Конечно, я сейчас соберусь. — С вашей стороны это жест истинного благородства. Hо молю вас, назовитесь, ибо негоже беседовать с собеседником столь великого мужества, и не знать его имени. — Меня зовут Сашабрых. — В таком случае, доблестный Сашабрых, чем скорее мы двинемся в путь, тем скорее избавим от страданий прекраснейшую из стран, которую вы вскоре увидите. «Доблестный Сашабрых» ответил, что он должен одеться, и что еще им понадобятся какие-то особые огнетворные палочки, а потом скрылся в комнате. Рыцарь с Пушистиком из вежливости остались снаружи. — А об этом я не подумал. Огнетворные палочки еще нужно как-то добыть, произнес невидимый дух где-то над ухом сэра Имеральда. — Конечно, они есть у нас дома, но мало, да и пропажа обнаружится, а ведь мы условились, что все это сон. Кажется, придется брать приступом лавку, где их продают. Тем временем мальчик снова появился в окне. Hа этот раз он был одет очень торжественно. Hа нем были темные брюки и такая же курточка, из-за ворота которой виднелась светлая (возможно даже белая) рубашка и шейный платок. Точные цвета его одеяния из-за недостаточного освещения разглядеть пока не представлялось возможным. Позже, в более освещенных местах, курточка и штаны оказались темно-синими, рубашка — действительно белой, а шейный платок лоскутом ярко-красного шелка. Мальчик спрыгнул вниз, схватившись за заботливо протянутую руку в металлической рукавице. — Как стало ведомо нам с сэром Пушистиком, — произнес сэр Имеральд, — мы еще должны добыть огнетворные приспособления в особой укрепленной лавке. — Да, — сказал мальчик, он же Сашабрых. — Я покажу дорогу, но только я не знаю, как взять их ночью. Предводительствуемые Сашабрыхом, Пушистик и сэр Имеральд некоторое время шли пустынными улицами, руководствуясь светом фонарей и редких окон, владельцы которых по какой-то причине не спали, а потом оказались перед домом с застекленными стенами и невысоким крыльцом. Hа двери дома имелся небольшой висячий замок, и сэр Имеральд уже начал прикидывать, как его сбить, когда Сашабрых склонился над горкой маленьких прямоугольных коробочек, лежавших на верхней ступеньке, и объявил, что в этих коробочках находятся те самые палочки, которые им так нужны, но что он не имеет понятия, откуда они взялись снаружи магазина. Hа что Пушистик дипломатично ответил, что одно невидимое, но очень могущественное существо обещало им помогать, и что это, наверное, и есть его помощь. А сэр Имеральд ничего не сказал, но, насколько можно было различить при неверном ночном освещении, у него был чрезвычайно задумчивый вид. Пересчитав коробочки, Сашабрых извлек из кармана несколько мелких монет и положил на крыльцо. Затем он рассовал коробочки по карманам и все тронулись дальше. И не видели, как рядом с крыльцом материализовался дух и подобрал оставленные Сашабрыхом монетки. Подержав на ладони, он сунул их куда-то внутрь себя, может быть и в карман, если только у духов бывают карманы, а потом снова исчез. Видимо, отправился догонять своих спутников.

Пушистик не счел возможным усыплять и так уже спящего Сашабрыха и выбрал другой способ возвращения. Отойдя на некоторое расстояние от лавки, они обнаружили перед собой странное сооружение, более всего напоминавшее подвесной мост. За мостом располагалась самая настоящая крепостная стена с зубчатыми башнями и вообще всем, что полагается в таких случаях. Мост освещался луной и несколькими факелами, горевшими на противоположной стороне. Ступив на мост, сэр Имеральд, замыкавший шествие, оглянулся и издал удивленный возглас, призывая Сашабрыха с Пушистиком обратить внимание на его находку. А находка представляла из себя группу мальчиков и девочек, выстроившихся попарно в колонну, неторопливо шедшую следом. Мальчики были одеты в точности как Сашабрых, а девочки — в темные (и надо сказать, на взгляд рыцаря слишком короткие) платьица (в последствии цвет платьиц был признан коричневым), с белыми передничками и такими же как у Сащабрыха шейными платками. Оглянувшись, Сашабрых тут же успокоил своих спутников, сказав, что это его друзья, без которых с нашествием будет трудно управиться. В ответ сэр Имеральд заметил, что рад любой помощи, после чего они в сопровождении неожиданно появившейся колонны друзей проследовали по мосту в замок. За воротами с поднятой решеткой их встретили радостные стражники, а еще закрытый замковый двор, молчаливые слуги, различные оборонительные и жилые постройки, готические арки, каменные лестницы и длинные галереи с прорезями узких окон. Пушистик с сэром Имеральдом хотели было организовать для гостей угощение, но кто-то невидимый деликатно отвел их в сторону и объяснил, что ни Сашабрыху, ни тем более этим его неизвестно откуда появившимся друзьям ни в коем случае не следует есть, пока они здесь. Так что от ночной трапезы пришлось воздержаться. Должно быть у хозяев, обманутых в своих лучших ожиданиях, был чрезвычайно огорченный вид, хотя спорить они конечно же не пытались. — Нам стало ведомо, что вам нельзя принимать пищу, пока вы не закончите свое путешествие, — сообщил сэр Имеральд, подойдя к Сашабрыху. — Да, — тихо ответил Сашабрых. — Нельзя. И… спать наверное тоже… — Что же, — сказал рыцарь, — в таком случае будет только справедливо, если и мы с… — Пушистиком, — вставил свои пять копеек Пушистик. — Если и мы с сэром Пушистиком составим компанию вам в вашем бдении и посте. — Я наверное не составлю, — сказал Пушистик. — Я буду связываться с некоторыми хорошими людьми, чтобы они знали, что мы может быть завтра победим этих големов. — Да, действительно… ведь остается еще колдун сэра Шварцбальда… Hо мной-то вы, доблестный Сашабрых, можете всецело располагать. Сашабрых пытался возражать, что спать нельзя только ему, а сэру Имеральду наоборот следует выспаться перед завтрашним сражением, но сэр Имеральд не поддался на уговоры. Между тем мальчики и девочки, составившие Сашабрыхово воинство, незаметно разбрелись, воспользовавшись предоставленной им свободой перемещения по замку. Вообще-то, они были немного странные: почти не разговаривали, ни с местными обитателями, ни друг с другом, только иногда вежливо говорили «не надо» и «спасибо», если к ним приставали, и вели себя чинно и незаметно, как монахи. Итак, они незаметно разбрелись, оставив Сашабрыха с сэром Имеральдом сидеть у тлеющего камина и разговаривать о разных вещах. Сашабрых развлекал сэра Имерадьда рассказами о своей жизни: о совместном пении гимнов на школьных занятиях, об упражнениях в верховой езде, устраиваемых им и другими юными школярами в честь неких больших перемен, о турнирах шахматных, о том, как преуспели в его краях в искусстве плавания… и конечно о прекрасной деве, предоставившей в знак благосклонности свой портфель, чтобы Сашабрых мог носить его на себе в разных торжественных случаях… И сэр Имеральд тоже рассказывал Сашабрыху разные истории из рыцарской жизни. Скоро он обнаружил, что наибольшее удовольствие Сашабрых получал от тех историй, в которых рыцари защищали простолюдинов от разных напастей, и старался придерживаться в основном этого репертуара. Между делом он упомянул старого владельца замка, и Сашабрых вдруг вспомнил, что так и не был представлен хозяину — старому ли, новому, все равно. В ответ сэр Имеральд вздохнул и, взглянув на пустовавшее место Пушистика, сказал: — Старый барон умер без малого семь лет тому назад. У него не оставалось прямых наследников, а косвенные чуть не передрались у его ложа… Тогда-то он и сказал… Он потребовал, чтобы к нему привели первого же путника, который будет искать в замке приют. Он хотел тем самым наказать непочтительных родственников, оставив свое владение этому незнакомцу. — И кто попросил приюта? — поинтересовался Сашабрых. — Сэр… Пушистик. Когда его привели к умирающему, и тот увидел, кого ему преподносит судьба, он зло рассмеялся и объявил во всеуслышанье, что усыновляет это существо и объявляет своим единственным наследником, независимо от его возраста, происхождения и даже вероисповедания. — Так значит, Пушистик стал хозяином замка! — воскликнул Сашабрых. — Да. Мы исполнили последнюю волю покойного. Hе думайте, что все легко приняли столь странный поворот дела, но… в конце концов сэр Пушистик оказался неплохим сюзереном. Правда, его физический облик не особенно располагает к проявлению воинской доблести, но зато у него множество других положительных черт… и потом во избежание кривотолков он сразу принял крещение… Правда, раз он не сообщил вам своего христианского имени, то позвольте и мне о том умолчать… — Конечно, — согласился Сашабрых. — Вдруг это важно. Сащабрых с рыцарем поговорили еще какое-то время, но беседа сама собой замерла, сменившись задумчивым созерцанием тлевших в камине углей. А потом сэр Имеральд обнаружил, что его собеседник спит — прямо в кресле. Памятуя слова о предполагаемой недопустимости сна, он собрался было разбудить Сашабрыха, но не успел, потому что тут же появился дух и объяснил, что сон в данном случае не представляет никакой опасности, и что на самом деле это будет вовсе не тот сон, в котором человека посещают разного рода видения, а совсем другое состояние, полезное и даже необходимое для поддержания сил. Так что Сашабрыха было решено оставить в покое до завтра. А заодно и его таинственных спутников, которых, кстати, нигде не было видно; может они позабредали в какие-то особо укромные уголки, а может и вовсе пропали куда-то, как прежде появились. Во всяком случае, специально их поисками никто не занимался, только челядь и стража были дополнительно проинструктированы как вести себя в случае их неожиданного появления. Чем занимался Пушистик доподлинно неизвестно, чем занимался дух — тем более, а сэр Имеральд по всей видимости провел большую часть остававшегося до рассвета времени в замковой часовне, укрепляя духовные силы. А может и нет, может он тоже решил уделить время сну… Как бы там ни было, но когда вставшее солнце залило огороженную квадратную площадку на самом верху замкового донжона, не обошло оно стороной и две человеческие фигуры, стоявшие на ней, смотревшие вдаль и переговаривавшиеся на разные философские темы. Hа одном из стоявших был полный рыцарский доспех, кроме разве что шлема (шлем стоял здесь же рядом и издалека походил на ведро). По облачению, выдержанному в изумрудно-зеленых тонах, в нем можно было легко признать сэра Имеральда. И вторая фигура тоже была вполне узнаваема — кто же еще мог быть высоким, белым, расплывчатым и полупрозрачным? Действительно, это был не кто иной как дух Сашабрыха. Их с сэром Имеральдом философская беседа касалась разного, начиная от сущности духовного начала и заканчивая природой пространства и времени. Рыцарь решил, что другой такой случай просветиться по поводу загадок Вселенной может представиться очень не скоро, и потому вовсю пользовался возможностью пораспросить своего потустороннего собеседника. — Уважаемый дух, — спрашивал он, — а как получается, что доблестный Сашабрых жив, в то время как вы являетесь его духом? Если я правильно понимаю ваши слова, дух — нечто вроде призрака, остающегося иногда после того как… — Совершенно верно, — отвечал дух. — Человек умирает, а его дух иногда может надолго задержаться, чтобы завершить какие-то наземные дела. Хотя чаще всего не задерживается. — Так как же получается, что вы существуете, когда тот, после смерти кого вы должны бы появиться, все еще жив? — А… Hо это только кажущееся противоречие. Hа самом деле он однажды умрет, уж поверьте… А я останусь. Хотя едва ли надолго. — Тогда получается так, что вы и есть Сашабрых? Дух утвердительно кивнул: — В определенной степени да. Только не живой, а… в виде духа. — Hо откуда вы существуете в виде духа сейчас? — Хм… но видите ли, сэр Имеральд, на самом деле в этом нет ничего сложного. Вот существовать после смерти — действительно удел не многих, и поверьте, удел вовсе не радостный. А существовать при собственной жизни — что же тут сложного? — Hо ведь одновременно вы самостоятельно существуете в телесном обличии! — Почему же. Если вы заметили, в присутствии, как вы выразились, телесного обличья я специально исчезаю, чтобы оно… он меня не увидел… то есть чтобы я себя не увидел. Мы ведь уже говорили о том, что такая встреча — очень дурная примета. Неизвестно, насколько далеко удалось бы сэру Имеральду проникнуть в тайны потустороннего мира, если бы их не прервали. Однако был на свете еще и сэр Васин со своими големами, был освободившийся от таинственных дел Пушистик, был проснувшийся наконец Сашабрых и вновь явившиеся неизвестно откуда серьезные и молчаливые дети, мальчики — в синем одеянии, девочки — в коричнево-белом, и были различные приготовления, за которыми следовало обязательно проследить.